Шона подошла, вежливо поздоровалась. Толстый белый Батон не отреагировал вовсе – полное отсутствие воспитания. Ника вскочила, взъерошилась, сверкнула желтыми сонными еще глазами, готовясь в любой момент отстоять свое привилегированное положение, узнав Шону, сменила гнев на безразличие, хорошо, задом не повернулась. Огромный пузатый увалень Портос сладко потянулся, чуть не свалившись со ступеньки, перевернулся на живот, сделав вид, что готов выслушать гостью. Фигаро же с Бен Ладеном, моментально сообразив, что намечается занятное приключение, уселись рядышком, обернувшись хвостами, выставили острые уши: внимаем.
О пробуждении Сохмет и возможных последствиях этого события элита понятия не имела, как, конечно, и о пропаже Мимира. Шона постаралась быть краткой и предельно понятной, избегая исторических подробностей и угрожающих ассоциаций.
– Так она не собирается перебираться сюда? – полюбопытствовала Ника.
– Думаю, она здесь просто не поместится, – грустно пошутила Шона.
Ника прикрыла глаза и свернулась клубком, давая понять, что аудиенция окончена. Батон по-прежнему сладко спал.
– Война, – утвердительно кивнул Бен Ладен, мгновенно почувствовавший себя вожаком. – Отлично. Надоело дворовых гонять. Никакой радости от побед. Трусы и подхалимы. Сильная, говоришь? Коварная? Посмотрим. – Он спрыгнул на площадку, явно намереваясь приступить к боевым действиям немедленно. – Фигаро, Портос, вы со мной?
Портос, улыбаясь, погладил себя по животу, показывая, что сильно объелся и к стремительным рейдам пока не годен.
Фигаро сомневался. Похоже, из всей элиты он оказался самым умным.
Шона, понятно, не стала останавливать Бен Ладена доводами о силе и могуществе Сохмет, все равно бы не поверил.
– Я как раз пришла попросить вас о помощи, – кротко улыбнулась она Бен Ладену. – Учитывая ваш боевой опыт и несомненные героические заслуги, мы просим вас возглавить операцию, назначенную на утро полнолуния. Вам хватит суток, чтобы привести в боевое состояние дворовых? Обучить их элементарным навыкам ближнего боя и обороны? Наша цель состоит в минимизации числа жертв.
Бен Ладен приосанился, высокомерно задрал голову.
– Ты сомневаешься?
– Ни в коем случае! Иначе бы не пришла. И еще одна просьба: чтобы не рассекретить операцию, ни одна дворовая кошка не должна в течение этих суток переступать порог Дворца и тем более пытаться проникнуть в Египетский зал. Сохмет умеет считывать информацию.
– Понял, – важно кивнул Бен Ладен. – Когда приступать?
– Как только Снотра закончит лекцию.
– Я пока сбегаю, посмотрю, что там, в зале! – заерзал Фигаро.
– Сидеть! – взревел Бен Ладен и вмазал когтистой лапой соседу по загривку. – Сказано: ни шага в зал! Задушу!
– Фигаро, – повернулась к испуганному коту Шона. – К вам у меня отдельная просьба. Поскольку вы в совершенстве владеете умением незаметно просачиваться в самые недоступные места, помогите найти Мимира. Шедевральные уже ищут его, но, как вы знаете, по служебным и хозяйственным помещениям они не специалисты, для вас же во дворце тайн нет. Не возражаете? – повернулась она теперь к Бен Ладену, демонстрируя несомненный пиетет перед предводителем.
– Давай, – махнул тот лапой. – Вперед! Не найдешь – уши отгрызу.
