— А почему вы сами не заберете? — опасливо спросил второй. — И вообще, вы же сами сказали, что он не заговорит!
— Потому что! — раздраженно ответил первый. — Он же неуправляемый, мало ли, вдруг решит, что позора ему хоть так, хоть так не избежать. Не из-за импотенции, так из-за судимости. А я же на него заявил, и если книжку вдруг найдут, то следов моей ауры хватит, чтобы дело рассыпалось. Понял?
— Понял, — буркнул второй. — Только мне это не нравится!
— Поздно ныть! — отрезал первый. — Вот схема, тут все расписано. И ради Первого Дракона, повторяю, держись ты подальше от своей девчонки!
— Ладно, — уныло согласился второй.
Шуршание бумаги, шаги, и все стихло…
А я сидела как мышка, пытаясь уразуметь все, что только что услышала.
Выходит, Бышков действительно не виноват?! То есть виноват, но…
Нужно быстро его найти! Может, еще успею перехватить, предупредить?
Я не думала, что буду делать и говорить.
Схватила сумку с книгами и, прижимая ее к груди, рванула на кафедру гражданского права. Только бы не опоздать!
Пробегая по коридору, я чуть не сбила с ног профессора Мандельси.
— Ой, простите! — пролепетала я, пытаясь отдышаться. — Здравствуйте, профессор!
— Здравствуйте. — Маленький профессор недовольно отстранился и попытался меня обойти.
— Простите, а господин Бышков уже на месте? — спросила я с надеждой.
— Да! — односложно ответил профессор и, посмотрев неодобрительно, быстро пошел прочь. Кажется, он посчитал меня одной из поклонниц Бышкова.
А я, приободрившись, перешла на бег.
На звук открывшейся двери господин Бышков поднял голову. Он сидел, обложившись какими-то книгами, и досадливо хмурил темные брови.
Еще двое преподавателей как раз собирались выпить чая.
— Здравствуйте! — сказала я всем сразу. — Простите, господин Бышков, можно вас на минутку?
— Меня? — несколько удивился он. На вид и не скажешь, что ему нужна какая-то помощь.
— Да! — Для убедительности я покивала. — Это очень-очень важно!
— Ну, хорошо. — Он заложил ручкой книгу и неохотно поднялся с места.
Мы отошли к окну в коридоре, распахнутому по случаю не по-осеннему теплой погоды. Господин Бышков подумал и, похлопав себя по карманам, вытащил тлеющую трубку (интересно, почему она ему карман не прожгла?).
— Что вы хотели? — поинтересовался он, колдуя над ней. Уселся на подоконник, затянулся с видимым удовольствием.
— Я… я видела вас прошлой ночью! — выпалила я решительно.
Он поперхнулся дымом, закашлялся, потом поднял на меня холодный взгляд.
— И что это должно означать? — поинтересовался он сухо. — Вы хотите сказать, что следили за мной? Зачем?
— Да нет же! — возразила я, зардевшись. Понятно, он подумал то же, что и профессор Мандельси. — Я случайно проходила по парку и увидела танец фей…
Бышков ничего не ответил, только затянулся глубоко, и взгляд его сделался совсем уж недобрым.
— Я не знала, что это такое! — принялась оправдываться я. — Я правда просто шла мимо!
— Хорошо, предположим, я верю, — произнес он, отвернувшись. — И что дальше? Чего вы хотите?
— Ничего! — поспешно возразила я, сообразив, что он подумал. — Я не собираюсь вас шантажировать!
— Тогда зачем, — он неопределенно повел трубкой, — это все?
И нетерпеливо откинул со лба темную челку.
— Я сейчас случайно услышала разговор, — начала я быстро.
— Опять случайно? — заметил он сухо.
— Да! — Я опять густо покраснела. Не хотела я подслушивать, просто так вышло! И уж не ему жаловаться! — Я сидела в библиотеке, и туда пришли двое. Ну, они меня не заметили и…
— Постойте! — Господин Бышков поднял руку, к чему-то прислушиваясь. И мгновение спустя я услышала тоже. Частый тяжелый топот, как будто несколько крупных мужчин почти бегут.
Я обернулась… и обомлела. Милиция!
Один из них окинул цепким взглядом коридор и сразу направился к нам.
— Господин Бышков? — спросил он тем усталым казенным тоном, каким обычно говорят всякие инспекторы государственных служб.
— Да, это я, — признался он легко. Только плечи словно окаменели.
— Вас вызывает следователь Бамбур, — сообщил милиционер. — Пройдемте с нами.
Господин Бышков пожал плечами и, тщательно упаковав трубку, сунул ее в карман.
Но… но так не должно быть! Я заметалась, пытаясь сообразить, что предпринять.
— Подождите, а как же… Вы же должны предъявить бумаги! — вмешалась я. — Ну, санкции!
Милиционер фыркнул.
— А мы его не задерживаем! — сообщил он. — Мы всего лишь проводим его на допрос. То есть на добровольную беседу со следователем, да.
— От которой я не могу отказаться, — заметил господин Бышков, дернул уголком рта и поднялся с подоконника. — Надеюсь, вы хотя бы скажете, по какому поводу меня вызывают?
— Это к следователю! — отрезал милиционер, цепко беря его за локоть. — Мы люди маленькие.
И господина Бышкова увели, а я осталась посреди коридора в полной растерянности…
Что же делать?!
Конечно, можно оставить все, как есть. Но это же несправедливо!
Думала я недолго. Нужно рассказать все госпоже Громовой!..
При виде меня Стэн сдержанно удивился.
— Алевтина? — Он помог мне снять пальто и аккуратно повесил его в шкаф. — Разве вы не должны быть в институте?
— Должна, — согласилась я, кусая пересохшие губы. — Стэн, а госпожа Громова занята?
— Нет, — ответил он, оборачиваясь, и сверкнул внимательным взглядом ярко-голубых глаз. До сих пор я не слишком рвалась общаться с куратором.
— Я загляну к ней, ладно? — спросила я и пообещала: — Ненадолго!
Стэн лишь пожал широкими плечами и направился в кабинет госпожи Громовой — доложить о моем появлении. А вдруг она не пожелает со мной говорить?
Надо признать, должность секретаря скрупулезному, внимательному и аккуратному Стэну подходила идеально.
— Алевтина, — позвал он, выглядывая из кабинета госпожи Громовой. — Проходите!
— Ага. — Я рванула с места. И шепнула стоящему в дверях секретарю: — Спасибо!
— Не за что, — так же тихо ответил он, чуть заметно улыбнувшись.
Для скупого на эмоции Стэна даже такое проявление чувств было редкостью.
Ладно, будем считать хорошей приметой.
— Здравствуйте, Алевтина! — Куратор чуть наклонила темноволосую голову. Вежливость превыше всего. — Присаживайтесь.
