– Твою мать, Колесов.
– Если ты не помнишь, я сам скажу. Три года условно. Катайся, парень, дави быдло и дальше.
– Колесов! – повысил шеф голос. – Твою мать, а! Для чего ты мне сейчас все это говоришь?
– Спрашиваешь, надоело мне работать или нет? Так – да, надоело. До чертиков. Тошнит от всего. Блевать охота так, что готов прямо сейчас весь стол тебе уделать.
– Не надо, – быстро отреагировал Цепов. Сообразив, что это была метафора, кашлянул. – Слушай, Олег… Мы все взрослые люди, правильно? Да, не все у нас…
Я отмахнулся.
– Взрослые люди и все всё понимаем. Да, можешь не продолжать.
– За дело Туманова, твою мать, возьмешься?
– Кого?
– Директор ОКБ «Новатор», говорю же.
– Не хочу, – отозвался я, поднялся и направился к двери.
– И что мне делать с тобой прикажешь? – взвился мне вслед Цепов. – Отстранить? Уволить?
– Антон, да делай, что хочешь. Вот честно, мне все равно.
Самое грустное, что так оно все и было на самом деле.
Маслов
– Охренеть, – сказал Стас.
– Знаю.
– Просто охренеть. Ты сразу что, не заподозрил ничего?
Я вздохнул и поморщился – голова раскалывалась.
– Повелся на большие деньги. К тому же, мужик этот – ну, заказчик – больно уж складно пел. Теперь я начинаю понимать, что они заранее для меня две легенды заготовили. Я не повелся на историю с неверной женой, и тогда он выдал мне вторую – про плохого бизнес-партнера.
– Охренеть.
– Да знаю я! Делать-то что?
К Стасу я прибежал сразу после того, как отошел от первого шока. Благо, жил он неподалеку. Прыгнул за руль и рванул прямо к нему, без звонка, отлично зная, что выходные холостяк – как и я – Стас проводит дома перед телевизором.
– Может, обойдется все? – подал он голос.
– Это заказное убийство. Убитый не кто-то там, а большая шишка. «Новатор» – это же бывшее оборонное предприятие, в советские годы двигатели для самолетов делало. К тому же, депутат бывший. На это дело лучших оперов бросят. Проверят все камеры наблюдения, а они в коттеджном поселке на каждом шагу. Я хоть где-то, но наверняка засветился.
– Тебя подставили, чувак, – выдал Стас. – Только… Я только не въеду, почему именно так. Ты ведь можешь пойти к ментам и рассказать все. Сдать Грача этого. Описать заказчика. Ты номер его машины не запомнил?
Я вспомнил встречу на окраине города, около недостроя из бетонных блоков.
– Номера я не видел. Причем… сейчас я понимаю, что они специально так сделали. На всякий пожарный, для подстраховки.
– Все равно, – упорствовал Стас. – Ты видел его в лицо, говорил с ним. А Грача ты тем более знаешь. Говоришь, он дважды судимый?
– Два раза это минимум. То, что я знаю. За его судьбой я, сам понимаешь, не следил. Но две отсидки точно было.
– Надо идти к ментам, Серега. Другого варианта я не вижу. Пока сами менты к тебе не пришли. Потом будет гораздо сложнее доказать, что ты не рыжий.
Я угрюмо хмыкнул.
– Это в любом случае будет непросто доказать. В случае с Грачом – да, я его знаю, я могу дать показания. Но если они специально все так спланировали, Грач мог подстраховаться. Получится так, что будут мои слова против его. Может быть… Может быть, он даже легенду заготовил. Что-то типа «Мы с детства знакомы, он знал, что я судимый, вот и решил сейчас меня подставить». Как-то так.
– Ну а что делать-то? Других вариантов я не вижу, Серег. А ты видишь?
Стас встал и принялся ходить взад-вперед по комнате. От этого моя голова разболелась еще больше.
– Слушай, – Стас остановился и посмотрел на меня. – Слушай. Ты Олега Колесова знал по ментуре?
– Кого?
– Колесов. Опер из уголовки в Ленинском РОВД.
– Почему ты именно про него вспомнил? Что, какой-то особенный опер?
– Ну как сказать. Нормальный. Честный, а такое нечасто бывает. Остальные на джипах разъезжают, а у него «десятка» старенькая. А еще, я помню, он майора получил досрочного знаешь за что? Маньяка поймал.
– Чего-чего?
– Маньяка. Самого настоящего, – Стас поднял палец, что должно было символизировать критическую важность сказанного, – Тот пенсионерок молотком убивал. Догонял сзади, бил по затылку, хватал кошелек и сматывался. Пять или шесть трупов на нем было. Местные тогда несколько человек взяли, у одного признание выбили, он уже чистуху написал. Даже газеты тогда сообщили, мол, маньяк-убийца пойман. А Колесов был в курсе, что это липа все, и не успокоился. В итоге все-таки поймал. Колесова тогда даже по телеку показывали.
– Но звездой он так и не стал, да?
– Короче, Колесов толковый мужик. Мы с ним пересекались пару раз. У меня даже где-то телефон его должен быть. Позвони ему. Должен помочь. Что скажешь?
Что я мог сказать? Сейчас я готов был позвонить кому угодно, лишь бы точно знать, что однажды ко мне в квартиру не вломится спецназ, чтобы повязать «особо опасного наемного убийцу».
– Ищи номер, – кивнул я.
Колесов
Знаете, что такое сплин? Нет, не музыкальная группа. То есть, есть, конечно, такая группа, но сейчас не о ней. Сплин – это тоска. Хандра, когда тебе весь свет не мил. Как в песенке поется, дом стоит, свет горит, так откуда же – печаль-то?
Откуда хандра была у меня, я знал. Меня просто все достало. Вот и сейчас я сидел и выслушивал бред, который пытался вешать мне на уши дважды судимый алкаш, одного из собутыльников которого нашли мертвым в подвале две недели назад.
– Мы с Генкой давно не бухали, начальник, ага! – делая честные глаза, пропитым и прокуренным голосом мычал он. – Месяца два вообще его не видел, ага!
– Месяца два?
– Ага, начальник, в натуре!
– Ты чего мне мелешь? Вас месяц назад патруль брал пьяных, когда вы в подъезде шалман устроили. Забыл?
– Так это не считается, начальник, ага!
– Твою мать…
Иногда я размышлял, что можно ведь как-то взять себя в руки. Работа – это ведь еще не все, верно? У меня растет отличная дочь. Умница, красавица. Сейчас лето, все вокруг цветет. Можно ведь наслаждаться каждым мгновением жизни, потому как она, и все мы это знаем, не вечна. Каждое мгновение – уникально. Наслаждайся! Но не все так просто. Сказать легко, а когда пытаешься что-нибудь с собой сделать, понимаешь, что не в состоянии. Это похоже на трясину, в которую тебя засосало так, что теперь не достанешь. В общем, сплин. Может быть, даже депрессия – я не психолог и в тонкостях и деталях не разбираюсь.
