– Я хотел бы вас поздравить, Берта Леонидовна. Блестящая работа. Я о фрагментах вашего фильма, посмотрю с удовольствием. И разумеется, поздравляю с сегодняшней победой. Конечно, я потрясен и со своей стороны приму активное участие в разоблачении этой преступной цепочки. Очень рад, что вам удалось поймать на таких преступлениях Васильева. Давно что-то чувствовал. Алчный, скользкий тип. Слышал, вы занимаетесь усыновлением мальчика Юры Смирнова? Буду очень признателен, если вы примете мою помощь. Знаете, у нас есть всякие формалисты, бюрократы…
– Спасибо, – задумчиво ответила Берта. – Воспользуюсь.
Юристы телевидения уже сказали ей о препятствиях, которые могут встать на этом пути. Разумеется, то проклятое видео, которое кто-то сочтет неприемлемым для усыновительницы больного ребенка, и тот факт, что она родного сына доверила матери, которая не справилась с заботой о его безопасности. Может, и брак покажется слишком стремительным. Может, вся эта история будет расценена как пиарная акция с целью привлечь внимание к передачам. Но… этот человек. Михаил Георгиевич Степанов. Фигура масштаба, рисунка и породы Червонского. Без него все это масштабное хищение, истребление вряд ли могло происходить, хотя доказательств у следователей пока нет.
– У меня предложение, – сказал Степанов. – Давайте отметим вашу победу. Скромно, в одном маленьком, очень приятном безлюдном месте. Недалеко, в переулке в центре. Буквально по бокалу вина за победу. Обсудим ваше усыновление.
У Берты на размышления и сомнения ушла минута. Известный человек, на виду. И она на виду после этого суда. Все увидят, что они уехали вместе. А помощь его сейчас однозначно все ускорит. Даже если потом у него начнутся проблемы по ходу расследования. Цинизм? Какая ерунда по сравнению с жизнью Юры, который уже затосковал в больнице. Они ведь уже не могут с Анатолием бывать у него каждый день и подолгу.
– Хорошо, – согласилась она. – Тем более я сегодня приехала на метро.
– А я с водителем, – улыбнулся барин с барской нежностью. – Потом мы вас отвезем домой.
Все было, как он сказал. Место тихое, удивительно уютное. Кроме них, в этом ресторанчике не было никого, но их все равно провели в отдельный кабинет. Еда была простая и вкусная. Вино дорогое и некрепкое. Женское. Берта там отдохнула, вздохнула. Подумала: а вдруг это все начало чего-то на самом деле хорошего? Они поговорили о делах, о процедуре усыновления. Степанов давал очень ясные и четкие советы. Записал, на чье имя их заявления, взял даже телефон Ольги. Вдруг понадобятся личные уточнения. Как только Берта посмотрела на часы, он кивнул и позвал официанта. Рассчитавшись, налил остатки вина по бокалам, сказал: «На посошок», и они выпили, будучи если не друзьями, то по крайней мере соратниками. Потом он накрыл руку Берты на столе своей огромной ладонью. На безымянном пальце не было фаланги.
– Попал однажды в передрягу, – ответил Михаил Георгиевич, заметив ее взгляд. – Могу рассчитывать на то, что мы еще как-нибудь встретимся вот так, для дружеского разговора?
– Наверное, – ответила Берта. – Сложно со временем, конечно.
– И с мужем, да? Но мы же по важному делу. Можем и с ним посидеть.
– Хорошо. Запишите мой телефон.
Он отвез Берту к подъезду, у которого стоял в позе Каменного гостя Анатолий. Степанов помог ей выйти, поцеловал на прощание руку. Он не просто поцеловал. В его губах и в толстых, подрагивающих пальцах был призыв, но никто бы об этом не догадался.
Кроме Анатолия, конечно. Который увидел этот призыв со своего поста.
– Что за дела? – только и сказал он. – Я звонил, суд закончился два часа назад! Я все бросил, купил шампанское, хотел отметить, а тебя привозит какой-то боров.
– Это не боров, Толя. То есть не совсем. Это самый главный чиновник, который курирует детские дома для детей-инвалидов, может помочь в усыновлении. Он был свидетелем на суде. Дело только в этом.
– У него, конечно, дело не только в этом. Но черт с ним! Пошли отмечать. Я хочу тебя, как зверь. Чуть с ума не сошел, пока пережил этот суд.
Джессика и Туся так обрадовались, что простили им слишком короткую прогулку. А потом удивлялись: какие же развратные люди-хозяева бывают на свете. И мудро подумали, как умеют только собаки. Наверное, самые развратные люди и есть самые лучшие, преданные хозяева.
Глава третья
Победа Анатолия
Никогда еще Анатолий так вдохновенно и плодотворно не работал. Никогда так не боролся за совершенный результат, отбиваясь от неучей и идиотов-чиновников. Он отбил свой проект реставрации очень важного для Москвы исторического здания. Все замечания и поправки были сняты. Он строил отличный, уютный, простой и красивый дом для Кольцова. Риелторы его фирмы решили вопрос с обменом его большой квартиры в центре на две квартиры соседей Берты. Анатолий в качестве бонуса перестроил эти хоромы на двух собственников и даже получил все разрешения. Бригада фирмы под его руководством отремонтировала три квартиры на площадке Берты, чтобы они были изолированными и сообщались, числясь как единая собственность.
Они с Бертой не выезжали в другое место. Так Анатолию было удобно продолжать обустройство, когда рабочие уходили.
Дни пролетали, как часы, часы мелькали, как секунды.
Вопрос с усыновлением был решен на всех уровнях. Да, были, как говорили юристы Бадаева, и вопросы с видео, с гибелью сына Берты без должного присмотра. Все подавили. Степанов, конечно, сыграл свою решающую роль. Когда это стало известно, Анатолий сказал: «Ну и черт с ним». Дело в том, что этот «папик» уже позволял себе звонить Берте по домашнему телефону, подзывать ее барственным тоном, а потом что-то вкрадчиво урчать. Анатолий не подслушивал, просто эта сволочь громко урчала.
И наконец, главная победа. Анатолий все же набил морду Кидринскому, пообещал то же удовольствие Светлане, оговорив:
– Это при том, что я женщин, дам и сук не обижаю. Но не вижу таких в вашем паскудном семействе. Ты меня поняла? Дело всего лишь в том, что потом руки не отмою, а у меня такая работа – требует чистых рук.
Она поняла. Ее муж – не то слово, утирал кровавые сопли и утратил свой жалкий, подлый фальцет.
После этого подвига Анатолий пришел к пузатому участковому Степе, который сидел на месте друга Вадима.
– У меня явка с повинной, – сказал Анатолий. – Факт хулиганства и угроз. Мой вариант решения. Штраф по статье. Тебе как передаточной инстанции вручаю сумму прописью на зеленку, йод, бинты и успокоительное для нервов пострадавшим. Под расписку, конечно. Тысячу за труды.
– Толя, ты у нас живешь не первый год. Вроде знакомы. Какая расписка? Не доверяешь? Ты такой известный архитектор, ты что, будешь тратить время на походы в суд и за зеленкой или че еще ты там придумал… Оставь деньги. Я все сделаю. И это… И зеленку. И сам отнесу. Если сомневаешься, принесу тебе квитанцию и чеки.
– Я не сомневаюсь. Не надо мне ничего приносить. Десять тысяч нормально?
