— Ни в коем случае! Я уже стар для этого.
— Тогда продайте только идею, и вы получите кучу денег.
— Нет-нет, спасибо, — столяр озирался, в любой момент ожидая, что где-то что-то упадёт или произойдет что-либо. Но Пумукль вёл себя очень тихо. Удивительно!
— Теперь скажите ещё, что вам не нужны деньги, — засмеялся адвокат. — Так что? Могу я поговорить со своим знакомым?
— Поговорить вы, конечно, можете, только… — Эдер замялся и попробовал отвлечь посетителя: — Что за ремонт хотели бы вы заказать?
Господин Кленеке стал объяснять мастеру, о какой мебели идёт речь и предложил ему самому как-нибудь зайти и осмотреть мебель.
Мастер Эдер согласился и был рад, когда адвокат, наконец, покинул мастерскую. Как только дверь за ним закрылась, Эдер ожидал услышать негодующий крик своего домового, но напрасно. Пумукль не топал возмущённо ногами, а мирно сидел на тисках и о чём-то думал.
— Куча денег — это много? — спросил он.
Эдер пожал плечами:
— Смотря какая.
— Я имею в виду, это достаточно много, чтобы ты смог купить мне и себе всё, что нам нужно?
— Но, Пумукль, у нас же есть всё, что нам нужно.
— У меня нет горы шоколада! Нет настоящего золота! Домовые так любят золото! А ты всегда ругаешься на свой старый верстак. И пальто у тебя старое. И ботинки.
Эдер был очень удивлён:
— Пумукль, я тебя не узнаю. Я думал, ты будешь сердится на то, что господин хотел взять твой замечательный комод. Он тебе больше не нравится?
— Но твоему господину не нужен был комод, ему нужна была только идея! Моя идея! И если её кто-то хочет купить — пожалуйста! Я могу новые идеи придумать! Что мне эта одна! Я могу каждый день придумывать идеи и продавать их. И каждый день будет приходить человек и говорить, что другой человек прыгает до потолка от радости. И в конце концов, у нас в мастерской вместо досок будут всюду лежать кучи денег. Везде: здесь одна, и здесь, — Пумукль соскочил с тисков и прыгал по мастерской, — и здесь одна, и здесь…
Эдер от души смеялся:
— Да, если бы это было так просто!
— Я думаю, что иметь идеи — очень даже просто! — Пумукль с вызовом смотрел на мастера снизу вверх.
— Ах, подожди ты. Не знаю, услышим ли мы ещё что-нибудь от этого господина.
Было бы неправильно думать, что Пумукль был жаден до денег; это было в духе домовых — испытывать радость от того, что ты чем-то владеешь. Вероятно, некоторые предки Пумукля охраняли спрятанные сокровища.
Мастера же не привлекала возможность иметь много денег. Он был человеком, который доволен тем, что имеет, и не собирался становится другим. Он не придал случившемуся особого значения. И напрасно. Так как несколько дней спустя в мастерской появился ещё один хорошо одетый господин. Это был фабрикант собственной персоной. Он представился и попросил показать модель комода.
Он был в восторге!
— Итак, что вы думаете о финансовой стороне дела? — спросил пришелец.
Мастер Эдер и не думал отказываться от своей привычной жизни и начинать серийный выпуск комодов. Он так и сказал фабриканту. Тот подумал и спросил:
— Согласны ли вы на одноразовое возмещение? Допустим, я вам даю пять тысяч марок и поступаю с вашей идеей на своё усмотрение.
Эдер не знал, что ответить. Пять тысяч казались ему очень большой суммой. Удобно ли принять её?
— Пять тысяч? — проговорил он, растягивая слова.
Фабрикант, которому показалось, что Эдеру этого мало, начал размышлять вслух:
— Ну, если мы начнём делать такую мебель для экспорта, а такое ценится за рубежом, тогда я смогу предложить десять тысяч, но больше — ни в коем случае.
— Нет-нет, это и не обязательно, — испуганно проговорил мастер.
— Хорошо, тогда — десять тысяч, и все права на патент остаются у нас. Согласны?
— Конечно, конечно! — Эдеру показалось, что ему всё это снится.
Фабрикант поднялся.
— Итак, господин Эдер, я рад, что мы оказались единодушны в сделке.
— Я тоже, — старомодно поклонившись, ответил Эдер.
На этом фабрикант распрощался.
Когда мастер Эдер и его домовой остались одни в мастерской, Пумукль начал удивляться:
— Слушаешь, слушаешь, и ничего не слышишь, потому что ничего не понять — «енодушная поделка», «фирнацовая сторона», «эскорт» — и ни разу этот господин не заикнулся о куче денег.
— Он же сказал: десять тысяч марок.
— К своему счастью! Я уж приготовился ущипнуть его, когда он, наконец, заговорил о деньгах. Это много — десять тысяч?
— Целая куча, — улыбнулся мастер.
— Одна! Я же хотел много куч! — Пумукль был разочарован.
Эдер попытался ему объяснить, сколько это, примерно. Он достал из кошелька пять монет по одной марке.
— Смотри, Пумукль, это пять марок. — И он положил монеты в кучку на стол.
— Это не очень много, — сказал Пумукль.
— Погоди огорчаться. Если ты положишь две тысячи таких кучек, это и будет десять тысяч марок.
— Ага, — кивнул, ничего не понимая, домовой, — а сколько это, две тысячи? Много? Здесь одна кучка, — он показал на стол, потом на стул, на верстак, — здесь одна и здесь?
— О, намного больше. Так много, что весь пол будет усыпан монетами.
Глаза Пумукля сделались большими-большими.
— Весь пол? Это же… — у него раскраснелись щёки, — мы должны вымести все стружки из мастерской, иначе нам не хватит места для денег. — И он побежал за веником.
— Стой! — засмеялся Эдер. — Во-первых, у нас ещё нет денег, а когда будут, то мы положим их в банк, а не на пол.
Пумукль осмотрелся по сторонам.
— У нас ведь нету столько банок, — с упрёком сказал он.
— Правильно, но я имею в виду не стеклянные банки, а банк — банковский дом. Понимаешь?
— Дом, полный банок? Есть такое? И во всех банках лежат деньги? Это должно замечательно выглядеть!
Эдеру показалось невозможным объяснить домовому, что такое банк, и он только согласно кивнул:
— Да, это хорошо выглядит. — И направился к переключателю, чтобы завести пилу.
— Стой! Стой! — закричал Пумукль. — Я должен ещё кое-что спросить!
— Ну что ещё? — вздохнул Эдер.
Пумукль сделал хитрющее лицо, и его глаза заблестели, как пуговки.
— Если в банки мы положим немного меньше денег, всё равно будет, наверно, хорошо смотреться?
