— Ага, девять нас, — степенно ответил отец.
— Однако в свидетельствах о рождении детей указана одна фамилия, но разные отчества, — заметила она.
Женщина залилась краской и, отвернувшись, выпростала грудь из платья и сунула в рот младшему ребенку.
— Ну-у-у, — смущенно протянул отец. — Тут такое дело…
Выяснилось, что эта женщина вышла замуж за отца, родила от него ребенка; затем развелась, вышла замуж за его среднего сына (своего бывшего пасынка), родила от него ребенка; развелась, вышла замуж за старшего сына, родила от него ребенка; а потом то же проделала с младшим сыном. Поэтому фамилии у детей одинаковые, а отчества все разные.
Самое смешное, что все это время они проживали в одной квартире, а все разводы и женитьбы были оформлены официально.
Ну ладно, с этим разобрались, хотя даже немало повидавшая госпожа Громова удивилась перипетиям этой любовной истории.
Потом явилась дама, желающая оформить доверенность. Процедура, в общем-то, рутинная, но… На просьбу поставить внизу фамилию, имя и отчество клиентка недрогнувшей рукой написала полностью слова: фамилия, имя, отчество…
В общем, в юриспруденции, как говаривала госпожа Громова, бывает всякое. Но количество этого самого «всякого» в тот день превысило все мыслимые пределы!
Так что когда после обеда начальница велела мне собираться в суд, я была совершенно счастлива сбежать наконец из дурдома, в который превратился офис…
В коридоре суда собралась целая толпа. Две пожилые кикиморы (это не оскорбление, а констатация факта!), тихий красноносый мужичок, что-то бормочущий, молодая пара с младенцем. На руках у бабули-кикиморы сидел здоровенный рыжий котяра, бессовестно раскормленный до состояния колбасы с ножками.
В стороне мялась с ноги на ногу одинокая девушка в белом. При виде госпожи Громовой она просияла, и улыбка удивительно красила ее лицо.
— Здравствуйте, Влади, — негромко произнесла куратор. — Полагаю, никаких новостей?
— Никаких, — покачала головой девушка. Красивые у нее волосы: густые, светлые, жаль, что обрезаны до подбородка. — Здравствуйте, госпожа Громова.
— Значит, наша позиция неизменна, — заключила куратор.
— Ага, — кивнула Блади и дернула уголком губ. — Не могу же я рассказать то, о чем не знаю!
— А… — Сгорая от любопытства, я только открыла рот, чтобы спросить, о чем вообще речь.
— Стороны, проходим в зал! — раздался зычный голос секретаря. — Прохо-о-одим в зал!
Дюжая гоблинша смотрела так, словно собиралась транспортировать самых неповоротливых за шкирку.
Госпожа Громова только улыбнулась и кивнула ей, как старой знакомой, но подчинилась.
Судьей оказалась пожилая гномка, которая особенно комично смотрелась рядом со своей могучей секретаршей.
— Рассматривается гражданское дело по иску болотных кикимор Кики и Бяки к баньши Блади Дану, — зачитала она. — О понуждении раскрыть тайну и об устранении препятствий в пользовании жилым помещением. Истицы, кто вам писал эту чушь?!
Стоп, какая еще баньши?! Кажется, так в Ирландии называли вестниц, которые плачем и стонами предупреждают о чьей-то смерти… Неприятная, должно быть, работка!
— Сами, — буркнула старая карга с котом.
— А ну, встаньте! — неожиданно загремела судья, лупя мозолистой рукой по столу. — Вы как себя ведете в суде?!
— А я тут первый раз, — неохотно поднимаясь, нагло ответила бабка. Кот приоткрыл один глаз и снова задрых. — Этикетам не обучена. Ну встала я, и что?
— Проявляйте уважение к суду! — сурово потребовала гномка.
— А вы на меня не давите, уважаемая! — взвилась вдруг кикимора, вздернув нос с целой россыпью бородавок на нем. — А то я же и на вас пожаловаться могу!
Я даже затаила дыхание. Как можно так вести себя в суде?!
— Ну-ну, — усмехнулась гномка. — Нажаловаться? Вперед! Так кто вам написал эту малограмотную чушь?
И потрясла в воздухе исковым заявлением.
— Почему это чушь?! — завелась бабка. — Ей, значит, рыдать можно?! Каким это законом разрешено, спрашивается?
— Это вы у меня спрашиваете?! — осведомилась судья сухо. — Истец, вы не вправе задавать вопросы суду. Идите к адвокату.
— Вот еще! — фыркнула кикимора. — Мы и сами с усами! Правда, Басечка?
И погладила кота. Тот дрых, не обращая внимания на происходящее вокруг.
Судья явно с трудом проглотила внушение.
— Ладно. Истица Кика, о чем вы просите суд?
— Чтоб эта баньши прекратила рыдать по ночам! — отрезала кикимора. — Спать не дает! И Басечка из-за нее совсем перестал мышей ловить!
— Нет, пусть вообще убирается! — вскочила вторая бабка. — Пусть выселяется из нашего дома, и неча тут!
— Только сначала пусть скажет, по кому плачет! — ввернула первая.
«По кому плачет баньши» — прямо название для детектива.
— Истицы, соблюдайте порядок! — потребовала судья, снова хлопнув рукой по столу. — А ну, сесть!
Бабки хлопнулись на зады послушно, как наглые тявкающие шавки при виде ротвейлера.
— Ответчица, встаньте!
Блади поднялась и вопросительно взглянула на гномку глубокими темными глазами.
— Ваше полное имя, род занятий, место жительства?
— Блади Дану. Я недавно переехала в Альвию и пока ищу работу, — уверенно отозвалась Блади. Держалась она с достоинством. — Месяц назад получила вид на жительство. Живу в доме номер семь по улице Сиреневой.
— Вы признаете исковые требования?
— Нет, — она покачала головой, — ваша честь, я ведь сама не знаю, почему плачу. Это… ну, как будто я хочу в туалет, понимаете?
Судья крякнула, но, кажется, ей импонировала такая непосредственность. Подозреваю, что госпожа Громова об этом знала и заранее объяснила баньши, как себя вести. А что, это тоже часть работы юриста.
— Значит, контролировать эти… позывы вы не можете? — уточнила судья, что-то помечая в бумагах.
— Нет, ваша честь, — снова покачала головой Блади. — Я бы и рада не плакать, но… — Она развела руками. — У вас странный мир, здесь так много магии! Может, мои способности здесь работают неправильно? Может, мне только кажется, что я предчувствую смерть?
— Врешь ты все! — вскочила кикимора с котом наперевес. — Будет труп, будет! Мне карты рассказали!
— Истица, — голос судьи вдруг обрел змеиную вкрадчивость, — значит, вы гадаете на картах? У вас есть лицензия?
— Зачем мне лицензия? — быстро возразила кикимора, нервно гладя кота. А глазки-то как забегали! — Я ж только себе самой гадаю, а это законом не воспрещается!
