— Всегда знала, что красивым мужикам мозгов недостает — серое вещество в накачанные мышцы уплывает.
Лорд Эйн потрясенно руки опустил и переспросил:
— Что?
— Я говорю: меньше слов — больше дела! Нитки с иголками где, красноглазый?!
Нахмурившись, прекрасное снежное изваяние идеального отца моих будущих детей выдало:
— Не нашел. И потрудитесь обращаться ко мне более уважительно, Виэль. Можете называть меня «господин».
Видение десяти сыночков медленно истаяло — не люблю заносчивых мужиков, а этот явно такой. Зато сразу ясно, что безопасный — он на меня теперь точно не набросится, потому как если что, я на опережение пойду.
— Ладно, — снова достала ключи из декольте, — идем, ледышка, твою халупу исследовать будем.
Но пока я открывала двери, этот, поправив воротник своей рубахи, разъяренно прошипел:
— «Господин», Виэль. Я уже осознал, что у вас трудности с восприятием простых фактов, так что понимания не требую, просто — запомните.
Это у меня трудности? На миг перестала ключ в замке прокручивать, из-под ресниц взглянула на лорда, постаралась скрыть усмешку. Это не у меня, мужик, это у тебя большие трудности возникли. Если уж ты так много обо мне успел выяснить, должен был бы знать, что Закари поначалу на мне жениться даже не собирался. Это я в него влюбилась. А влюбленная я хуже меня же просто злой и оскорбленной. Так что это у тебя проблемы, мужик. Большие проблемы. Имя им я! В смысле, твоя жена будущая.
Открыла дверь, выскользнула, подплыла поближе к потенциальному супружнику, и ничего, что тупой, — поумнеет, деваться ему теперь некуда, окинула его с ног до головы влюбленным взглядом, преданно заглянула в красненькие глазенки и промурлыкала ласково так:
— Сугробик ты мой, а по каким уровням замка ты обычно вообще никогда не ходишь?
Снежный изумленно моргнул, потом почти зарычал, потом…
— Да, с мозгами проблемы, — печально констатировала я.
То есть короче, наверное, если не выйду замуж, так просто поиспользую и брошу.
— Виэль! — прошипел разъяренный лорд Эйн.
— Да ладно, чего уж там, — я похлопала ресничками, — мы люди не чужие, даже уже практически близкие, так что можешь звать меня по-простому: «госпожа моего сердца».
И пока сугроб зависал, говорю же — тупой, я пошла прочь, запоминая по ходу движения место расположения моего спасительного закутка.
Разъяренный лорд Эйн догнал меня к тому моменту, когда я на середине лестницы уже была. Взбешенный мужик схватил за плечо, развернул к себе и собирался уже было скандал закатить, но… он такой весь потрясный, тощенький, страшненький, эротично-притягательный, что я решила на него не злиться — обняла, носом о его грудь потерлась, щекой прижалась, сердечко гулкое послушав, развернулась, да и продолжила свой путь. А этот завис снова.
И так он основательно завис, что когда я до верха лестницы дошла, пожалела его несчастного, обернулась и позвала:
— Снежик ты мой, идем уже, чего застыл?
Там что-то прогромыхало и кто-то сильно заругался, а я уже пошла искать мастерскую. И вот по логике — кухня была на первом этаже, любовницы на третьем, покои моей страшненькой радости на втором, на чердаке и под чердаком мастерской нет, по словам Эйна, на первом уровне подвала мой закуток, слуги, получается, прячутся на втором подвальном уровне… Вопрос, где могут быть мастерские?
Постояла, подумала… решила спросить.
— Ледышик, — обернулась, лорд Эйн как раз рядом уже был, — а пристройки у твоего домишки имеются?
— Виэль, ты все еще пьяна?! — прошипел этот вместо ответа.
И вот тогда вся оскорбившаяся я зло спросила:
— Мастерскую сам искать будешь?
Отрицательно мотнул головой, красные глазенки поблескивают. Потом задумался, глядя поверх моей головы, затем слегка нагнулся и оп — подхватил меня на руки. Романтик какой, мрр.
— Холодно будет, — отчего-то предупредил.
— Мрр, — не знаю насчет холодно, мне от его объятий уже тепло и хорошо, и на душе приятно.
Но затем тело лорда вдруг в единый миг стало снежным бураном! И этот вихрь, удерживая меня ледяными лапами, ринулся по коридору под мой истеричный визг — холодно же! А я в одной шелковой рубашечке, у этого красноглазого уворованной! А он мчит на такой скорости, что уши закладывает и окружающий пейзаж одним смазанным пятном стал! И так только: темно — темно — темно — пятна света — темно — свет — холодно!
— А-а-а-а! — Мой вопль, казалось, тоже замерз.
— Виэль! — раздраженно прошипел буран. Из снежного хаоса стремительно перемещающихся снежинок на меня смотрели знакомые красные глазенки. — Посмотри вниз и скажи, где мастерские!
К-к-какой «вниз посмотри»?!
Но потом посмотрела. Голову повернула, глянула, взвыла — мы висели в воздухе! Прямо в ярком синем искрящемся морозом воздухе! А там внизу был снежный замок! Смешной такой — как половина яйца, в смысле вроде яйцо врыто наполовину в землю острым концом вверх. Только скорлупа вся из кирпичиков и с окошками красивыми резными. И такие эти окошки сверкающие были красивые, что я даже не сразу заметила еще пару яиц-строений, только гораздо, раз так в десять, поменьше замка, которые возле него имелись.
— Д-д-да в-в-вот ж-ж-же он-н-ни, — пробормотала, дрожа от холода.
А этот ледяной тормоз язвительно так:
— Мастерские среди этих строений есть?
— Мне откуда знать?! — взвилась я. — Я тебе управляющий или экономка?!
Потом, несмотря на то что, казалось, даже мозг замерз, поняла одну странность — на поверхности виднелись только эти яйца и девственный нетронутый снег. То есть вообще ни следов, ни тропок, ни дорог — ничего. Один снег.
— Слушай, — на миг даже дрожать перестала, — а вы тут что — все летаете?
Буран снова взглянул на меня красными глазенками и прорычал:
— Холодно. Кроме нас, снежных, никто на поверхности находиться не может, поэтому все переходы подземные.
И вот тут я молча и выразительно посмотрела на этого тупого снежного лорда. Очень выразительно.
— Что? — не осознал моего негодования буран.
— Х-х-холодно, г-г-говоришь? — прошипела разъяренная я. — А ничего, что я как бы тоже не сугроб, а?!
— А… — начал было Эйн.
И ринулся вниз.
Через минуту я уже сидела на кухне снеголордовского яйцезамка перед жарко пылающим камином, в котором догорала туша кого-то большого и явно вкусного.
— Снежного быка готовили, — с тоской протянул лорд Эйн, сидящий рядом со мной, только я на стуле, а он на корточках.
Мы посидели, посмотрели на догорающее мясо, потом я спросила:
