– Это вы как?
Серов обернулся, посмотрел на эстонца, глаза которого увеличились до физиологически невозможных размеров, и усмехнулся:
– Мы заставили или уважать себя, или бояться. Уважение, конечно, приятнее, но и страх – тоже неплохо. Так что нашим предкам за нас не стыдно.
– Но почему…
– Потому что у вас в ранг закона возведено правило «трех Д». Дай дураку дорогу. А мы дуракам, случись нужда, вышибаем мозги. И даже самые тупые, зная это, синхронно умнеют. Ладно, до свидания. Глядишь, еще свидимся, космос маленький.
Эстонец механически пожал им руки. Похоже, он все еще был под впечатлением от увиденного. Док потрепал по лобастой башке собаку и пошел на склад, за гравиплатформой, а Серов поднялся на борт и принялся готовить корабль к отлету. Пора было заканчивать эту дурацкую эпопею.
Дану они не узнали. Пока мужчины геройствовали, она с помощью весьма продвинутой в женских делах Кобры ухитрилась-таки смыть с волос тот неестественный колер. Теоретически краска была несмываемой, практически же что один создал, то другой всегда может разрушить, и сейчас девушка щеголяла в естественном окрасе. В шок она никого, разумеется, не повергла, не те люди собрались, но удивила знатно.
На поверку она оказалась блондинкой. Платиновой. И при этом брови и ресницы остались темными, безо всякой косметики. Интереснейшее сочетание. Серов помнил, что в молодости в их компании была одна блондинка. Как-то утром они завалились всей толпой к ней в гости, и девушка встретила их не накрашенной. Парень, который до того активно за ней ухаживал и был уже в двух шагах от результата, свалил молниеносно, и ни у кого не поднялась бы рука его осудить. Страхолюдина без бровей и ресниц, с пергаментно-белой кожей производила весьма специфическое впечатление. Здесь же получилась на выходе вполне красивая девушка, упорно отказывающаяся отвечать на вопрос, зачем ей потребовалось так авангардно портить внешность.
С орбиты «Фаэтон» снялся без каких-либо проблем. Некоторое время, правда, рядом с ними шли два корвета Альянса, база которого, в числе прочих, располагалась на Новой Эстонии. Ребята из Альянса вообще в этом плане были шустрыми, устраивая их где можно, и где нельзя. Иногда с такими базами выходили забавные казусы. К примеру, на одной из них, предназначенной для ведения прослушивания чужих разговоров и расположенной излишне близко к границе Империи, год назад случилась авария, закончившаяся полным разрушением всей электроники. Бравые морские пехотинцы (по традиции в Альянсе именно так называли этот род войск) и несколько техников месяц сидели на жалких крохах электричества от наспех сделанных солнечных батарей и гадали, успеет ли помощь до того, как у них окончательно сдохнет аварийная система жизнеобеспечения, а спасательный корабль никак не мог к ним пробиться. Единственная система, через которую был возможен скачок к терпящим бедствие, была перекрыта имперским флотом, очень кстати устроившим там маневры с боевой стрельбой. В общем, успели, но в самый последний момент, и с тех пор стали куда осторожнее, а Серов, как раз и доставивший, а потом эвакуировавший группу специалистов, устроивших конкурентам неприятности, мог только удивляться, как они все провернули и ушли незамеченными. С той стороны ведь тоже не новички сидели, и комплекс противодиверсионных мероприятий проводили четко.
Однако если близ своих границ Империя приучила соседей к соблюдению правил игры, то в этой провинции народ, похоже, был непуганый. К тому же, судя по интенсивности переговоров, тут у них было гнездо, и держались ребятки нагло. Тем не менее за рамки приличий ситуация не вышла, и вскоре корветы отвалили прочь, по своим делам. «Фаэтон» же продолжил разгон и вскоре нырнул в гипер, чтобы выйти в трехмерное пространство в десятках световых лет отсюда.
Надо сказать, гиперпереходы, помимо танца измерений, имели еще два маленьких, но важных нюанса. Во-первых, дистанция, на которую мог прыгнуть корабль, была конечна и зависела от соотношения массы корабля и мощности гипердвигателя. Чем выше удельная мощность – тем дальше прыжок, однако при равных соотношениях большой корабль прыгает дальше, поскольку от массы зависит стабильность перехода. Ну и, во-вторых, стабильный вход в гипер и выход из него возможны только вблизи тел большой массы, то есть звезд. Попытка уйти в гиперпространство вдали от звезды приводила к нестабильности прыжка, а выйти – к внутриатомному резонансу материи. То и другое давало одинаковый результат – кучу обломков. Только и разницы, что в первом случае обломки образовывались в гипере и вышвыривались в трехмерное пространство на расстоянии иногда в несколько световых лет друг от друга, а во втором оказывались в виде компактной кучки.
Эти обстоятельства накладывали серьезные ограничения на гиперпространственную навигацию. К примеру, только из-за них жаждущие познания исследователи не проникли еще из Млечного Пути в другую галактику – расчеты показывали, что для преодоления разделяющего их гигантского пространства требовался корабль с массой, превышающей Юпитер, и соответствующими двигателями. Применительно к более прозаическим действиям это значило, что просто так от звезды к звезде не попрыгаешь. Зачастую вместо одного большого прыжка требовалось совершить несколько малых, пройдя через расположенные относительно близко друг к другу звездные системы. Ничего смертельного, просто выше затраты времени и больше расход топлива.
По сравнению с кораблями-одноклассниками «Фаэтон» имел определенное преимущество. Удельная мощность у русского фрегата оказалась, наверное, лучшей в классе, а вот масса, увы, подкачала. Сейчас это значило, что из-за большого расстояния одним прыжком до места им не дотянуться, но и три-четыре раза лезть в гипер, как подавляющее большинство кораблей, смысла не имело. По расчетам Серова, им предстояло сделать два прыжка вместо трех, пройдя через систему, которую другие корабли обычно не посещают. Для трехпрыжковой схемы она располагалась неудобно, а в два прыжка в этих забытых всеми местах последний раз проходил какой-то линейный крейсер лет этак десять назад. В принципе, это ничего не меняло, разве что с навигацией в таких ситуациях чуть сложнее, но Серов был уверен в собственных силах. Есть возможность сократить путь на неделю – значит, ею надо воспользоваться.
Ушли в прыжок они штатно, и так же штатно сутки спустя вышли из гипера в системе Малого Квебека. Эта колония, основанная еще на заре колонизации сектора, оказалась в числе едва ли не самых неудачливых. Мало того что скованная вечными льдами планета не слишком отвечала понятиям о комфортном существовании, а средств на терраформирование не нашлось, так еще и система оказалась далеко от торных дорог. В результате даже сейчас появление в ней чужого корабля считалось событием, а Альянс, который вначале и спонсировал колонизацию планеты, довольно быстро забросил это бесперспективное занятие и деликатно отошел в сторону. Вроде как и ни при чем он.
Тем не менее квебекцы, молчаливые и никогда не падающие духом упрямцы, не унывали. Пахали они как проклятые, и сейчас их планета не только не вымирала, как изначально предполагали аналитики, но и имела серьезный прирост населения. Они осваивали глубины скрытых подо льдом морей и окрестный космос, строили заводы и лаборатории, с нуля создали неплохой внутрисистемный флот и сами летали к соседям. При этом потуги воспрянувшего духом Альянса взять неожиданно ставшую перспективной систему под свое крыло они отметали деликатно, но решительно. В общем, эти люди были достойны уважения. И в тот момент, когда «Фаэтон» вышел из гипера, они сражались.
