— Вот, Малыш! А теперь давай подставляй стул к столу, будем ужинать.
И Малыш подставил стул к столу, у мамы уже всё было готово, они хорошенько помолились, и супчик им опять пришёлся по вкусу! Он был такой вкусный, с заправкой, с тмином. Папа съел две тарелки, и Малыш тоже почти две.
После долго уже не засиживались. Хотелось им спать. Встали на колени, и папа начал молиться:
В потёмках Твои служки,
как к курице цыплятки,
спешим к Твоей защите,
наш милосердный Боже.
Малыш продолжил:
— С нами Бог, да сгинет нечистый!
Они пожали друг другу лапки, поцеловались, мама подала ему в кроватке руку — он держался за неё, и все задремали.
И сладко им спалось.
Глава вторая. Первая дружба у печки
Пришла осень. Света убывало, а холода прибывало, и тогда светлячки решили, что уже никуда не полетят. Папа только пообещал крёстному, что придёт к ним ещё раз в гости с мамой и Малышом, и прямо завтра, прежде чем ударят морозы. И вот на следующий день после завтрака они решили, что пойдут к крёстной. И пошли. Их уже ждали. Они расцеловались, а Малыш целовал руку. Но там был ещё кто-то. Крёстная взяла Малыша за руку:
— Иди сюда, Малыш, поцелуй руку и у Яночки.
И Малыш поцеловал, но тут же спрятался за маму.
Они уселись у печки и стали разговаривать. Тут крёстная пошла в сени к шкафу, а Малыш за ней.
— Крёстная, что там у вас?
— Вот, Малыш, мы напекли пирогов с творогом и маком.
И уже несла их полную тарелку, и каждый взял себе по одному, а Малыш захотел попробовать ещё один, с творогом. И взял его тоже, и они сидели у печи и разговаривали. Но Малышу всё как-то не сиделось.
— Голубка, иди сюда, я тебе кое-что скажу!
Голубка подошла, и Малыш громко зашептал ей в ухо.
— Слушай, а кто такая Яночка?
— Да это же Яночка!
— А чья она?
— Да она ничья, сама по себе.
— И нет у неё даже малыша или папы?
— Нет, она одна.
— А где она живёт?
— Боже мой, там, в вереске у леса. У неё такой красивый домик во мху.
— И чего она всё время так на меня смотрит?
— Да ну тебя, глупый! Она хорошая. Знаешь, тот мёд — она нам его дала.
— Но если она…
Тут крёстная позвала Голубку. Они пошли в сени и Малыш мигом за ними.
— Крёстная, у вас ещё что-то есть?
— Есть, любезный! Ведь вы у нас последний раз в этом году. Потом придёте только летом.
— Что же у вас есть?
— Подожди, вот удивишься! Иди, поможешь нам!
И Малыш кивнул, что поможет.
И они пошли, но не к шкафу. В самом конце у выхода во двор была ещё одна кладовая — о, там у крёстной хранилась оторвавшаяся от грозди целая виноградина, такая красивая, синяя с красным отливом. И вот крёстная с Голубкой подняли её и понесли всю целиком в комнату, а Малыш им помогал.
— Поставьте её сюда на стол, здесь лучше всего, — советовал крёстный. Краник был у него наготове, взял ещё молоточек, выбил черешок, вставил краник, а крёстная уже держала хрустальную чашечку, чтобы крёстный в неё наливал. И крёстный налил, и оно всё закраснело и заиграло.
И вот сначала отпила мама, потом Яночка, потом крёстная, за ней папа, дальше крёстный, дали даже Малышу и Голубке, но только лизнуть. И все его очень нахваливали, такое оно было сладкое! — только показалось им слишком крепким. И тогда крёстная сказала:
— Голубка, беги скорее на поляну с кувшином для росы!
И Голубка мигом побежала на поляну с кувшином за росой.
Крёстный пододвинул стол поближе к печи, налил в чашечку вина только до половины, долил росой и подавал всем по очереди. И так они сидели и рассказывали, как однажды с крёстным приключилось несчастье. Произошло это сразу после того, как они с крёстной поженились. Он вылетел тотчас после захода солнца, всю ночь хорошенько светил, и когда утром летел назад домой, как вдруг появился такой огромный дятел и вот-вот хотел его заживо проглотить. Крёстный страшно испугался, но мигом опомнился и шмыг на бук. А дятел прыг за ним. Тут крёстный юркнул в щель, но дятел сразу же за ним, маленькую щёлку стал клювом раздалбливать в большую. Крёстный трясся от страха, и волосы у него вставали дыбом:
— Что бы кумушка дома без меня стала делать, если вдруг!
И он забирался в щель всё глубже и глубже, но и дятел клювом всё дальше и дальше, пока уже больше не смог, и крёстного бросил. Крёстный ещё немного подождал, а потом стал потихоньку вылезать. Но осторожно, и долго осматривался, не сидит ли где-нибудь дятел. Но его не было, и тогда крёстный скорее полетел домой.
Солнце уже поднялось высоко на небо, и крёстная была сильно напугана. Звала и плакала, летала и бегала, высматривала и выспрашивала, но нигде ничего, о крёстном никто ничего не знал. Тогда она побежала к папе Яночки. И он ничего не знал, но, чтобы успокоить крёстную, сказал, что крёстный всегда был послушен, а о послушных светлячках Господь Бог заботится, так что с ними ничего не может случиться. А если что и случится, то это к лучшему,
[11] потому что так Господу Богу было угодно, и поэтому незачем светлячкам сильно плакать и жаловаться. И надо крёстной идти домой и спокойно ждать. И крёстная пошла домой, идёт, а тут ей выходит крёстный навстречу. Вот она обрадовалась!
И так они беседовали и радовались, что всё уже позади. Но тут Голубка заплакала.
— Что с тобой? — спросил Малыш.
— А если бы у меня дятел папу сожрал!
— Но не сожрал же!
И крёстный добавил:
— Дорогая Голубка, тогда тебя у нас ещё не было.
Но Голубка — что, ну и пусть, и всё всхлипывала.
Тогда стал рассказывать папа. Когда они с крёстным были ещё мальчиками и должны были первый раз полететь, папа Яночки взял их с собой, показывал дорогу и рассказывал, что, когда и как. И они многому от него научились. Однажды, когда они летали уже сами, Яночкин папа присоединился к ним и сказал:
— Мальчики, пойдёмте, я вас кое-куда отведу. Но вы должны вести себя тихо и быть внимательными.
