– Ну, в общем, для меня это еще долго будет непривычно, но, если ты этого хочешь и она – я только рад.
– Тогда почему я не могу завтра с ней куда-то сходить?
– Да что же ты все к завтра привязался, ну сходишь в понедельник. У нас дела, а потом она, наверное, устанет и будет спать до вечера.
– Куда вы пойдете завтра? – отчеканил Артур вопрос тоном, не допускающим оставаться без ответа.
По сути Дима имел право рассказывать секретную информацию Артуру, не полностью, в общих чертах, но ему нужна была Алина сегодня, он боялся, что Артур сможет ее отговорить. И он соврал.
– У нас встреча с Удавом, я хочу попытаться вымолить ей амнистию.
Артур замер как вкопанный, его током ударила мысль, что он признался девушке в любви, забыв о том, что над ней нависла угроза смерти, а он не пытается ей помочь или хотя бы предупредить. Дима на это и рассчитывал, пока друг не пришел в себя, он поспешил ретироваться:
– Я позабочусь о ней, позвоню, как закончим.
Дима вернулся в квартиру, увидел Алину на кровати и решил оставить ее там. Сел на край. Алина закопалась в одеяло, чтобы Дима не увидел ее улыбку.
– Как дела? – спросил Дима.
– Меня ни разу не приглашали на свидание.
– Серьезно? Почему?
– Не знаю, раньше я думала, что все боятся брата, потом Максим сказал мне, что большинство парней боятся сильных уверенных в себе женщин. А потом я поняла, что просто никому особенно этого не хотелось. Обычно все предлагают мне только секс.
– Не обязательно. Разные есть причины, случайности. Если бы мы встретились при других обстоятельствах – я бы позвал тебя куда-то.
Она села на кровати:
– Если бы я была не я, и ты был бы не ты.
Он улыбнулся.
– А почему у тебя самого нет девушки?
– Потому что я не смог бы ей объяснить, кто ты такая и почему у меня живешь.
– Я не живу у тебя.
– Ты бываешь здесь чаще, чем я. Ну ничего, скоро Артур заберет тебя к себе.
Алина ахнула и снова закопалась в одеяло. Дима удивленно засмеялся на ее реакцию. Такой милой и такой девочкой он ее еще не видел.
ГЛАВА «ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ»
26 октября Удав расставил людей из отдела специального назначения ФСИН по позициям и сам притаился в лесу неподалеку от особняка, где Виктор праздновал день рождение. Снайперы на деревьях, ящики со взрывчаткой под камуфляжной тканью. Все шло по плану, пока на плечо Удава не легла рука, он молниеносно извернулся и уже начал ломать руку, но вовремя остановился, узнав сына. Удав не позволил участвовать ему в операции, боялся за сына и за операцию, все было слишком важно, нельзя было отвлекаться. Тот факт, что сын сумел подобраться к нему так незаметно, разбудил в нем разные чувства – гордости, ощущения собственной старости и неполноценности, а еще он уволил бы всех своих людей, следивших за этим участком леса, если бы они не были самыми лучшими.
– Да не парься ты так, отец, – успокоил Удава Андрей. Да кстати, Удав – это Олег, отец Андрея. – Просто я тебя очень хорошо знаю, твою тактику, понял, как ты людей расставил, и я каждый год езжу в твой военный лагерь.
Удав решил остановиться на чувстве гордости за сына. Но позже возникло еще одно ощущение – что Андрей – это только первая и самая приятная из ожидающих неожиданностей.
Лес начинался метрах в ста от особняка, в двадцати метрах с задней стороны особняка стоит гостевой дом. Перед парадной стороной около пятидесяти машин, БМВ, лексусы и все дела. У главного входа шесть охранников. С задней стороны особняка стоят газели, там же черный ход, и у него сидят десять охранников. На крыше особняка лежат восемь снайперов, по два на каждую сторону света. Внутри здания количество охраны не определено. Периодически все переговариваются по рации.
