– Эй! – возмутился котёнок. – Я что-то не помню, чтобы лапшевник придавал енотам наглости и смелости.
– Ой, ну я же пошутил! – засмеялся енот. – Сразу после колядок займусь посудой.
– Колядки? Но они же на Рождество!!
– Ну да! – согласился енот и хихикнул. Однако тут же решил сменить тактику, узрев во взгляде котёнка хищную рысь. – Чего это я, в самом деле? Если нужен чистый супник, то это по адресу, то есть ко мне. Мы же еноты-полоскуны! Поласкаем… э-ээ, по-поласкаем – и будет как новый!
Он снова скатился с крыши. Принял из лап котёнка тяжеленный супник и взгромоздил на спину.
– К ужину верни! – попросил котёнок. – Мне голубцы ещё томить.
– Ах! – бравадно отмахнулся енот. – К полднику обернусь, делов на копейку! – И он шмыгнул в чащу леса, только ветки затрещали за ним.
Супник оказался тяжёлым до безобразия и очень быстро енот выдохся, растеряв остаток сил. Сгоряча полосатый пообещал вернуться к полдничным пряникам – на транспортировку кухонной утвари к месту помойки времени оставалось всё меньше. «Слово какое двусмысленное – подумал он, делая очередной привал и обмахиваясь листом подорожника, – помойка! Знать бы ещё где оно, это место?». В самых смелых грёзах енота мыльная мекка представлялась в виде белоснежной эмалевой ванны, зависшей где-то в невообразимом космическом вакууме, над которой солидно возвышались два крана с горячей и холодной водой. И чтобы тут же, на стеклянной полочке, возлежали разноцветные кусочки ароматного мыла, и на каждом из них обязательно присутствовала лаконичная надпись:
«Исключительно для супников»
Но совершить паломничество было решительно невозможно: полосатый не имел не малейшего представления о местонахождении изумительной ванны с мылом и водой, поэтому он просто продирался сквозь лесную чащу в надежде, что лапы сами выведут его куда-нибудь. И лапы вывели.
Черешневые ветви расступились и взору енота открылись обширные заливные луга, покрытые сине-зелёными цианеями, хвощом и осокой. Зелёное колышущееся поле было подёрнуто пока редкими вкраплениями розовых и синих соцветий первых медуниц. Солнце светило высоко над головой, грело макушку, луга парили, и воздух был напитан тонкой жирной плёнкой марева.
Енот заскользил по мокрой осоке, неуклюже и опасно накренился и уже через мгновение съезжал по скользкому склону аккурат в оловянном супнике.
– Право руля! Свистать всех наверх! – командовал он самому себе и одновременно подгребал, лавируя меж кочек, облюбованных лягушками.
Енот выгреб на середину луга, приложил ладошку козырьком к глазам и осмотрел свои владения.
– Так – так – так, – сделал он выводы, – вода есть, мыла нет!
Творческий процесс требует постоянной генерации новых идей, но где их взять, если вы уже свернули голову, размышляя о новаторстве. Вот и енот крепко задумался о том, откуда посреди заливного луга взять кусочек душистого мыла. А полдник приближался, и имбирные пряники так и мерещились перед глазами. Тогда енот вспомнил о математике-саламандре, преподававшей в школе, и о методе шести думающих шляп. Это был субботний факультатив, но урок проходил на яйле, откуда отрывался живописный вид на плато, где как на ладони располагался родной Черешневый лес. Такого енот никак пропустить не мог, а потому смотрел в оба глаза и слушал в оба уха.
Метод предполагал наличие шести разноцветных шляп, которые поочерёдно одевались на голову. В белой проверялись цифры и факты, в чёрной были попытки найти отрицательные черты будущей идеи, в жёлтой проверялся анализ положительных моментов, в красной – активная эмоциональная реакция, а в зелёной рождение новой идеи. Ну и, наконец, в синей шляпе подводились итоги работы. Эдвард де Боно, придумавший метод шести думающих шляп, похоже, был не глуп. А ещё, наверно, в его распоряжении был шикарный гардероб головных уборов. Увы и ах, таким богатством полосатый не располагал. Нет, конечно, если снять плесень с комода и покопаться в его внутренностях, можно с лёгкостью обнаружить игрушечный жезл, дырявый короб, коклюшку, мормышку, соломенную циновку, два зонтика и много красивых морских голышей из коллекции котёнка. Но ни одной цветной шляпы! Что там цветной? В комоде вообще не было шляп.
Тогда память услужливо подкинула ещё один метод, рассказанный пожилой саламандрой, и назывался он «Автобус, кровать, ванна». В его основе лежало убеждение, что новые идеи не только таятся в глубине нашего подсознания, но и рвутся наружу, надо их просто выпустить, то есть не мешать их появлению. Новая идея может прийти в голову в самом необычном месте. Например, в автобусе. Или в кровати. Или даже в ванне.
Это смело можно брать на вооружение! Енот зажмурился. Воображение есть, значит будет и ванна. Супник на эту роль подходил как нельзя кстати.
«Но чего-то не хватает, – с досадой подумал он и просиял: – Воды! В этом супнике… э-ээ, ванне нет водички!» – и енот принялся наполнять «ванну» забортной водой.
«Вот, – сам себя похвалил полосатый зверёк. – Метод работает! Умные мысли уже закрадываются в мою голову. Наберу в ванну воды и идеи посыпятся».
Но едва супник наполнился на треть, как тут же топором пошёл на дно. Стоит ли удивляться – эта учесть постигла и полосатого, ютившегося внутри. Тот вынырнул, отплёвываясь от водорослей, запричитал «Тону!», но вдруг выяснил, что утонуть в водоёме, где воды по хвост, едва ль получится.
«Какой масштаб личности! – расхорохорился енот, выбираясь на кочку. – Такого как я, так просто не потопишь!» – И он запрыгал на одной лапе, вытряхивая из ушей воду.
Просохнув и разомлев на солнышке, полосатый заклевал носом и даже немножко захрапел и, наверняка, проспал бы весь полдник и даже ужин, но мохнатый шмель, по случаю пролетавший мимо и опылявший цветы, заинтересовался полосатым зверьком, должно быть, спутав его с диковинным сопящим бутоном. Он долго накручивал круги в поисках пестиков и тычинок, но не нашёл таковых и с досады стал противно жужжать над самым ухом енота. Этого вынести полосатый никак не мог. Пришлось проснуться и немного взгрустнуть. Да и было от чего: супник утонул, мыло не нашлось и шмель так нагло кружил над самым ухом, что хотелось выть и плеваться.
Енот нетерпеливо отмахнулся от назойливого соседа. Шмель в последний раз прожжужал в адрес зверька какое-то злобно-шипящее ругательство, развернулся и демонстративно уселся на ароматный цветок медуницы, росший тут же, неподалёку. И тут енот вдруг вспомнил, что на яйле проходили уроки не только по математике, но и по зоологии, и по ботанике. Старый и всеми уважаемый крот рассказывал об удивительном цветке по имени пульмонария, который очень любят пчёлы и шмели за вкусный молочный нектар, что дают только редкие соцветия голубого и розового оттенков. И даже роса поутру, говорил крот, попав на него, превращается в сливки, прекрасно сочетающиеся с порошком мыльного корня и дающие изумительное средство от грязных носов и пяток. Крот говорил о сахарной медунице, цветущей вокруг.
