Сдернув тряпку, он пальцами распутал влажные пряди. Отработанное на кудрях другой женщины, его матери, заклинание постепенно досушило волосы принцессы, и они мягко засеребрились в полумраке комнаты.
Рука чародея невзначай скользнула на шею Кьярин. Под пальцами трепетно билась жилка. Нежная кожа притягивала, будто моля о поцелуе…
Темный замер. Что плохого в том, что он ее поцелует? Всего один мимолетный поцелуй не изменит принятого решения.
И он не удержался от соблазна. Приник губами, прокладывая влажную дорожку из поцелуев от ушка принцессы до небольшой груди, прикрытой тканью. Слегка прикусил лилейную кожу, оставляя над ключицей алые следы – такие метки, оказывается, ставить приятно. Приятно до безумия…
Девушка застонала. Чуть жалобно, но так волнующе, что он задохнулся от резко нахлынувшей волны возбуждения.
К шэйшу все договоры и правила! Совесть у него гибкая.
Чародей откинул мешающее покрывало. Обвел жадным взглядом расслабленное тело. Небольшая, но полная и округлая, даже когда девушка лежала, грудь, тонкая талия, мягкая линия чуть впалого живота, длинные стройные ноги… Увиденное восхитило темного, и с нехарактерной для него нежностью он провел кончиками пальцев от шеи до живота Кьярин. Гладкое, шелковистое на ощупь, манящее тело… Вся эта красота с недавних пор принадлежала ему, и принцесса это скоро поймет. А не поймет – ей же хуже. Нет, не так. Он будет терпелив и убедителен. И Рина осознает, как ей повезло, что она досталась ему, а не кому-то еще…
Руки мужчины по-хозяйски накрыли девичью грудь. Сжали осторожно, стараясь не причинить боли. Почти сразу Децем с волнением ощутил, как твердеют под его ладонями горошины сосков.
Не удержавшись, он жадно впился ртом в нежную вершинку, затем с гортанным стоном слегка прикусил розовый сосок второй.
Девушка, дернувшись, сквозь сон попыталась его оттолкнуть.
– Рина, какая же ты горячая, – прошептал он в ее губы, прежде чем раздвинуть их языком.
Целуя, зарылся пальцами в шелк ее волос.
Принцесса, замычав, начала просыпаться, и ему пришлось прерваться, чтобы добавить новую порцию чар.
Нечто волнительное, запредельно порочное было в том, что она спала, когда он ее ласкал. Уже не недотрога, а спящая красавица из древней сказки.
– Рина, ты моя, – произнес чародей охрипшим голосом, медленно ведя рукой вдоль ее тела. – Только моя.
Ему нравилось касаться ее кожи. Такой безупречной, бархатной и горячей… О да, горячей! Девушка, даже сквозь сон сопротивляясь, пылала от его ласк – губы алели, порозовели щеки и грудь. Дыхание было прерывистым.
И он перешел к более изысканным ласкам, которые лишь раз подарил своей любовнице из чистого любопытства.
Прикусывая и зализывая безупречную кожу, проложил дорожку из жаляще-огненных поцелуев к низу живота девушки. Надавив, раздвинул ее ноги и накрыл ладонью нежные складочки. Осторожно поглаживая пальцами, целовал стройные бедра, беззастенчиво оставляя свои метки.
Спящая принцесса плавилась от страсти – его пальцы чувствовали ее возбуждение.
И темный был горд собой: пересиливая собственные желания, он покорял гордую недотрогу.
Девушка жалобно всхлипнула сквозь сон. А затем сдалась, подчиняясь своей жажде – изогнулась, приподнимая бедра. Пользуясь моментом, чародей просунул под нее руку и сжал упругое полушарие. И это была победа! Пускай и спала покоренная, но это была его победа!
Пальцы заменили губы и язык.
Кьярин заметалась в его руках.
Упоительным было понимание, что она была в его власти. Он распалял ее, предвкушая, как снимет чары, и увидит ее шок…
И вдруг девушка застонала. Ее тело застыло, захваченное вихрем наслаждения.
Слегка разочарованный, он уткнулся лицом в ее напряженный живот, ловя последние отголоски ее удовольствия. Дождавшись, когда спящая чуть успокоится, коварно накрыл ладонью нежный холмик. Усиливая давление, подвел ее к новой вершине удовольствия и деактивировал сонные чары.
Приподнявшись на локте, заглянул в лицо принцессы. Ее неприкрытое желание, растерянность и недоумение стали высшей наградой.
Глядя в потрясенные зеленые глаза, он тихо произнес:
– Я хочу, чтобы ты знала: мужчины – не все звери. И даже те, кто звери, могут быть ласковы со своими женщинами.
Предвидя истерику, вмиг усыпил ее. И уже больше для себя добавил:
– Ты будешь помнить это, Рина. И только попробуй завтра сделать вид, что не помнишь.
Девушка забылась в наведенном тревожном сне. Его же возбуждение стало непереносимым.
Чтобы не поддаться соблазну, Тенебриш набросил на обнаженное тело принцессы покрывало.
Растянувшись на узкой кровати рядом с Кьярин, он накрыл рукой ее живот. И в этот миг пришло осознание: если бы не обещание, прежде всего самому себе, здесь мог бы уже расти его ребенок… Ребенок. Не будущий монарх Мизгира, способ заполучить королевские артефакты, а просто ребенок, сын или даже дочь. Его и Кьярин.
Мысль принесла странное удовлетворение. И умиротворенный он уснул.
А почти на рассвете задребезжало магзеркало. Поминая Эшкиля, выпутался из кокона одеяла, в которое завернул себя вместе с принцессой. И тотчас замолчал, когда увидел встревоженное лицо матери.
– Децем, я с дурными новостями! – начала она разговор резко, забыв поприветствовать его.
– Слушаю. – Тенебриш подобрался.
Теперь на кровати рядом со все еще очарованной принцессой сидел истинный темный – холодный, невозмутимый, равнодушный к чужим желаниям и чувствам.
За окном розовел горизонт, когда я проснулась, услышав петушиные рулады. Громкая птица не унималась, возвещая сиплым голосом о начале дня.
Открыв глаза, улыбнулась. Давненько я так не высыпалась! Приятная расслабленность и нега переполняли непривычно легкое тело. Довольно потянулась и села в постели.
Я не сразу заметила темные пятна на коже.
А заметив, захотела умереть. От стыда и ужаса.
Милосердная Мать… Я все вспомнила… Все!
Щеки горели. Меня трясло от ужаса и отвращения, а еще – от злости на саму себя. Как можно было не проснуться, испытывая такое? Как?!
И какой все-таки Тенебриш урод! Это ведь неправильно! Воспользоваться моим состоянием – бесчестно с его стороны!
Хотя о чем я? Он же темный, служитель бога зла!
И ему очень повезло, что он ушел до того, как я проснулась! Иначе попался бы под горячую руку – появились бы и у него метки, только на лице. И я бы не посмотрела, что он чародей!
Едва не рыча, я быстро привела себя в порядок, не забыв с помощью целительского амулета убрать темные пятна на коже. Очередная коричневая туника и штаны были надеты за считаные минуты. Хоть я кипела от гнева, попадаться Тенебришу на глаза голой неразумно – мало ли что взбредет ему в безумную голову?