Посреди главного зала особняка невысокая сцена, вокруг неё множество столов, в одном углу бар, окна занавешены.
На сцене поёт группа блондинок, за столами сидят дорого одетые мужчины, многие в масках, чтобы их не узнали, несколько женщин, они разговаривают, смеются, едят, смотрят на выступление. Красивые официантки в нижнем белье разносят еду, некоторых из них мужчины сажают к себе на колени, и уже не отпускают. Красивые официанты носят тяжелые подносы. Их сажают к себе на колени двое из гостей, а женщины гости протягивают им ноги для поцелуев и массажа прямо за столиком. Диме повезло и с его не самой выдающейся здесь внешностью его только раз тронули за попу. Блондинки допели и уходят со сцены.
За центральным столом прямо перед сценой сидит Виктор. Он болтает со своим соседом.
Начинается номер Алины, для нее устанавливают шест. MUSE Hysteria.
Алина танцует. Она восхитительна, гибка, маняща, но ничего сверх, если бы у нее и Виктора не было истории, шансов не было бы. Виктор узнал ее, он понял, что она здесь не для того, чтобы заработать. Для чего же? Наконец она решила дать ему? Но почему именно сейчас? Максим сказал, что она наладила личную жизнь и завязала со всем. Видимо личная жизнь разладилась. Но, что ей нужно от него? Его самого или ей просто скучно? Была ли искра между ними? По ней сложно понять. Да и виделись они всего два раза, но какие это были два раза. В первый он ее связал и угрожал убить, а потом она в том шикарном синем платье отказала ему. Сначала она не обращала на Виктора внимание, но потом приветственно кивнула ему, слезла со сцены, и забралась на стол перед ним.
Мерцание огней, люминесцентных ламп, прожекторов; блёстки платьев, блики на металлических ремнях и драгоценных камнях, шум, смех, музыка. От нижнего баса вибрирует стул, на котором сидит Виктор. Его глаза слезятся, но он, почти не моргая, смотрит на Алину, танцующую на его столе. Она воплощение страсти. Каждое её движение пускает искру Виктору в сердце. Она вызывающе красива, вызывающе одета, вызывающе танцует, и смотрит Виктору в глаза вызывающе. Девушки, даже самые красивые, смотрят с завистью. Мужчины замерли. Уже фантазируют. Она нагло улыбается Виктору, прикусывает губу, он делает глоток из очередного бокала.
Виктор уже почти не слышит музыку, уши заложило, но он не отрывает от неё глаз, её тело создает музыку. Виктор держится за стол перед собой, чтобы не вскочить и не схватить её. Как он хочет впиться в её губы. Её приоткрытый рот, жадно хватающий воздух…
Виктор решает тряхнуть стариной, гулять так гулять, и залезает на стол, красивый и мрачный, только глаза его искрились страстью. Он не умел танцевать, он схватил её и прижал к себе сильной рукой за талию. Она изобразила на лице своем негодование и попыталась вырваться, но он запустил руку глубоко в её пышные волосы и впился в её губы. Чуть ли не зло он поедал её. Он оторвался от её губ, отступил на шаг, чуть не упав со стола, но не заметил этого и улыбнулся, видя в её глазах, что ей понравилось, что она хочет ещё, хочет большего, как она хочет, где…она отдалась ему в танце. Он обнял её сзади, и теперь они вместе крутили бедрами, увеличивая диаметр вращения, всё быстрее и быстрее. Он развернул её к себе лицом, скользя пальцами по её тонкой талии, и отклонил назад. Они целовались, они лапали друг друга, грязно, пошло, крики, удивленные и заведенные возгласы, свет мигал всё ярче. То её рука будто хотела разорвать на ней платье, то его. То она как бы случайно приоткрывала белоснежное в клубном свете плечико, то он приподнимал, уж точно намеренно, её и так короткое платье выше и выше. На ней оказались надеты чулки. Наконец она оттолкнула его и вернулась на сцену.
