– Ваше высочество? – кинулся ко мне младший сын Сэймона. – Вы можете узнать, кто это сделал?
Я растерялась. Как?
– Разве что разбудить вашу сестру, но она спит крепко и…
Меня грубо прервали:
– Да! Разбудите Лину! – Глаза молодого мужчины лихорадочно блестели. – Мы хотим знать, кто он!
В золотом сиянии магических огоньков пеньковцы выглядели страшно. Мстители всегда страшны. Переполненные жаждой справедливости, а на самом деле и желанием причинить ответную боль, они часто не раздумывают, каким способом творить свою месть.
– Вы понимаете, что девушку пришлось специально ввести в состояние сна?
– Ваше высочество, ее обидчик может уйти, пока вы медлите, – гневно возразил кузен пострадавшей. – Дорога каждая минута!
На миг мне даже стало не по себе, в животе шевельнулся холодный клубок страха. И я отступила назад.
И натолкнулась спиной на чародея. Властно обняв за талию, он шепнул, обжигая горячим дыханием мою щеку:
– Рина, дай им то, что они хотят. Разбуди ее.
Он прав. Что-то доказывать обезумевшей толпе, когда она решительно настроена творить правосудие, без толку и глупо.
Решив, что я колеблюсь, Тенебриш почти беззвучно произнес:
– Они ищут козла отпущения. Из чужих в Пеньках только легионеры и наемники, а конкретно здесь – мы. Если не хочешь, чтобы я залил поляну кровью, назови им имя.
Теперь мне стало страшно за пеньковцев. Темный ведь исполнит свою угрозу!
– Хорошо, сейчас я разбужу Лину.
И странное дело, когда я отступила от чародея, мне стало неуютно. Сейчас он и герцог – единственная преграда между мной и мужчинами, возмущенными тем, как поступили с их землячкой. Еще утром я бы и не подумала, что враги могут быть моими защитниками.
Стоило мне приблизиться к старшему сыну хозяина постоялого двора, как напряженная атмосфера на поляне, казалось, обрела плотность.
И я поспешила активировать артефакт – испив моей крови, он потеплел на груди, когда мысленно попросила разбудить пациентку.
– Оптимальные методы тонизации войдут в противоречие с седативным эффектом от предыдущего заклинания, – предупредил изумрудный кулон.
Дав команду выполнять, вздохнула. Бедная девушка, досталось ей, да еще я не смогла отстоять ее покой. Эх, врачеватель из меня, как из шэйша святой покровитель Кронии.
– Она очнется на пару мгновений – больше не просите, если любите сестру, – предупредила мужчину, который держал девушку.
– Этого хватит, – зло произнес он, – чтобы узнать имя.
– Лина, проснись, – позвала я ее.
Веки спящей вздрогнули, она заметалась, болезненно застонав, на руках у кузена. И открыла глаза.
– Лина, кто тебя украл? Кто с тобой это сделал? – затараторил второй кузен.
Одурманенная артефактом, моя пациентка прерывисто прошептала:
– Джет… – И потеряла сознание, хотя мне хотелось думать, что уснула.
Кто-то ахнул, кто-то выругался.
Понимая, что сейчас начнется самосуд с пролитием крови, воскликнула:
– Погодите! Она не в себе и могла просто звать жениха!
Быстро огляделась, но молодого мужчину не увидела среди пеньковцев. Маловато света в темном лесу.
– Да какой он ей жених! – прорвало кого-то. – Он сватался к ней и получил отказ!
– Лина собирается замуж за купца из Форка, – добавил младший кузен.
– Все, что вы говорите, не делает его насильником! – возмутилась я искренне.
И вздрогнула, когда рука чародея успокаивающе легла на плечо. Тяжелая, умеющая швыряться смертельными заклинаниями и причинять боль, но в этот момент сулящая мне поддержку.
– Ваше высочество, а то, что сбежал, делает? – спросил он. – Лучшего доказательства вины и не придумаешь.
Да что же это такое?! Скорые на расправу пеньковцы и кровожадный чародей убьют парня!
– Нет, не делает, – упрямо возразила я. – Он мог просто испугаться и потому сбежать.
– Джет мог напасть на Лину, – загалдели вокруг нас. – Он долго возмущался, что она отказала. Как же! Лучший старатель артели! Найти и подвесить его за яйца!
Тенебриш щелкнул пальцами – и свет чародейских огней пропал. Кромешная тьма мигом остудила горячие головы.
Тишина… Темнота… И чародей, который не будет мучиться угрызениями совести, если придется убивать. Все это заставило толпу присмиреть.
– Как по мне, так можете перебить друг друга – я не расстроюсь, – голос Тенебриша звучал студено, – а вот ее высочество – да. Никто не смеет ее обижать.
За исключением самого темного.
От слов чародея морозом сыпнуло по спине, думаю, не только у меня.
– Только из уважения к моей невесте я найду настоящего убийцу, – заявил он, но никто уже не радовался.
Общая задача – поиски в лесу – вызвала некую близость, теперь это ощущение исчезло. На поляне в ночном лесу стояли жители маленького поселка и служитель проклятого бога Эшкиля. И сейчас он предложил то, что не свойственно характеру темных – восстановить справедливость.
– Ваше темнейшество, – рискнула я заговорить первой, – все присутствующие здесь будут вам очень благодарны.
Золотые огоньки взлетели над нашими головами, заливая поляну ярким светом. Чародей молча взмахнул руками – широкие рукава черного плаща встрепенулись крыльями ворона, – и посреди поляны вспыхнул кроваво-оранжевый шар огня. Полыхнуло жаром – люди отшатнулись, закричав.
– Эпи сэдэ эри, эпи сэдэ эри… – монотонно произносил темный. – Эпи сэдэ эри!
Из пламени вылетела… летучая мышь. Но что это была за ночница! Красные глазки, острые уши, когти длиннее, чем у меня пальцы, по алой шерстке пробегал огонь. Нет, это не летучая мышь, а какая-то потустороння тварь!
Кружа в воздухе над нами, она издавала тонкий писк, от которого неприятно звенело в ушах.
Подойдя к сыну хозяина постоялого двора, Тенебриш прикоснулся к его ноше, спящей сестре. Просунув руку под ткань рубашки, с непередаваемым выражением отвращения на лице, он пошарил там…
Подняв вверх руку, произнес:
– Эри, след! – Огненная ночница спланировала на руку темного. Уцепившись коготками за кисть, она жадно облизала пальцы чародея. После чего тот грозно пророкотал: – Приказываю отыскать хозяина этого семени!
Гончая мышь, неспешно махая кожистыми крыльями цвета крови, полетела на север, в глубь леса. Пламя, окутывающее ее тельце, освещало путь людям внизу. Показательно, что пеньковцы последовали за ней без страха и сомнений, не дожидаясь приказа темного.
И только тогда я почувствовала, как мне холодно. Трясло, ломало. В глазах темнело. Что теряю сознание, поняла, когда оказалась на руках у Холгера.
