– А чего это?
– Молиться? Ну, если тебе тяжело на душе. Или неизвестно, что предпринять. Попросишь с верой, он всё выполнит.
– Выполнит? Он что, слуга?
– Нет, он Всемогущий.
– Всемогущий? А что же Он не поможет тебе отыскать Кэт? – И вдруг её пронзила мысль: как же не поможет?! Ведь вот ОНИ РЯДОМ!
– Рядом, а что толку?! – вдруг крикнула она и зарыдала горько и неудержимо!
– Ты что? – всполошился Гистрион.
– Тебя жалко, – она перестала плакать и побежала за большой камень. – Господь! – зашептала она жарко. – Ты же всё знаешь! Пусть он меня поцелует, и у нас всё будет хорошо!
Она вернулась к нему:
– А почему Бог помогает?
– Дед говорит, потому что он любит людей.
– Всех?
– Всех.
– Враньё! Меня нельзя любить.
– А Бог любит всех.
– А ты так можешь? – Она придвинула свой блин с провалившимся носом к его лицу. – А ну, поцелуй! – прогундела она, почти приказывая.
Гистриона обдало смрадным дыханием, и он, зажав рот, в свою очередь тоже побежал за камень. Из-за камня раздались утробные звуки. Выйдя, Гистрион стал омывать в море лицо и руки.
Мэг подошла к нему.
– Я пошутила, дурачок. Я же знаю, что не первая красавица мира. Отныне я буду прикрывать лицо, чтоб не смущать тебя. Вот так, – и, подняв подол балахона, она накинула его на голову, обнажив жалкое уродливое тельце. Гистрион замахал руками и снова убежал за камень. А Мэг пошла доедать пирожное.
– Завтракаете? – спросил из-за плеча весёлый голос. Мэг выронила кусок, ойкнула и схватилась за сердце. Метьер Колобриоль – это был он – присел и принялся с завидным аппетитом мести всё, что предлагала скатерть.
– А где Алекс? Ой, я этого не произносил! Гистрион! – громко позвал он.
Из-за камня раздалось «бе-ее», и вскоре вышел Гистрион с красным лицом и слезящимися глазами.
– Ты что, вернулся?
– Да вот, скатёрку забрать, я вижу, тебе не по нраву её стряпня. Нет, в самом деле. На днях моей невесте – бывшей, правда – исполнилось шестнадцать, а она очень любит сладкое. Она, конечно, предала меня, и изменила с лучшим другом, но я не злопамятный, пусть лопает. Все поели? – Он хлопнул в ладоши, остатки еды исчезли. Метьер свернул «накормишку» и положил за пазуху. – А вы куда?
– В логово колдуна Чалтыка, – неожиданно для себя прогундела Мэг.
– Как Чалтыка?! – в два голоса спросили ошарашенные молодые люди.
– Я вспомнила, что летала на южный шабаш, и познакомилась там с колдуном Чалтыком, ведь так, кажется, звали похитителя Кэт? – и она описала колдуна в его молодом обличье.
– Это он, восточный принц Чалтык! – заорал, как резаный, Гистрион. – Что же ты раньше молчала?! И откуда ты знаешь, что он похитил Кэт?!
– Откуда?! – заорала в свою очередь Мэг, и вдруг замолчала, прислушиваясь к себе, не поплохело ли ей? – От вериблюда. Э! – И она высунула тонкий длинный язык. – Только Чалтык не восточный принц, а южный колдун. Причём очень мощный.
– Веди скорее к нему, чего мы сидим! – снова закричал Гистрион. – Прощай, Метьер! – он горячо обнял друга. – Видишь, какие дела начались!
– Э-э, – сказал Колобриоль, – неужели ты думаешь, что я отпущу тебя одного во вражьи когти?
– А как же невеста? – спросили Гистрион и Мэг одновременно.
– Так она ж мне изменила. И потом, я понимаю, что колдуны этого не боятся, – и он тряхнул колчаном на плече, – но у вас-то вообще никакого оружия нет.
– И пищи, – добавил Гистрион, и они засмеялись.
– Да уж, и Кэт я не прочь повидать. Интересно глянуть на девушку, которую ищут три года.
И тут Мэг вспомнила, что пообещал ей Чалтык, если она заявится к нему «просто так», ну, то есть без согласия стать его женой, и ей стало жутко.
– Ребята, – сказала она, – вы, конечно, как хотите. Но я не смогу вас сопровождать. Он меня вообще в жабу превратит.
– А как же мы найдём дорогу? Или ты не знаешь, где его жилище?
– Как не знаю? – И она выставила вперёд мизинец. Золотого колечка, которое можно было потереть и попасть в замок, не было. Может, пацанята незаметно сняли, может, в пропасти посеяла, но кольца не было! – Сообщаю ориентиры, – сказала Мэг, но никаких ориентиров вспомнить не смогла.
Пришлось идти с ними. В конце концов, она же Кэт! Что они будут без неё делать?! Может, можно как-то без поцелуев своё обличье вернуть? Во всяком случае, чего ей тут ловить одной!
Они пошли по берегу моря, чтобы обойти городок, где бесчинствовали детишки в папахах.
– Хотя это где-то рядом, – сказала Мэг. Она, конечно, совершенно не помнила, где та пропасть, из которой выскочила в таком мерзком обличье. «Сердце подскажет», – решила она.
Три дня бродили они по Южным горам, кружась на одном месте, но сердце Мэг молчало. Три раза в день их кормила метьеровская скатерть.
– Что бы вы без меня делали! – каждый раз говорил он. На исходе третьего дня они присели поужинать и не успел Колобриоль произнести свою коронную фразу, как Мэг стало дурно.
– Здесь, это где-то здесь, – сказала она, и… потеряла сознание.
…Ранним утром Мэг сидела на камне, поросшим оранжевым мхом, мужчины стояли на краю пропасти. Снизу поднимался туман, окрашенный вставшим из-за гор солнцем в розовый цвет.
И тут послышалась сладкая успокаивающая мелодия. Из пропасти сквозь туман стало что-то расти и приближаться, что-то, медленно вращающееся вокруг своей оси. Это была башня дворца Чалтыка. Башня остановилась, и на пороге возникла знакомая Гистриону фигура в жёлтом халате.
– Принц Чалтык! – закричал Гистрион. – Это он похитил мою невесту!
Чалтык, встречавший гостей в молодом обличии, замахал руками, как бы приглашая путников войти – и исчез внутри.
– Но как мы войдём туда? – недоумевал Гистрион. – Я по воздуху ходить не умею!
И тут Мэг вдруг поднялась с камня, протянула руки к солнцу, и стала загребать ими от солнца к себе и от себя к замку. И – нити солнечных лучей стали ложиться от края пропасти к башне, образуя жёлтую ослепительную дорожку.
– Ничего себе! – изумился Гистрион.
– Здорово! – восхитился Метьер. – Аж глаза слепит! И что, по ней можно ходить?
Мэг махнула рукой на дорожку, и её блеск попритух. Она ступила на дорожку, прошла несколько шагов, и снова вернулась на камень.
– Прошу! – проскрипела она.
Сердце Гистриона сильно билось. Сейчас, сейчас он увидит Кэт!
– Но почему колдун зазывает нас? Что-то тут не так! – сказал Метьер. – Я пойду первым, у меня оружие.
