Я-то уже кое-что поняла, вернее, кое о чем догадалась и теперь хотела проверить свою версию.
– Вы умеете с этим обращаться? Как тут включается диктофон? – спросила я сержанта, бестолково повертев в руках телефон, похожий на тонкий золотой слиток.
– Хотите надиктовать признательные показания? – съехидничал он, нажимая на кнопки. – Вот сюда, пожалуйста!
– Ага, разбежались! – я невежливо фыркнула и с третьей попытки включила воспроизведение записи.
– И в заключение – новая информация по делу об ограблении ювелирной фирмы в Новороссийске, – деловито произнес смутно знакомый голос. – Следствие по делу, которое уже называют ограблением века, располагает информацией о том, что данное преступление было совершено не одним человеком, а группой лиц, среди которых вор-рецидивист по прозвищу Чукча и молодая женщина европейской наружности. Именно она, как предполагается, руководит бандой выходцев из Азии, организовавшей похищение чемодана с ювелирными изделиями. Напомним, что совокупный вес похищенного золота около пяти килограммов, а в ходе ограбления был убит охранник магазина. Таким образом, совершенное преступление является особо тяжким, но в пресс-службе Новороссийского УВД нам сообщили, что сыщики уже вышли на след банды.
– Это что за передача? – заинтересовался сержант Бобриков. – У нас не было никакой информации о банде с бабой-главарем!
Он осекся и с глубочайшим подозрением посмотрел на меня.
– Не туда смотрите, начальник, – не дрогнув, ответила я и плавно повела рукой в сторону Никиты, который не только беспокойно зашевелился, но даже сделал попытку поджать ноги. – Вот человек, личностью которого вы должны заинтересоваться!
– Так мы уже…
– Вы уже взяли Чукчу, но можете не останавливаться на достигнутом, – кивнула я, не отводя инквизиторского взгляда от лица Никиты, который сделался нехарактерно румян для покойника.
В этот момент золотой мобильник в моей руке издал пронзительный свинячий визг, выжав непроизвольные стоны из присутствующих двуногих и изумленный хрюк из поросенка Ванечки.
– Вот именно, – похлопав себя по уху, несколько невпопад сказала я и снова грозно воззрилась на Никиту. – Посмотрите на этого человека!
Все, кроме поросенка, который с детским любопытством озирался в поисках голосистого собрата, послушно уставились на Никиту.
– Он ходил за мной по пятам, как приклеенный!
– Он и был приклеенный, – справедливости ради напомнила Нюня.
– Тихо! – шикнула на нее я и продолжила: – Он навязывал мне свое общество и расспрашивал о японцах! Он принес мне ключик, якобы найденный под кроватью, и явно желал узнать, к какому замку он подходит! Наконец, он записал на свой мобильник фальшивую радиопередачу в собственном халтурном исполнении и дал мне прослушать этот шедевр. Тогда я была не в состоянии распознать подделку…
– Надо меньше пить! – вставила моя моралистка Нюня.
– Но случайный бэк-вокал поросенка, записавшийся одновременно с голосом лжедиктора, помог мне понять, в чем тут дело. Очевидно, у этой свиньи (прости, Ванечка, это я не о тебе) был расчет спугнуть меня и заставить наделать ошибок.
– В смысле? – хмуря брови, спросил непонятливый товарищ сержанта Бобрикова.
– В смысле, этот коварный тип подозревал, что мне известно местонахождение золотоносного чемоданчика, и путем провокаций надеялся выведать эту ценную информацию, – объяснила я.
– Так и вышло, – слабым голосом прошелестел живой труп.
– Чего-чего?! – вскинулись мы с Тяпой.
– Услышав мое радио, ты испугалась, побежала и вывела меня на золото, – грустно сказал он.
– Во-первых, я ничего не пугалась, а из машины выскочила потому, что меня чуть не стошнило! – с вызовом сказала я. И ядовито добавила: – От твоего общества, наверное!
Никита крякнул утицей, а я продолжила:
– И вывела я тебя, как ты выражаешься, не на золото, а на чемоданчик, о присутствии которого в автобусе знать не знала!
– Рассказывай!
– Не знала! Я его случайно нашла, чемоданчик этот!
– Слушайте, барышня! – не выдержал сержант Бобриков. – Если вы такая находчивая, может, вы нам и похищенное золото найдете?
– Я вам, товарищ милиционер, не собака– ищейка! Сами ищите, что вам нужно, я уже все свое нашла, – огрызнулась я и поправила под мышкой сползающую коробку с художественным альбомом. – Чукчу спрашивайте, пусть он – как это у вас говорят? – колется, где золотой чемодан.
– А этот, из автобуса? – снова ожил Никита.
– А этот был не золотой, а простой! – злорадно сказала я. – И других чемоданчиков у меня, извините, нет!
– Вот и у Чукчи нет, – с искренним сожалением сказал безымянный товарищ сержанта Бобрикова. – Он уверяет, что сперли у него чемоданчик!
– Где сперли? Кто спер? – одновременно спросили сержант и Никита.
– Говорит – здесь, – пожал плечами второй милиционер. – А кто – пока неясно, будем разбираться.
И тут неожиданно взорвался криком тихий Борис Абрамович Шульц.
– Я попрошу без инсинуаций! – заорал он, пугающе багровея и плюясь слюной. – Я не позволю вновь безосновательно порочить репутацию моего заведения!
– Что за шум, а драки нет? – миролюбиво поинтересовался Славик, вприпрыжку спускаясь по лестнице в одних кроссовках и трусах.
Легкой спортивной трусцой он пробежал через холл, на пороге задержался, сделал пару энергичных приседаний, шумно выдохнул и выскочил за дверь.
– То у них кирпичи пропадают, то доски, то мобильники с чемоданами! Пьянствовали бы меньше! – ярился доведенный до белого каления Борис Абрамович. – У меня приличная гостиница! Шульца все знают! У Шульца надежно, как в банке!
– Мать-перемать! – донеслось сквозь неплотно закрытую дверь. – Ни хрена себе! У нас автобус угнали!!!
Борис Абрамович поперхнулся невысказанным и запищал, как сдувающийся воздушный шарик.
– Ну, вы тут оставайтесь, если хотите, а я пойду, – быстро сказала я и пошла к лестнице, торопясь удалиться, пока не вернулся Славик.
Внутренние голоса наперебой подсказывали, что просто убежать будет недостаточно, хорошо бы еще где-нибудь спрятаться, потому что водитель наверняка захочет аргументированно (хорошо, если не с кулаками) раскритиковать мое шоферское мастерство.
– Еще увидимся! – уже со ступенек я помахала ручкой милицейским товарищам.
– Уж будьте уверены, – ответил сержант Бобриков.
И никто из тех, кто остался в холле, не послал мне ни улыбки, ни воздушного поцелуя.
– Неблагодарные люди! – бурчала я, быстро поднимаясь по лестнице.
Под неблагодарными людьми подразумевались стражи порядка, которым я сдала пару откровенно криминальных личностей, не получив за это даже простого «спасибо». Что это за милиция у нас такая? Преступника без помощи общественности поймать не могут! И это еще полбеды. Гораздо хуже, что они к подозрительному типу относятся чуть ли не лучше, чем к законопослушной гражданке! Мне стало так обидно, что я не выдержала, притормозила, и с верхней площадки лестницы крикнула в холл:
