«Содействовать славе не преходящей, а вечной своего отечества и благу человечества, – что может быть выше и вожделеннее этого», – эта цитата Чернышевского становится девизом молодежи.
Непримиримое отношение к эксплуататорам, необходимость перемен и желание помогать своему государству, двигать его вперед чувствует и Александр. Демократ и материалист, он против царского самодержавия и его вечных спутников – идеализма и поповщины.
«Не пробудись наше общество к новой кипучей деятельности, – говорил К. А. Тимирязев об этом времени, – может быть, Менделеев и Ценковский скоротали бы свой век учителями в Симферополе и в Ярославле; правовед Ковалевский был бы прокурором; юнкер Бекетов – эскадронным командиром, а сапер Сеченов рыл бы траншеи по всем правилам своего искусства».
Несмотря на то, что с деньгами у студента проблемы, он принципиально избегает того, что может отвлечь его от науки, – репетиторства или переводов. Лишь раз он следует совету профессора С. А. Рачинского, своего будущего друга, и с неохотой берется за перевод книги Дарвина «Путешествие на корабле „Бигль“», периодически прерываясь и «отдыхая» за аналитической теорией теплоты.
Изо дня в день он с неподдельным интересом посещает лекции таких выдающихся ученых, как Д. М. Перевощиков, М. Ф. Спасский, Н. Е. Зернов, Ф. А. Бредихин, А. Ю. Давыдов, Н. Д. Брашман, верных материализму Ломоносова и выступавших против идеализма в науке. Столетов ведет конспекты тщательно, так, что их без единой правки можно было бы публиковать.
Особенно его увлекают опыты, которые на лекциях Спасского показывает лаборант Мазинг. Будущего ученого угнетает то, что они проводятся редко и что он не может сам попробовать провести какие-нибудь опыты. Приборов мало, некоторые из тех, что есть, дышат глубокой древностью – на одном из них даже значится церковно-славянскими буквами «Сей магнитный каминь поднимает два фунта тягости».
Существенное влияние на Александра оказывают лекции Брашмана, который читал прикладную математику, геометрию и механику. Если бы не они, возможно, лучший друг К. А. Тимирязев и не смог бы в будущем рассказать, что когда они вместе с Бредихиным возвращались с одного из научных заседаний, на котором Столетов выступил с докладом, и когда он в самых ярких выражениях восхищался экспериментальным искусством ученого, Бредихин ему ответил: «Заметьте, вы можете судить только о половине его достоинств. Если бы вы могли только оценить, какой это математик».
Умирает Спасский. Кафедру физики возглавляет Н. А. Любимов. Он закупает новые приборы для физического кабинета, увеличивает количество проводимых опытов во время лекций.
Лекции нового профессора похожи на представление. То деревянный шест, торчащий из дыры в полу, поет голосом скрипки, на которой играет лаборант в подвале – демонстрация того, что твердые тела проводят звук; то по вертикальным рельсам под потолком падает железная рама с пружинным безменом, на крючке которого висит гиря – показатель того, что падающее тело становится невесомым. С кафедры звучат анекдоты про яблоко и Ньютона, про Архимеда и «эврику».
10 августа 1860 года декан факультета Г. Е. Шуровский обращается в совет университета с просьбой «об определении кандидата Столетова при физическом кабинете в качестве хранителя кабинета и помощником прозектора при производстве». «Работая в кабинете, – поясняет Шуровский, – он приобретет много пользы для себя и, в свою очередь, будет очень полезен как студентам, занимающимся в кабинете, так и профессору в производстве и приготовлении опытов».
Совет поддерживает ходатайство и пересылает его попечителю.
Решение попечителя затягивается, но Столетов не теряет времени даром. Он пишет ректору университета А. А. Альфонскому: «Имею честь покорнейше просить Ваше превосходительство разрешить мне пользоваться книгами библиотеки Императорского Московского Университета на основании существующих правил».
Ему позволяют посещать библиотеку, и Столетов радостно обкладывается до потолка книгами в снятой им комнатке в доме Жукова на Арбатской площади. Трудолюбивый характер не может позволить себе время на отдых: нужно готовиться к магистерским экзаменам.
22 февраля приходит ответ от попечителя. Отказ.
«Кандидат Столетов, как казеннокоштный студент педагогического при университете института, обязан, на основании параграфов 151 и 158 общего университетского устава, выслугой 6 лет собственно по учебной части Министерства Народного Просвещения».
Но факультет неотступен. Похоже, его заинтересованность в Столетове очень велика – ведь снова и снова посылая ходатайства, он рискует навлечь на себя гнев начальства. В переписку о студенте вовлечен даже сам министр просвещения. И спустя почти год, 5 сентября 1861 года, хлопоты увенчиваются успехом. Юноша оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию.
Не терявший времени даром Столетов уже 16 октября подает прошение ректору о допуске к магистерскому экзамену.
Читая тонны литературы, Александр начинает понимать, что его образование неполное. Одно дело – знать все в теории, и совершенно другое – применять на практике. Но как, если приборов так мало?
И вот в конце второго года магистранства Столетова его друзья Сергей и Константин Рачинские жертвуют университету стипендию в 1000 рублей для двухгодичной командировки за границу достойного человека.
Кафедра физики выбирает своим стипендиатом Александра Столетова. Юноша не может сдержать восторга – в заграничных лабораториях он наконец-то сможет ставить собственные эксперименты!
Заграница
Гейдельберг. Старинный, но кипучий, живой город науки. Сюда стекается вся русская учащаяся молодежь, особенно после временного закрытия Петербургского университета. В городе постоянно существует русская диаспора, плеяда молодых ученых, то и дело сменяющаяся, но не редеющая. У многих ученых этот город навсегда остался в памяти, как время бурной и продуктивной молодости. Незадолго до приезда Столетова из города уезжают, неся в головах обновленный багаж знаний, И. М. Сеченов, Д. И. Менделеев, А. П. Бородин, С. П. Боткин.
Гейдельберг
На Haupt-strasse стоит узенькое двухэтажное здание с фасадом в каких-нибудь двадцать окон. Его гордо величают Natur Palast – Дворец Природы. И несмотря на то, что в действительности он не похож на нынешние огромные дворцы науки, сосредоточение умов в нем делает здание поистине выдающимся.
Под одной крышей здесь работают Гельмгольц, Кирхгоф, Клаузиус – выдающиеся ученые физики точного эксперимента и глубокого математического анализа.
Медаль в память 500-летия Гейдельбергского университета. Принадлежала Столетову