Клетка
Мимир просыпался несколько раз, но совсем на чуть-чуть. Каждый раз хотел встать – не получалось. В моменты пробуждений видел сначала все ту же человечью бабушку, она сидела возле клетки, упершись локтем в стол, ее голова то и дело соскальзывала с ладони, стукаясь о клетку, оттого, наверное, он и просыпался. Потом пришла волна ветра, он снова открыл глаза и увидел котофанку Галю – ее знали все коты и кэльфы, она признавалась всеми во дворце самая доброй и справедливой. Галя махала руками и ругала бабушку, зачем она тут ночь сидит, бабушка оправдывалась, что не могла оставить котенка, вдруг ему станет плохо, и говорила Гале: ты сама прискакала среди ночи, вместо того чтобы спать, и они обе смеялись.
Потом Галя открыла клетку и тискала его со всех сторон, проверяя лапы, спину, живот и даже хвост, заглядывала в глаза, рот, даже пыталась вытянуть язык, он не дал и, кажется, цапнул Галю за палец. Случайно. Галя сказала, что котенок хоть и приблудный, но совершенно здоров, наверное, кто-то из гостей подкинул, и малыш сильно перепугался в незнакомом месте, а теперь спит, потому что действует таблетка. Но все равно надо показать доктору. Потому что придется кастрировать. Пощекотала пузо: сделаем тебе чик-чик и выдадим эрмитажный паспорт. О чем речь, Мимир не понял.
Еще Галя сильно удивлялась, что он половинчатый, цокала языком: смотри, даже хвост ровно напополам!
Похоже, он Гале сильно понравился. И страшно ему не было. Совсем. Потом и Галя, и бабушка, обе ушли. Досыпать. Стало темно и тихо, и Мимир опять уснул.
А когда снова проснулся, все равно была ночь, и он все вспомнил: как сбежал от бабушки Шоны посмотреть красный цвет, как увидел его на коленях страшной Сохмет, как она приклеила его к полу своими желтыми глазищами. Очень захотелось к бабушке Шоне.
«Бабуля, – шепчет Мимир, – я тут, забери меня!» Бабушка не слышит, вокруг темно и тихо, только кто-то переговаривается рядом на кошачьем языке.
Мимиру страшно: вдруг это Сохмет? Пробралась невидимой вслед за ним. Сейчас набросится и разорвет на куски! Человечья бабушка сказала: не бойся. И котофанка Галя, когда его тискала, тоже так говорила. Хорошо не бояться, когда бабушка Шона рядом. А когда один? Лирай учит: из всякого безвыходного положения есть выход. И он, скорее всего, там же, где был вход. Значит, надо найти выход из клетки?
Клетка прочна и удобна. Лирай такую показывал, когда изучали виды транспортировки котов. Называется «переноска». Просторная, легкая, стенки из мелкой-мелкой прочной ячеи, в которую даже коготок трудно протиснуть. Европейская сборка. Дно – гладкий пластик с двумя приваренными мисками – для еды и для воды. В таких переносках котам хорошо путешествовать, говорил Лирай. Сверху на шнурках темная тряпица – шторка: вдруг коту страшно – мало ли, какая дорога, – хозяин дернет за шнурок, шторка падает и закрывает всю клетку. И? Тьма и неведение? Что ж тут хорошего? Люди, наверно, думают, что тогда не страшно. Ага, болтаешься, значит, ты над землей, куда несут, кто, зачем – неизвестно. Ни света, ни запахов. Шторка чем-то специально обработана, чтоб запахи отсекать. Никакого контакта с внешним миром. А кот – любой – без обоняния вообще помереть может!
Из головы не выходили слова котофанки Гали про «чик-чик». Котенок не понимал, что они означают, ни на одном из уроков Лирая подобное не звучало. Звуки казались ласковыми, но опасными, как стрекот ножниц, с которыми бабушка Шона никогда не позволяла играть.
Мимир повторно обследовал клетку, убедился, что изнутри ее не открыть, задумался. Когда он думал, страх утихал. Бабушка так и говорила: если тебя что-то пугает, остановись, подумай, стоит ли этого бояться, а уж потом решай, кто главнее: ты или страх.
