Теперь надо было аккуратно уравнять скорости, чтобы не проскочить. Будь корпус стальным, проблемы бы не было, магнитные захваты на подошвах в наличии. Однако здесь то ли титан, то ли какие-то немагнитные сплавы, Серов не знал точно. У разных стран разные технологии, и их разнообразие граничило с бардаком. Даже на кораблях одной серии частенько применяли разные материалы, так что гадать бесполезно, да и не нужно. Времени нет. И от всего этого единственный плюс – поселившаяся за эти три часа в душе тоска смылась, поджав хвост. Начиналась работа.
Виртуозно отработав двигателем, он сумел притереться к борту корабля и скользнул вдоль него к корме. Вот она, его цель. Огромные отражатели, посредством которых адское пламя двигателей может разгонять и управлять той массой металла, что называется звездолетом. В самых маленьких из них поместятся несколько таких, как Серов, а в маршевые можно запихать, наверное, не меньше взвода. И если кому-то на корабле придет сейчас на ум дать тягу… Нет, об этом лучше не думать, тем более почувствовать диверсант-недоучка все равно ничего не успеет.
А вот и люк. Небольшой, аккуратный, как раз чтобы впустить или выпустить человека в скафандре. Такими пользуются механики, если необходимо выйти в космос. Не тащиться же им вдоль всего корабля по внешней обшивке. Осторожно подобраться к нему, осмотреться… Просто замечательно. Те, кто создавал этот корабль, знали свое дело. Сюда выхлоп не достанет ни под каким предлогом, а значит, выход можно осуществить относительно безопасно даже на ходу. Теперь открыть бы его еще.
Серов аккуратно коснулся перчаткой едва заметной клавиши внешнего замка, откинул крышку. Ну да, закрыто. Но на скорую руку настроенный Доком компьютер скафандра уже осуществил подключение и принялся подбирать коды. Если не получится – ничего страшного, в запасе есть вышибные заряды, которые вскроют этот несчастный люк, как консервную банку, но лучше все же обойтись без крайних мер. Ага, есть! Даже чуть быстрее, чем он планировал. Все же «Марсель», хоть его и использовали для спецоперации, оставался гражданским кораблем, и нормальной защиты от такого рода проникновения у него предусмотрено не было. Ну, с богом!
Люк открылся очень мягко. Конечно, в вакууме звук не распространяется, и скрипов не слыхать, но опытный космонавт чувствует такие вещи кожей. Так вот, этот люк содержался в идеальном порядке, а судя по тому, что ни малейшего признака воздуха при открывании не наблюдалось, шлюз сработал штатно, с откачкой всего объема. Интересно только, состояние всего корабля такое идеальное, или это механики заботятся исключительно о собственном удобстве?
Попасть внутрь удалось без проблем. Проем люка оказался широченным, и это, в общем, неудивительно. Механикам иногда приходится выходить наружу и при работающих двигателях, для чего применяются тяжелые скафандры, бронирование которых позволяет в случае чего пережить и запредельные температуры, и жесткое излучение. Габариты у таких скафандров соответствующие, и проходы под них тоже. Так что человек в относительно компактном десантном облачении прошел, не опасаясь даже задеть за стены.
Люк закрылся. Тридцать секунд ожидания – и внутренний люк с чавканьем (атмосфера уже в норме) уходит влево. Впереди коридор, тоже широкий, но скафандр придется снимать – дальше в нем будет не развернуться. Коридоры у этих кораблей слишком узкие, проект-то был изначально бюджетным. Да и грохоту в этом скафандре наделаешь такого, что стадо бизонов обзавидуется. Жалко, конечно, но – ничего не поделаешь.
Выбравшись из доспехов, Серов прошел вперед метров на двадцать и, найдя подходящую нишу, спрятался в ней. При любом раскладе сигнал о несанкционированном открытии люка прошел на командирский пульт. Вряд ли, конечно, здесь ожидают чужого вторжения. Пустая система, боевые корабли вокруг, все это провоцирует самоуспокоение, а стало быть, происходящее, скорее всего, воспримут как сбой автоматики. Но проверить кого-нибудь пошлют обязательно, это азбука.
