– Вы пофилософствовать решили?
– А почему нет? Представьте себе, мы разговариваем. Философствуем, так сказать. Поверьте, я философию изучал, высшее военно-космическое имени Императора-Основателя училище – это вам не зачуханный колледж, имевший сомнительное удовольствие быть украшенным вашей физиономией, усыпанной юношескими прыщами. Кстати, в молодости вы были еще неприятнее, чем сейчас, но это неважно. Главное что? Час, два, три, десять… Сутки, двое – я ведь не дам вам спать. Меня учили обходиться без сна до восьми суток. А еще есть препараты медицинские, которые сон подавляют. Бодрящие такие. Я их буду принимать, а вам не дам. Впрочем, до них не дойдет, вы полезете на стену часов через пятнадцать-двадцать, через сутки максимум. Кстати, еды и воды при разговоре не предусмотрено. Я-то продержусь безо всякого вреда для организма как минимум пару недель. А вы?
– Это произвол!
– Это всего лишь дружеский разговор. Кстати, вы ведь принимаете наркотики? Легкие, разумеется, я понимаю, и современная медицина позволяет восстановить организм легко, быстро, без последствий… Но ее здесь тоже нет, разве что аптечка с самым необходимым. В последний раз вы посещали реабилитационный центр около месяца назад и своей пагубной привычки не оставили. Когда там у вас начнется ломка, а?
– Вы… Вы…
– Всего лишь человек, который желает вам помочь. Совершенно бескорыстно, кстати, цените это обстоятельство. Никто нам не помешает, дело-то богоугодное. Ну, так как?
– Убедили, – буркнул Уолш.
Вряд ли, конечно, испугался. Но сообразил, что шутить с ним не будут, достаточно быстро. И, видимо, решил не рисковать. Это радует.
– Ну, вот видите, как здорово. Пожалуй, вы не столь безнадежны, как мне показалось вначале.
– Может, теперь вы перестанете… шутить?
– Я абсолютно серьезен. Итак, перейдем к делу. Патрик Уолш. Дату и место рождения опустим, как несущественные подробности. Работаете программистом в службе социального обеспечения. Госслужащий, значит. Зарплата невеликая, ну да найдите среди нас хоть одного человека, довольного своей зарплатой. Впрочем, это уже ваши проблемы. Мелкие грешки за вами водились, но не такие, чтобы полиция тратила на вас время. Главное, что в последние четыре года ваше финансовое положение заметно поправилось. Не так ли, Патрик?
– А ваше-то какое дело, сколько денег у меня в кармане? – огрызнулся ирландец.
– Да бога ради, – шутовски замахал руками Серов. – Мне, откровенно говоря, абсолютно параллельно, как вы живете. И живете ли вообще… Куда интереснее ваш источник финансирования. Да вы не волнуйтесь так, я знаю, что вы продавали информацию клану Болотных Лилий, что на Новом Сингапуре.
– Это что, противозаконно?
– Ну что вы, нет, конечно. Вот только меня интересует источник, из которого вы получали эту информацию.
– Думаете, я отдам вам свой источник доходов? Вот просто так возьму – и отдам? Вы настолько наивны?
– Вовсе нет, – в голосе Серова лязгнул металл. – Все намного проще. И для вас, извините уж, страшнее. Исчез русский корабль. И из-за вашей информации, недостоверной, кстати, подвергся нападению второй корабль. И тоже корабль Российской Империи. Вы хоть немного представляете себе, чем это вам грозит?
– Мне? Ничем, я законов не нарушал.
– Это радует. Только вот начнем с того, что источника доходов вы уже лишились. Клан Болотных Лилий отказывается от ваших услуг. Более того, он передал мне информацию о вас.
– Ублюдки. Да я…
– Да вы будете сидеть и молчать в тряпочку. Поскольку если информация о том, что клан сдал своего осведомителя, просочится наружу, то вы можете считать себя мертвецом. Никто не хочет урона своей репутации. И вы, Патрик, сами это понимаете. Но даже это не главное. Главное же, что если вы откажетесь со мной сотрудничать, потеря источника дохода покажется вам милой рождественской шуткой.
– И чем вы реально можете мне угрожать? – на сей раз в голосе Уолша явственно звучали истеричные нотки. Наркоман чертов. Серов поморщился.
– Спокойней, спокойней, не стоит так горячиться. И я вам не угрожаю, просто констатирую факт. В общем, или вы сотрудничаете, или в Российской Империи вас объявят социально опасным врагом Империи.
– И что?
– Да ничего, совсем ничего, – почти ласково ответил Серов и неприятно улыбнулся. – Если не считать того, что ни одна фирма не возьмет вас на работу. Поскольку в сложном переплетении кредитных отношений все они так или иначе завязаны с нашей банковской системой. Может, не напрямую, а через банки Альянса, не сами, а через партнеров. Неважно. Важно то, что финансирование этой фирме будет отрезано наглухо – банки не захотят иметь дело ни с тем, кого считают неблагонадежным наши банкиры, ни с фирмой, которая держит его на работе. И с ее партнерами тоже. Достаточно пустить эту информацию – и все двери окажутся для вас закрыты. Просто потому, что никому не захочется из-за вас разоряться. И обратно на государственную службу вас не возьмут, планете тоже нет желания иметь финансовые проблемы из-за одного придурка. И даже ваша семья предпочтет от вас откреститься. Вы кончите свои дни на помойке, Патрик.
– Ур-род! – с этими словами Уолш, отшвырнув в сторону легкий пластиковый стол, прыгнул на имперца. Ну вот, предсказуемо до зевоты. Интеллигент против боевого офицера. С легко прогнозируемым результатом. Небрежно уклонившись от богатырского удара, Серов одним движением сбил противника с ног и придавил сапогом так, что тот захрипел.
– Дорогой мой Патрик. Вы только что совершили нападение на имперского офицера. И сейчас я имею право сделать с вами все, что захочу. Полиция вмешиваться не будет, а то ведь скандал и неприятности для них. Ну что, будете отвечать, или сделать вам бо-бо?
Когда Серов, провожаемый настороженно-уважительными взглядами полицейских, вышел на улицу, было уже темно. Небо, удивительно черное, светящееся тысячами звезд, то и дело перечеркивали метеориты. Красиво невероятно. Увы, погруженного в свои думы Серова эта красота не слишком занимала. Плюхнувшись на сиденье автомобиля, он в окончательно пришел к выводу, что старая истина о том, что даже самой красивой задницей невозможно думать о прекрасном, верна. И если у человека морда на нее похожа, как у этого Уолша, то результат будет соответствующий. Мелкий паскудник, присосавшийся к чужим секретам… А ему, капитану Серову, от этого только лишний геморрой!
Фрегат встретил его светом посадочных огней – на свете они не экономили. Похожий на уложенную на бок новогоднюю елку, корабль производил впечатление чего-то праздничного. Какой мощью, случись нужда, может плюнуть в обидчиков этот «праздник», мало кто догадывался. Ну и ладно, в конце концов, их уважали бы, даже реши они прилететь на каботажном боте. Уважение внушает не корабль, а то, что за ним стоит, и Российская Империя добилась того, чтобы ее уважали. Не всеобщей любви, которая недостижима, да и не нужна, а именно уважения. Потому, в принципе, здесь все относительно легко и прошло. Эта мысль грела Серову душу, и по трапу он поднимался уже почти в хорошем настроении.
