— Может, этим я смогу подкупить вас. Я знаю, вы любите сладости, хотя очень редко их покупаете.
Это было не совсем так, но тут мастер Эдер краем глаза заметил любопытный взгляд Пумукля, он, скорее всего, не знал, что такое шоколад. И столяр поспешил сказать:
— Хорошо, я постараюсь сделать ящичек как можно быстрее.
Лицо фрау Брант засияло:
— Замечательно! Что я должна за доски?
— Пять марок пятьдесят пфеннигов.
Пока мастер Эдер выносил приготовленные доски, женщина положила на стол бумажку в пять марок и новую блестящую пятидесятипфенниговую монету. Эдер помог женщине удобно ухватить под руки две доски. Она поблагодарила столяра и сказала:
— Не забудьте убрать деньги, я положила их… — она остановилась на полуслове, — там лежат только пять марок. Я ведь клала, кажется, и пятьдесят пфеннигов.
— Конечно, вы положили и пятьдесят пфеннигов. Они, скорее всего, скатились на пол, — поспешил заверить женщину мастер Эдер. Ему было ясно, что здесь не обошлось без Пумукля.
Но фрау Брант не могла успокоиться:
— О, на полу нет монеты! Я, вероятно, забыла положить. Я становлюсь такой рассеянной.
И она положила ещё одну монету на стол, не слушая заверений мастера.
— Если вы найдёте закатившуюся монету, то вернёте её мне.
Эдер тотчас засунул деньги в карман не потому, что женщина убедила его в своей рассеянности, а потому, что боялся, что и эта монета исчезнет.
— Я непременно найду! И большое спасибо за шоколадку!
Когда мастер Эдер и его Пумукль снова оказались одни, домовёнок запрыгал от стола к верстаку и снова к столу, распевая только что сочинённую песенку:
— Пумукль — герой! Смелый домовой! Прекрасно сработал! Деньги заработал!
— Ты не заработал, ты украл деньги. Сейчас же отдай назад! — строго приказал Эдер.
— Я заработал! Полезно работал! — пытался защитить себя Пумукль. — Я сдул пыль с ботинок фрау Брант. Это бо-ольшая полезная работа. Ты сам говорил, за полезную работу получают деньги.
— Получают, да! Но не берут их сами! — мастер был не на шутку сердит.
— А я так старался дуть, всю пыль с ботинок сдул. И всё напрасно! — огорчённо произнёс Пумукль и протянул Эдеру монетку. — На, возьми. Такая блестящая и красивая.
И Пумукль так тяжело вздохнул, что мастер был до глубины души тронут. Ну как тут разобраться маленькому домовому в этих денежных делах, если даже не все люди это могут!
— Пумукль, я дарю тебе пятьдесят пфеннигов, — произнёс столяр громко. — Я согласен, что сдувать пыль — полезная работа. Но запомни: ты можешь брать только те деньги, которые получишь от меня.
Тут мастер Эдер вспомнил о шоколаде.
— Слушай, ты ел когда-нибудь шоколад?
— Нет. А он сладкий или кислый?
— Сладкий. Очень сладкий!
Сладости Пумукль любил. И когда он попробовал кусочек, то решил, что отныне будет есть только шоколад. Ничего вкуснее он ещё не ел. Не только вкус шоколада восхитил Пумукля, но и серебряная фольга, в которую плитка была завёрнута. Он с удовольствием шуршал бумагой, приговаривая:
— Серебро блестит, золото блестит вдвойне. То, что больше блестит, больше нравится мне! — и добавил: — Закон домовых!
Но, как показали следующие полчаса, это был плохо продуманный закон.
Вдоволь накормив Пумукля шоколадом, Эдер сказал, что должен пойти к фрау Райзер, отдать ей пятьдесят пфеннигов и заодно купить сигарет. Пумукль осторожно спросил, может ли он пойти тоже, он хочет только посмотреть, как отдают деньги и получают за это вещи. После того как столяр потребовал с домового обещание не брать самовольно деньги, они отправились в магазин. Видимый мастер Эдер и его невидимый Пумукль.
В магазине никого не было. Эдер сказал хозяйке, что принёс найденную монету и заодно хочет купить сигарет. Он положил на тарелочку пятьдесят пфеннигов и три марки за сигареты. Фрау Брант хотела взять деньги, но тут увидела, что на тарелочке лежат две монеты по пятьдесят пфеннигов.
— Вы по ошибке положили два раза по пятьдесят пфеннигов, — сказала она.
— Нет-нет, я положил только одну монету и три марки за сигареты.
— Вы не ошиблись?
— Определенно нет.
Фрау Брант покачала головой:
— Я не знаю, что со мной происходит? Такой рассеянной становлюсь. Наверное, не убрала в кассу монету, которую оставил предыдущий покупатель. Деньги с неба не падают. К сожалению.
— Хм, возможно, это Пумукль, — пробормотал Эдер.
— Что вы говорите? — переспросила его женщина.
Эдер смутился:
— Ах, это я так. Вы конечно же не верите в домовых.
— Во всяком случае, не в тех, что подкладывают деньги, — засмеялась фрау Брант.
Но столяр не ответил на её шутку. Он оглядывался по сторонам, ища домового. Тут его взгляд упал на стопку шоколада на полке. Если вторая монета была от Пумукля, то он наверняка взял себе что-нибудь. А так как он был в таком восторге от шоколада…
— Что это вы так странно оглядываетесь? — спросила Эдера фрау Брант.
— Ах, это у меня привычка, — не сразу нашёлся что ответить столяр. — Знаете ли вы, собственно, сколько плиток шоколада лежит у вас на полке? — спросил он в свою очередь.
— Конечно. Но почему вас это интересует? — удивилась женщина.
— Просто я подумал, он лежит так доступно, любой ребёнок может взять.
— Да, однажды так и получилось. С тех пор я от каждого сорта кладу на полку по пять штук, так можно легко заметить пропажу.
Мастер быстро пересчитал взглядом шоколадки. Всех было по пять. Действительно легко.
Он облегчённо вздохнул:
— Ну тогда всё в порядке, — и, заметив удивлённое лицо продавщицы, перевёл разговор на другую тему: — Раз уж я тут, сниму заодно мерку для подвесного ящичка.
Фрау Брант показывала место, где будет висеть ящичек, мастер Эдер снимал мерки. Так что никто из них не заметил, как что-то блестящее двигалось по полу к двери и выскользнуло на улицу, когда вошёл очередной покупатель.
Когда Эдер вернулся в мастерскую, Пумукль был уже там. Он сидел на краю своей кроватки и болтал ногами.
— Скажи, Йумукль, это твоя монетка была на тарелочке? — спросил Эдер с порога.
— Да, — вздохнул Пумукль, — деньги так быстро уходят, — и тотчас добавил: — Монетку положил, кое-что купил!
— «Кое-что»? Шоколад же был на месте! Что ты утащил? Говори скорее!