Так и есть. Неторопливые шаги, голоса. Идут двое в характерно испачканных комбинезонах. Копии того, что таскает Док, разве что поистрепаннее, да размеров на десять меньше. Ну что, ребята, здравствуйте!
Механики появление перед ними здоровенного мужика в русской форме восприняли крайне неодобрительно. Тот, который шел первым, на миг впал в ступор, за что и поплатился. Один короткий удар кулаком по макушке, будто молотом – и все, осел. А вот его товарищ оказался порасторопнее, да и времени у него оказалось чуток побольше. Во всяком случае, успел вякнуть что-то вроде «subingalvis» и попытаться ударить Серова какой-то железякой, которую нес в руке. О назначении выгнутого так, словно он неделю бился в падучей, инструмента Серов представления не имел и гадать не собирался. Вместо этого он перехватил руку противника, сломал ее в двух местах, а самого клиента аккуратно приложил головой о переборку. Прислушался – вроде все тихо. Похоже, никого, кто обратил бы внимание на короткую возню, поблизости не оказалось.
Миниатюрный экран возле левого глаза мигнул. Серов переключил на миг внимание. Язык литовский, перевод… Да уж, бедноват у них запас соответствующих случаю выражений. Ну и ладно. Наклониться, проверить, живые ли. Второй жив, хоть и без сознания, а вот первый – нет. То ли с ударом перестарался, то ли мужичок оказался хлипковат. Скорее, второе, в нем и росточку-то от силы метр шестьдесят. Где они, спрашивается, таких гномов берут? Хотя, с другой стороны, механикам приходится иной раз ползать через всякие неудобья, и маленький рост вполне может оказаться преимуществом, позволяя работать там, куда человек более крупный попросту не залезет. Конкретно этот уже отработался.
То, что одного из противников он пришиб, Серова не расстроило совершенно. Для допроса хватит и одного. В стационарных условиях и вовсе свежеоторванную голову смогли бы расспросить, но до крайностей доводить сейчас не было смысла. В себя пленный тоже пришел моментально, достаточно оказалось слегка потеребить сломанную руку, а вот дальше он повел себя не вполне адекватно.
Выслушав его длинную и красочную тираду (нет, поторопился он, решив, что литовский язык беден, оказывается, вполне себе развитый и образный), Серов в два счета объяснил собеседнику одну старую истину. Уяснив на собственном опыте, каким образом иногда языком можно ляпнуть так, что освободится место для новых зубов, а также выслушав краткую лекцию на тему «русофобия и вовсе убивает», тот живо стал сговорчивее. И даже по-русски, оказывается, умел говорить, только с жутким акцентом. Не хотел, значит, чтобы было уй-ю-юй и ай-я-яй.
Выслушав исповедь невольного говоруна, Серов уточнил пару моментов, а затем легким движением погрузил его в глубокий сон и аккуратно зафиксировал изолентой, позаимствованной в багаже техника. Разумнее, конечно, было бы просто свернуть ему шею, но убивать пленного как-то не комильфо. В схватке или там при попытке к бегству еще туда-сюда, а вот так, беспомощного… Нет, он понимал, конечно, что милосердие к врагам – это глупость, и большинство товарищей постарше хлопнули бы случайную помеху не задумываясь и пошли дальше, но все равно рука не поднялась.
Зато когда он проходил через жилую зону корабля, поднялась не раз, стрелять здесь можно было во все, что движется. Только прежде, чем идти туда, Серов принял кое-какие меры. Во-первых, воспользовавшись электронным ключом техника, заблокировал двигатели. Конечно, с капитанского пульта блокировку снять можно без проблем, вот только какое-то время это в любом случае займет. А во-вторых, присобачил на главном и вспомогательном энерговодах заряды взрывчатки. Случись нужда, подорвать – и все, корабль уже никуда не денется без длительного ремонта. А теперь – вперед, времени оставалось не так и много.
