Неужели я — покорный кусок мяса?!
Ярость оказалась сильнее наваждения. Рвануться из рук вампира я не смогла, но отчаянно завизжала, вкладывая в вопль всю ненависть к проклятым кровососам.
Вампир от неожиданности едва меня не отпустил.
Потом поднял, с силой швырнул о скамейку и снова приник к вене, жадно глотая кровь..
Закричала женщина. Ей вторил сочный мужской мат.
Потом крик: «Стоять, милиция!»
Перед глазами все плыло, а собственное тело казалось холодным, как лед.
Весь мир был далеко-далеко, голоса то отдалялись, то приближались…
«Стреля-я-яй! Уйдет же, м…!»
И темнота…
ГЛАВА 5
О ПРОСТОЙ ПИСЬМЕННОЙ ФОРМЕ, ПРЕТЕНЗИЯХ И ДОСУДЕБНОМ УРЕГУЛИРОВАНИИ СПОРОВ
В палате было прохладно.
Я вытянулась под одеялом, с трудом удерживаясь от желания укрыться под ним с головой. А рядом, на нелепом тонком стульчике, пристроилась госпожа Громова. В углу истуканом застыл Стэн.
— Алевтина, вы повели себя до крайности безалаберно! — негромким спокойным голосом выговаривала она. — Разумеется, в вашем возрасте некоторые глупости простительны, однако вы уже не впервые поступаете чрезвычайно опрометчиво.
— Но он же меня зачаровал! — возмутилась я и пригнула голову под неодобрительным взглядом куратора.
— Разумеется, — согласилась она. — Однако первоначально воздействие было не настолько сильным, чтобы лишить вас свободы воли. Следовательно, у вас имелись различные варианты действий…
— Какие? — буркнула я, пряча глаза.
Можно подумать, мне и так мало досталось! А теперь еще этот разнос!
— Различные, — повторила она сухо и чуть склонила голову. — Вы могли сообщить в милицию о настоятельных попытках вампира встретиться с вами. Либо отпроситься с работы пораньше, чтобы не встречаться с вампиром. Либо предложить ему пообщаться с вами в моем присутствии. В конце концов, могли бы попросить Стэна проводить вас до дома!
Я прикусила губу и посмотрела на секретаря, который стоял с совершенно непроницаемым лицом.
— Но я же не знала, что все так будет! — в отчаянии воскликнула я и закашлялась.
Горло все еще саднило, хотя медицина этого мира оказалась на высоте. Всего через два дня на память о той истории с вампиром у меня остался лишь едва различимый шрам на шее и легкая слабость.
— Вы должны были и могли понимать последствия своих действий, — отрезала госпожа Громова, подавая мне стакан с водой.
Я насупилась и отпила воды. Ну вот, еще и понятие дееспособности цитирует.
— Но все ведь хорошо! — предприняла последнюю попытку я.
— Исключительно по воле случая, — парировала госпожа Громова. — Вследствие предыдущего контакта с инкубом у вас выработался своеобразный иммунитет к воздействиям на разум. По мнению специалистов, лишь благодаря этому вы смогли закричать. Так что спасла вас счастливая случайность.
Я молчала. Конечно, она во всем права, но как же неприятно признавать эту правоту!
— Ладно, — неожиданно смягчилась она, — оставим эту неприятную тему. Думаю, вам следует переодеться. Стэнли, будьте добры, подайте Алевтине ее вещи.
— Меня уже выписывают?! — обрадовалась я.
— Разумеется, — кивнула она. — Вы практически оправились и более не нуждаетесь во врачебном надзоре. Мы привезли ваши вещи и поможем добраться домой.
— Спасибо! — просияла я, схватив протянутый молчаливым Стэном пакет.
Домой, наконец-то!
«Странно, — думала я, натягивая привычное повседневное платье. — Кажется, я уже совсем привыкла к этому миру!»
Слово «дом» для меня теперь означало не место, где я родилась и выросла, где остались мои родные и близкие, а маленькую комнатку в квартире госпожи Гадрки и господина Раргоша.
Я давно привыкла звать всех «господами» и больше не просыпалась ночью в слезах, когда мне снилась мама.
Неужели это смирение?! Неужели я сама признала, что больше никогда не вернусь в свой мир?
Но что тут можно сделать?..
По дороге мы молчали. Куратор просматривала какие-то бумаги, Стэн смотрел в окно, а я думала о том, как бы все сложилось, не попади я в логово к тому наглому ящеру. А ведь нелегкая могла занести меня сразу в логово к какому-нибудь вампиру или демону! Или я просто очутилась бы посреди дикого леса без оружия, продуктов, спичек и хоть самой примерной карты.
Если подумать, нынешняя ситуация не самая худшая, верно?..
— Алевтина, отдыхайте! — велела куратор на прощание, высадив меня рядом с домом. — По мнению врачей, сейчас вам следует хорошо питаться и больше спать.
— Да, госпожа Громова, — покорно согласилась я, хотя все во мне бунтовало.
Еще бы приказала кушать кашу и слушать маму!
— Извольте завтра быть на работе, — сухо сказала она, кивнула на прощание и захлопнула дверцу.
А я поплелась «домой»…
Утром я шлепала по лужам, ежась от всепроникающей сырости. Зима в Альвии была промозглой и противной, больше похожей на позднюю осень.
Дождь, ветер и слякоть навевали уныние. Хотелось остаться дома, сидеть под одеялом с книжкой, пить горячий чай с печеньем…
А приходилось тащиться на работу, проклиная дождь и слякоть.
— Алевтина? — удивленно произнес Стэн, с трудом удерживая одной рукой два десятка разномастных коробочек. Другой рукой он придерживал дверь, норовящую захлопнуться на ветру. — Вы рано сегодня.
— Да нет, как всегда, — наигранно легкомысленно откликнулась я, перешагивая через порог.
Стэн, уступая мне дорогу, едва не выронил свою ношу.
— Ой, давай помогу! — предложила я порывисто.
Он взглянул странно, но позволил избавить его от части груза.
До меня не сразу дошло, что я обратилась к нему на «ты». Извиниться? Или…
— Может, давай перейдем на «ты»? — предложила я, стараясь, чтобы прозвучало это непринужденно. Кажется, получалось не очень.
— Давай… — согласился он, с явным усилием опуская «те».
— А чем это ты занят? — Я попыталась стянуть обувь без помощи рук. Обувь сопротивлялась.
— Навожу порядок в своей коллекции, — ответил он и хмыкнул, когда я чертыхнулась, чуть не потеряв равновесие. — Давай я сначала отнесу часть, а ты пока подержи остальное.
— Давай! — согласилась я. С моих сапожек натекла солидная лужа, с пальто капало… Не идти же в таком виде по коврам!
Стэн вернулся вскоре, забрал у меня остальные коробки и жестом предложил следовать за ним.
Быстро скинув пальто и разувшись, я бросила зонт на подставку и поспешила следом.
