Хозяин ухватился за решётку и потряс её изо всей силы. Тигр оторвался от мяса. Морда его была измазана кровью. Тигр смерил Бошана тяжёлым, отчего-то знакомым Робу взглядом.
— Эй, ты! — крикнул тигру бородач. — Видишь этого пацана? — Он ткнул пальцем в Роба. — Теперь он твой мясопровод. Он, а не я. Этот пацан. И все ключи у него. Ясно, зверюга? У меня теперь ключей нет. А его запомни! Понял?
Ещё с минуту тигр сверлил глазами человека, а потом медленно опустил голову и принялся за еду.
— Вот вы и познакомились. — Бошан вытащил из кармана потёртую бандану и стёр со лба пот.
По пути назад, в «Звезду Кентукки», хозяин по-прежнему лихачил, а вдавленный в кресло Роб вдруг вспомнил, почему ему знаком взгляд тигра. Так смотрит Сикстина. Он знал: когда он скажет, что получил ключи от клетки, её глаза загорятся таким же ярким свирепым пламенем. Теперь она непременно настоит на своём. Они выпустят тигра.
Глава 20
Напоследок Бошан сказал:
— Помни, тигр — это наша с тобой сделка. Она никого, кроме нас, не касается. Забери мешок с мясом, припрячь где-нибудь, а завтра я привезу ещё. Главное, держи язык за зубами.
Ровно в три, урча, пыхтя и отфыркиваясь, показался школьный автобус. Ещё на подъезде Нортон и Билли Тримангеры начали пуляться в Роба финиками. Не успел автобус остановиться, из него выскочила Сикстина и бегом бросилась к Робу, уворачиваясь от града фиников. Она была серьёзна, как воин на поле боя.
— Пойдём скорее к тигру, — выдохнула она, добежав.
Роб в смятении увидел, что Сикстина снова нацепила его джинсы и футболку.
— Где твоё платье? — не удержавшись, спросил он.
— Здесь. — В руке у неё болтался тот же пакет, в который Роб положил платье накануне. — Я сразу, как из дома вышла, переоделась. Чтоб мама не видела. Я сегодня нашла в библиотеке книжку о семействе кошачьих. Кстати, ты знал, что в этих краях всё-таки водятся крупные кошки? Пантеры! Мы выпустим тигра, и он будет жить с ними. Пошли скорее!
Она побежала вперёд.
Роб тоже побежал. Но связка ключей так оттягивала карман и била по ноге, что бежать было неудобно, и Сикстина его без труда обогнала.
Когда он добрался до клетки, Сикстина уже стояла, просунув пальцы в ячеистую сетку, прижавшись к ней всем телом.
— Тиграм, между прочим, грозит исчезновение, — сказала она. — И выживут они или нет, зависит от нас.
— Ты осторожней давай, — посоветовал Роб. — Он ведь тяпнуть может.
— Не будет он на меня нападать. Тигры нападают на людей только в самых крайних случаях, когда умирают с голоду.
— Этот с голоду явно не умирает.
— Откуда ты знаешь? — Сикстина обернулась к Робу.
— Ну, он же не худой? Его тут, похоже, кормят.
Сикстина вперила в Роба пристальный взгляд.
Роб открыл рот. И произнёс слово «ключи».
Это ж надо! Стоит ему оказаться перед Сикстиной, все его секретные слова — тигр, рак, Каролайн, — все слова из его чемодана вылетают сами собой!
— Что? — спросила Сикстина. — Какие ключи?
— Ключи, — повторил он и откашлялся. — У меня есть ключи от клетки.
— Откуда взял?
— Бошан дал. Он нанял меня кормить тигра. И дал ключи.
— Ух ты! — воскликнула Сикстина. — Осталось просто отпереть дверь и выпустить!
— Нет, — сказал Роб.
— Ты спятил? Почему нет?
— Это опасно. Для него. У моей знакомой, Уилли Мей, в детстве была птичка, она её выпустила — и птичку съела змея.
— Глупости! — отрезала Сикстина. — Одно дело птичка, а другое — тигр. Т-и-г-р, понимаешь? Я не знаю, кто такая твоя Уилли Мей. И знать не хочу. Я тигра выпущу, и ты мне не запретишь. Без всяких ключей выпущу. Спилю замки и дело с концом.
— Не надо, — сказал Роб.
— «Не надо»! — передразнила Сикстина. — Умоляю!
А потом резко развернулась, схватилась за сетку и принялась трясти. Совсем как Бошан несколько часов назад.
— Ненавижу это место! Ненавижу! — повторяла она. — Скорее бы папа приехал! Вот он приедет, мы с ним придём сюда и выпустим тигра. Это мы сделаем в первую очередь. — Она затрясла клетку ещё сильнее. — Я тебя вызволю! — крикнула она метавшемуся по клетке тигру. — Честное слово.
Сикстина трясла клетку, словно сама сидела взаперти. А тигр ходил взад-вперёд, без остановки.
— Не надо, — попросил Роб.
Но она продолжала трясти железную сетку и даже биться об неё лбом. А потом Роб услышал странный звук. И подошёл поближе, решив, что она задыхается.
Оказалось, что Сикстина плачет. Плачет!
Роб стоял рядом, растерянный и потрясённый. Когда мама была ещё жива, а он ещё плакал по разным мелким поводам, мама умела его утешить. Она подставляла ладонь сзади под его голову, возле шеи, и говорила: «Плачь. Плачь, не бойся. Я тебя держу».
Не успев подумать, правильно ли, можно ли так поступить, Роб протянул руку и положил её сзади на шею Сикстины. Он почувствовал биение её пульса — в такт с метанием тигра в клетке. И прошептал слова, которые когда-то шептала ему мама: «Плачь. Плачь, не бойся. Я тебя держу».
Сикстина плакала. Она плакала так, будто уже никогда не остановится. И она не просила его убрать руку.
Глава 21
Когда они пустились в обратный путь к мотелю «Звезда Кентукки», сгущались сумерки. Сикстина уже не плакала, но разговор тоже пока не заводила, даже о том, чтобы выпустить тигра.
— Мне надо маме позвонить, — сказала она устало, когда они наконец дошли.
— Я с тобой, — быстро отозвался Роб.
Она не возразила, поэтому он пересёк вместе с ней пустырь, где постояльцы ставили машины, и направился к бельевой. Вдруг перед ними из лиловой тьмы выросла Уилли Мэй. Она стояла, опершись на свою машину, и курила сигаретку.
— Стой, кто идёт! — Она шутливо наставила на Роба палец.
— Привет, — ответил он.
— И кто это с тобой? — Она мотнула головой в сторону Сикстины.
— Это Сикстина, — ответил он и сам повернулся к девочке: — Сикстина, это и есть Уилли Мэй. Помнишь, я рассказывал? У неё была птичка, и она её выпустила.
