— Вот, держи, — покряхтев, она вытащила из-за печки толстенный талмуд и вручила мне.
— Спасибо…
На обложке красовалась горделивая надпись «Правила оказания услуг населению в сфере любовной магии. Гарантии защиты прав потребителей».
— То есть… — Я пыталась увязать слова госпожи Громовой о том, что в письме была претензия, и эти самые услуги в сфере любовной магии. Наконец рискнула высказать догадку: — На вас клиенты пожаловались, да?
Но ведьма покачала головой. Ее седые космы, по-видимому, сроду не мытые, походили на сосульки.
— Нет, клиенты-то довольны — я дельные зелья варю. Это все… — Она выдала непонятное слово, наверняка грязное ругательство. — Природолюбы! Иди сюда. — Она поманила меня за собой.
Из сарайчика к реке была проложена труба, из которой в воду лились разноцветные ручейки.
— Отходы производства, — объяснила бабка.
— Ядовитые? — догадалась я.
— Нет, — отмахнулась ведьма. — Но эти защитники леса и птичек вечно всем недовольны. Видите ли, из-за моих зелий рыбки влюбляются в птичек и не скрещиваются с себе подобными. Вымирают пескари, понимаешь ли!
— Рыбки… в птичек? — поразилась я, пытаясь представить эту невероятную картину.
— Да! — подтвердила она. — Они тут целое расследование организовали. То крабы у них сладострастно хватают за пальцы отдыхающих, то ряска расплодилась больше обычного и заболачивает водоемы, то хищный цветок вступил в симбиоз с птицей, которую подкармливает мухами… — Ведьма явно цитировала только что полученное письмо. — Но что тут такого? Зато несколько вымирающих деревушек ниже по течению сразу оживились, детишек там тьма народилась… Так за это меня не благодарят!
Я вдруг вспомнила подозрительного лесника, видимо, испившего водички и закусившего грибами, выросшими на той же воде, и от души ему посочувствовала… Тут поневоле озабоченным станешь!
Это не зелья, а оружие массового поражения!
— А нельзя не сливать в воду? — осторожно поинтересовалась я.
— Нельзя! — буркнула ведьма. — Что ж я, по-твоему, отстойник строить должна?
— А теперь что будет? — спросила я, помявшись. Птичек с рыбками было жалко.
— Ничего! — отмахнулась бабка. — Заплачу штраф. Сумма небольшая, проще время от времени платить, чем затевать строительство. Можно было бы, конечно, письмо отказаться получать, но тогда пришлют телепочтой, там уже не отвертишься. А у меня от нее голова болит!
Я промычала что-то невразумительное.
— А можно еще спросить? — решилась я наконец, видя, что ведьма потеряла интерес к разговору.
— Ну? — буркнула она.
— А почему вы так выглядите? — робко спросила я. — Вы ведь ведьма! Можете любой вид принять…
Она мгновение озадаченно помолчала, затем расхохоталась.
— Глупая ты, — отсмеявшись, как-то по-доброму сказала старуха. — Хочешь знать, какая я на самом деле?
Я молча кивнула. Замысловатый жест — и вместо страхолюдной бабки передо мной предстала статная женщина лет тридцати — круглолицая и улыбчивая. Она посмотрела на мое ошарашенное лицо, подмигнула и снова превратилась в страшилище.
— Но почему? — снова повторила я растерянно. Разве нормальная женщина захочет так выглядеть? Желание нравиться у нас в крови.
— Я ведь ведьма! — промолвила она наставительно. — Нас должны бояться. Иначе не выжить. Тебе можно показать, ты чужая и…
Слова ведьмы прервал громкий сигнал таймера, и она ринулась к своему производственному сарайчику.
Я еще с минуту потопталась на месте, борясь с желанием подойти к воде и посмотреть на сдуревшую от любви флору и фауну.
Пока я размышляла, неподалеку раздался переливистый вой, полный такой неизбывной тоски и одиночества, что идти к реке сразу расхотелось.
Я случайно взглянула на ближайшее дерево и ошарашенно замерла. Застывшая столбиком на ветке белочка одарила меня сладострастным взглядом, и я кинулась бежать.
«Хорошо хоть не волк!» — подумала я, споткнувшись в очередной раз…
ГЛАВА 9
О СПРАВЕДЛИВОСТИ И СВИДЕТЕЛЯХ
Госпожа Громова порхала по офису. Ей под стать был улыбающийся Стэн, провожающий начальницу подозрительно любовным взглядом. Впрочем, причиной этого вполне мог быть приближающийся отпуск, а не идеальные формы моего куратора, но мое настроение портил сам факт.
К тому же лично меня пролетающие дни вовсе не радовали. С той же скоростью, что и отпуск госпожи Громовой, приближались мои экзамены…
Куратор даже изменила привычному черному платью, облачившись в ярко-алый наряд. На ней это смотрелось совсем не пошло, а эффектно, я же в своем сером платьице казалась себе мышкой (и привлекала внимание Стэна не больше, чем этот самый грызун).
В тягуче-жаркие летние дни с клиентами было не густо, и большую часть рабочего времени я изнывала от безделья или приводила в порядок старые записи. Хотелось куда-нибудь на речку, в лес, на худой конец — домой, в собственную одинокую постель. И валяться целыми днями, не высовывая даже носа из-под простыни…
А приходилось перебирать бумажки и вчитываться в угловатые канцелярские пассажи.
Сплошное уныние!
Поэтому когда звякнул дверной звонок, я чуть не подпрыгнула до потолка. Ура, хоть какое-то развлечение!
Но когда Стэн с подобающими церемониями (иногда мне кажется, что он по меньшей мере иноземный принц!) препроводил посетителей в кабинет госпожи Громовой, где я как раз сшивала очередной том записей, едва начавшее подниматься настроение вновь упало ниже нуля. После той истории с Силеной к эльфам я относилась с некоторым предубеждением.
А тут парочка: он и она, прекрасные настолько, что глазам больно смотреть. В белых одеждах, драгоценные венцы сверкают на высоких челах, роскошные волосы до колен…
— Рада вас приветствовать, господин Финвэ, — приветливо произнесла госпожа Громова и отчего-то слегка нахмурилась.
— И я несказанно рад вас лицезреть, — кивнул он. — Позвольте представить вам мою жену, Илвэнель. Илвэнель, это госпожа Громова, поверенный нашей семьи.
Хм, кажется, он нервничает! Ломает пальцы и взгляд какой-то странный.
— У меня довольно необычный вопрос… — неуверенно начал эльф.
— Слушаю вас, — кивнула куратор и бросила очередной пытливый взгляд на Илвэнель. Что ее так заинтересовало?
История была незатейлива. Однажды теплым летним вечером эльфийка выгуливала в скверике своего домашнего любимца — василиска специальной декоративной породы. Конечно, выгуливать его приходилось в специальном наморднике, который намертво удерживал непрозрачную повязку на глазах животного.
Пользуясь этим, два пьяных орка (впоследствии выяснилось, что их звали Козаг и Бидуш) пристали к одинокой эльфийке, неосмотрительно забредшей далеко от дома. Что они от нее хотели, осталось тайной, поскольку к тому времени изъясняться они могли только мычанием и нечленораздельными возгласами. Один из них палкой ударил василиска, а второй с гоготом попытался поймать перепуганную Илвэнель. К счастью, у девушки хватило самообладания отпрянуть и рвануть крепления намордника любимца.
