К шести утра наша дружная компания расклеила по столбам и заборам пятьдесят объявлений, добрая половина которых абсолютно не случайно украсила собой скучные коричневые ворота кооперативных гаражей.
– А вот теперь – спать! – проводив сузившимся взглядом последнюю бумажку, сквозь широкий зевок постановила Софи.
– Утро вечера мудренее, – согласилась я.
И мы пошли спать, оставив загрустившего Рому в надгаражной хижине Пашки – следить за врагом вблизи его логова. На данном этапе никак нельзя было оставлять противника без присмотра.
Я ничего не понимаю в автомобилях, но, очевидно, назначенная нами цена за дедову «Тойоту» была неотразимо привлекательной. С утра пораньше во двор тети Люси потянулись потенциальные покупатели. Они, как было велено, спрашивали Иннокентия Фомича, но хозяйка всем говорила:
– Переговоры только через меня.
Граждане, знакомые с репутацией тети Люси, быстро смекали, что хозяйка выступает в роли посредника за вознаграждение – процент от продажи. Тетя Люся никого не разубеждала, наоборот, вворачивала в деловой разговор фразочки типа: «А я говорила старому дурню, незачем маразматику соваться в казино!» и «Задарма, конечно, отличную тачку отдаем, а что делать? Пока старик с долгами не расплатится, домой не уедет!»
К полудню из желающих по дешевке приобрести отличную тачку старого маразматика сформировалась небольшая очередь. Тетя Люся никого из покупателей особо не выделяла. Мы ведь не собирались продавать дедову машину кому попало. Мы вообще не собирались ее продавать (особенно дедуля был против розничной торговли его любимым автомобилем), мы использовали «Тойоту» как наживку и ждали появления Пашки или Димы. Один раз они уже провернули подобную махинацию, вполне могли пожелать повторить удачный опыт.
Наш стратегический расчет… вернее, мой собственный (хватит скромничать!) стратегический расчет оправдался, что стало ясно во второй половине дня.
Я, Софи, Левик и Вовик только-только приплелись в курятник после необычайно плотного обеда, которым нас накормила Файка, очень обрадовавшаяся возобновлению нормальной работы нашей столовой. Тетя Люся уже перестала опасаться деда и велела поварихе кухарить в нормальном режиме, а у Файки как раз свиньи здорово оголодали после вынужденного разгрузочного дня, так что обед был обильный, всем хватило: и хозяйским людям, и Файкиным хрюшкам. Покушав, мы разбрелись по опочивальням, но сладко вздремнуть после обеда не удалось. Взмыленный Рома в одних псевдогенеральских трусах, напяленных задом наперед, ворвался в тихий сонный курятник, где у окошечка с хорошим видом на виноградную беседку полеживала я, в самую жару – в начале третьего.
– Прибыл! – тяжело дыша, объявил он. – Как и предполагалось, на теплоходе.
– Дима? – встрепенулась я.
Рома кивнул:
– Я его опередил, бежал по лестнице. Предупреди тетю Люсю, он скоро будет.
Я высунулась в окошко и артистично покричала утицей. Этому номеру я научилась еще в начальной школе, когда надевала на новогодний утренник костюм Серой Шейки. Наряжаться в нарядное газовое платьице снежинки моя Нюня стеснялась, в костюмчике серой уточки ей было не в пример комфортнее…
На условный сигнал из беседки выглянула хозяйка. Я оборвала виртуозный утиный кряк и, выразительно артикулируя, почти беззвучно сказала:
– Клиент созрел!
Тетя Люся размашисто кивнула и несолоно хлебавши выпроводила из офиса очередного желающего взглянуть на «Тойоту». Мы с Ромой замерли у окна под прикрытием ситцевой занавески. По потолку над нашими головами громко прошлепали босые пятки: метнулись к чердачному окну Левик с Вовиком. На другой стороне двора дед перегнулся через перила балкона и окаменел, словно его опять прихватил радикулит. Софи, не найдя свободной амбразуры, сграбастала с кровати плед, на ходу вытряхнула его из пододеяльника, цапнула свободной рукой бейсбольную биту, оставленную мной в углу, и выплыла во двор, как древний шотландский воин – с деревянной палицей, под родовым клетчатым полотнищем. Она пристроила плед на турнике возле беседки и принялась неспешно выколачивать его битой, стараясь не особенно шуметь, чтобы одновременно слышать беседу тети Люси с новым покупателем.
– Но это же не Дима! – удивилась я, увидев очередного претендента на дедулину машину.
На пороге тети-Люсиного виноградного офиса расшаркивался высокий сутулый дядька в красной панаме горшком. Кроме панамы, на нем были мешковатые брюки и бесформенный свитер, под которым бугрился большой живот.
– И не жарко ему летом в свитере с длинными рукавами? – машинально удивилась я. – Странный дядя!
– Этот странный дядя – твой ненаглядный Димочка! – с удивившей меня едкостью съязвил Рома. – Я его по туфлям узнал, туфли у него отличные.
Я не стала говорить, что никогда не считала Диму «своим ненаглядным» (это все Тяпа, претензии к ней!). Я просто присмотрелась к ногам пузатого дядьки, переминающегося на веревочном коврике у входа в беседку, и кротко согласилась с тем, что туфли – из кремовой кожи, дырчатые, с заклепками – действительно, хороши.
– Я бы даже сказала, что это не туфли, а летние мокасины! – важно молвила моя Нюня. – Такая модная и дорогая обувь совсем не подходит к остальному костюму.
Тяпа тихо фыркнула:
– Вот уж кто у нас знаток моды! Нюня! Дурочка, которая сама была бы счастлива круглый год носить мешковатые штаны и бесформенные свитера!
– Не надо переходить на личности! – обиделась Нюня. И тут же сама уколола Тяпу:
– Кто поумнее, тот без подсказки догадался бы, что мешковатые штаны и бесформенный свитер призваны скрыть фигуру!
– А живот под свитером накладной! – догадался Рома.
Мысли он мои читает, что ли?
– Точно, точно, у Димы был с собой рюкзачок, а сейчас он с одной маленькой борсеткой! – продолжал Рома. – Наверняка в рюкзаке он нес штаны и свитер, в лесу переоделся, свою одежду спрятал в рюкзак, а его надел на живот – и получилось вполне убедительное пузо!
– Не хочет, чтобы его узнали, – кивнула я, с невольным сожалением вспомнив, как хорош был Дима в щегольском голубом костюме и без рюкзачного пуза.
Почистив модные мокасины о коврик, переодетый Дима вошел в беседку и скрылся от наших взглядов за зеленой завесой из виноградных плетей. Я поискала глазами Софи, которая со своей пыльной шотландской амуницией подобралась к сцене действия ближе всех, но ее уже не было у турника. Оставив недобитое одеяло висеть на перекладине, Сонька переместилась на дедулин балкончик и застряла там, перегнувшись через перила. Данная поза вкупе с земным тяготением чрезвычайно эффектно представляли ее выдающийся бюст. Я нахмурилась, заподозрив, что неугомонная Софи между делом соблазняет моего старого деда.
– Ух ты! – обронил Рома.
Я оценила интонацию, проследила направление его взгляда и нахмурилась пуще прежнего, заподозрив, что Софи соблазняет моего нового друга. Лучше уж старого деда, пожалуй…
