***
Дима уже давно хотел познакомиться с Алиной и, не смотря на нежелание Максима, решил, что момент, когда брат и сестра в соре – наилучший.
Звонок. Алина открыла входную дверь. Перед ней стоял Дима. У Алины хмурый вид, но при виде Димы она непроизвольно смягчилась – Дима такой красивый и невысокий, с мягким взглядом, от него не исходит угрозы. Если его переодеть – вышел бы настоящий добрый принц. Он точно ошибся квартирой.
Дима же думал: красивая, но не настолько, чтоб сойти с ума, значит ее фишка не во внешности, а значит она опасна.
– Привет. Меня зовут Дима, я друг твоего брата и давно хотел познакомиться. Вот, проходил мимо твоего дома, решил, почему бы не сейчас.
Она как всегда при первой встрече молча выжидала.
– Он тебе рассказывал обо мне, пришлось выходить на открытое пространство Диме.
– Нет.
– Что нет?
– Не рассказывал.
– Не может быть. Он точно говорил тебе о наших делах…
Ее взгляд похолодел:
– А, ты Дима, – она нажимает на имя Дима, растягивая «и», будто произнося имя кого-то давно ей заочно известного и ненавистного.
Дима игриво поднял бровь:
– Я чем-то тебе уже не угодил?
Она вздохнула:
– Да нет, не в этом дело, проходи.
Просто маленький принц оказался очередным ублюдком. Все, кто был связан с Максимом в делах, не были хорошими парнями. Алина подустала вариться среди преступников, богачей, извращенцев и наркоманов.
Она пропустила его в коридор, закрыла дверь, пошла на кухню, он на спех снял ботинки и последовал за ней. Оба откинулись: он – на стул, она – на спинку тахты.
– Сегодня такой день сложный, – начал актерствовать Дима, – Мне кажется, что я пытаюсь переоценить свои поступки, думаю, насколько я плохой человек…
Да неужели.
Его спокойный тон, приятный голос, вкрадчивая внешность – все это размазывало, и ей захотелось поговорить на чистоту, что бывало редко.
– Забавно, у меня похожая ситуация. То есть я уверена, что права. Но вдруг нет? А тут заходишь ты, такой…
– Какой?
– Не знаю даже, у тебя были такие добрые глаза. Я подумала даже, что ты ошибся дверью, – она усмехнулась.
Зрачки Диминых глаз чуть расширились, он замер, подавил желание сглотнуть слюну, но сквозь видимую невозмутимость прорывалась еле заметная дрожь пальцев, и он спрятал их, сложив руки на груди.
– Я, наверное, обрадовалась, хотела поговорить с кем-то незнакомым, с кем-то не из нашего с Максимом круга, если понимаешь, о чем я. А тут оказывается, что ты тот самый Дима. Который всех нас переплюнет в жестокости.
Она подняла на него взгляд и заметила, что он напрягся, самую малость, практически незаметно, может даже не напрягся, а смутился. Она замолкла и пристально смотрела. Прошло секунд двадцать, Дима не выдержал:
– Что?
– Да вроде ничего.
Она потрясла головой, избавляясь от смутных сомнений:
– Ровно в тот момент, когда во мне впервые зародилась вот такая маленькая, – она пальцами показывает размер, – доля сомнений, приходишь ты – самый жестокий из всех Максиминых знакомых. Но раз пришел ты, то можно поговорить о чем-то другом, что тоже меня волнует, до сих пор мне не с кем было об этом поговорить. Что ты чувствовал, когда в первый раз убил человека?
Дима вздрогнул внутри себя, какого черта ей надо? Да, чтобы войти в тусовку ему пришлось много врать, и это было не сложно, потому что никто не пытался узнать о его сокровенных переживаниях. Он детально продумывал свою ложь, но эта деталь ему не пришла в голову: что же он чувствовал, что же он мог бы чувствовать, если бы на самом деле убил?
– Не уж то не помнишь? Никогда не поверю.
Ему и в голову не пришло сослаться на свою мужицкость и нежелание разговаривать о чувствах. Он вспоминал известные фильмы об убийцах. Что они там говорили?
– Ничего … холод.
– Я вот не могу понять, зачем ты мне врешь.
– Что? С чего ты взяла, ты что великий психолог?
– Я настолько же психолог, насколько ты плохой лгун.
– Что? Ты сказала, что.. Разве не наоборот? Ну ладно, ладно! Ты права, я соврал, когда сказал, что убивал, я хотел, чтобы он принял меня за своего, и я соврал. Максим не захотел бы дружить с сопляком.
– Но с чего ты взял, что Максим дружит только с убийцами?
– Я … эээ. Он начал рассказывать мне о себе и …
– И что? Максим никого не убивал.
– Но его друзья…
– Но он познакомил тебя с ними после того, как ты рассказал ему о себе.
Дима застыл.
– Ты первый рассказал моему брату о себе чуть больше, чем рассказывают случайному приятелю. Зачем ты соврал моему брату, что убивал?
– Я хотел показаться крутым.
– Ты не дурак, как мне сказал Максим, сама я уж сомневаюсь. Но допустим, что нет. И не трус. А не дураки не врут, что они убивали просто так. Ты сделал это с определенной целью. Какой?
Дима не смог выдавить из себя ничего вразумительного.
– Да ладно, и правда разговор ни о чем, – подотпустила Алина, – Давай о чем-нибудь другом поболтаем. … А кстати помнишь, как вы с Максимом в первый раз встретились?
– Ну конечно я помню.
– Так как?
– Твой тон – таким допросы ведут.
Алина отрицательно завертела головой и мило улыбнулась.
– Я гулял и увидел, как девушка упала с крыши, подбежал к ней и встретил Максима.
– Ты же вроде живешь на проспекте Энгельса около Озерков?
– Ну да.
– А гулял на Руднева?
– Я был у подруги, которая живет неподалеку. Допрос продолжается?
– Нет, что ты, мне просто интересно. А где она живет?
– На проспекте Луначарского, – он перепутал Просвещения и Луначарского и соврал неправильно.
– И ты выйдя от неё пошел домой?
– Ну да.
– Пешком?
– Я люблю прогуляться.
– Вы с Максимом встретились в одном квартале от его дома, значит ты решил сделать приличный крюк при том, что и так идти более получаса.
– Мне это надоело, – он встал. – Я ухожу.
Дима стоял к ней спиной, сосредоточенно думал, вдруг обернулся и поцеловал ее в губы, она отпрянула и ударила ногой между ног, он согнулся у стены.
– Какого черта?! Что тебе нужно?! – закричала она и перепрыгнула через стол, чтобы не перешагивать через него и выбраться из-за стола.
