Уколов своего временного союзника, я вернулась в шатер. Укутавшись в мягкое покрывало, крепко зажмурилась. Какая же я все-таки гадина… Не лучше Холгера, согласившегося обменять меня на свободу от проклятия. И нет мне оправданий, что он якобы заслужил плохое к себе отношение.
Нет, пора отпустить давнюю боль.
Воспоминания все еще выворачивали душу, и я отгородилась от них, шепча молитву богине:
– Милосердная, дай мне сил! Помоги его простить. Ведь только через прощение я могу унять свою боль и очистить душу от ржавчины ненависти. Помоги мне, богиня, научи и защити…
Глава 3
Побег
– Сны отображают наши страхи, явные и скрытые желания. Бессознательное царит в сновидениях, перетягивая в иллюзорный мир также устоявшиеся, часто используемые жесты. О них мы и поговорим в первую очередь.
Солнце припекало, но ласковый ветерок делал путешествие сносным. Мы ехали между разъездной группой и остальными воинами, не видя первых и не слыша вторых. Как сказал герцог, ничто не должно отвлекать от обучения.
– Почему о них в первую очередь?
– Жест, ваше высочество, может стать якорем, который позволит вам помнить, что вы спите. Если сновидение осознанно, темный чародей больше не сможет в нем хозяйничать.
– Ясно…
На самом деле я понимала не все, о чем рассказывал Холгер. Но переспрашивать не хотела. Да и зачем мне, если я скоро сбегу?
А точнее, сбегу сегодня.
– В повседневной жизни часто используемые жесты можно применить, чтобы заякорить нужное настроение. К примеру, крепкое сжатие мочки вернет концентрацию внимания. Почесывание подбородка напомнит, что нужно…
После убийства короля, когда стало ясно, что темный идет к нам, Мак разработал несколько вариантов побега на весь маршрут – от ворот Аркиола и до дворцовых стен в Форке. Больше двадцати для всевозможных обстоятельств, с учетом разной погоды.
Главная сложность – чародей мог отираться все время поблизости, и чтобы временно вывести из строя, я должна была его напоить или накормить снотворным. И я бы сейчас радовалась, что Тенебриша нет, если бы не шэйшев барс. Темный при самом неблагоприятном исходе событий изнасиловал бы, барс же сожрет.
Впрочем, ответ, как избавиться от хвостатого стражника, был на поверхности.
– Времени мало, поэтому будем делать якорь из жеста, который у вас в фаворитах. Когда волнуетесь или погружены в свои думы, – Холгер повысил голос, – вы накручиваете на палец локон.
С виноватой миной на лице я отпустила вьющуюся прядь.
– Я слушаю вас внимательно, – заверила временного учителя.
Герцог рассмеялся, а затем неожиданно поблагодарил:
– Спасибо, ваше высочество.
И столько прозвучало в голосе иронии, что я действительно смутилась и принялась его слушать. Сама же напросилась, чего уж теперь.
Удивительное дело, стоило стать внимательнее, как постепенно картинка в голове уложилась. Методика якорения нужного состояния или воспоминания на жестах мне была по силам. И я принялась тренироваться.
К вечеру усталость навалилась настолько сильная, что захотелось отложить побег.
Стыдно сказать, но после ужина я не нашла сил сходить на реку, довольствовавшись ведром воды, и уснула беспробудным сном.
Внизу бездна, расцвеченная всполохами грозы, прикрытая вуалью черных облаков.
Я ахнула. Пошатнулась. Рухнула в пропасть…
Резкий рывок назад. В теплые объятия. И горячечный шепот в затылок:
– Что же ты, недотрога? Осторожнее надо быть.
Развернув к себе лицом, мужчина крепко меня обнял. Я слушала, как сильно билось его сердце. И с восторгом понимала, что он испугался. За меня, что едва не потерял.
Почему-то мысль принесла радость. Он не может без меня. Это ли не счастье?
Счастье? Какая странная мысль… И ошибочная. Тот, кто болезненно привязался к другому человеку, часто несчастен. Любовь – не зависимость, любовь – свобода. Так учили жрицы Милосердной, и я истово верила им.
– Рина, когда я предлагал прогулку под небесами, я не думал, что ты будешь настолько беспечна.
Вроде и выговаривал, а без огонька. Скорее, он горд собой, что успел вовремя и не допустил беды.
Продолжая стоять у края бездны, мы обнимались. И слушали ветер.
Рука мужчины легла мне на спину. Томительно медленно провела от основания шеи к пояснице и, чуть задержавшись на ней, без спешки вернулась обратно. Кожу покалывало под тонкой тканью альмандинового платья. Шальной ветер развевал его подол, и казалось, что мои ноги охвачены ярко-алым пламенем.
– Аромат твоих волос пьянит как дорогое вино – тонко, незаметно, делая счастливым, заставляя забыть, что завтра будет расплата в виде похмелья.
Я рассмеялась – да он поэт!
– Я говорил, что у тебя красивая улыбка? – Горячее дыхание коснулось моей щеки, и мужские губы на миг прижались к скуле легким поцелуем. – Готова?
– К чему? – спросила я, обмирая от будоражащего воображение предчувствия.
– Я обещал покатать на дракене.
Позабыв, что позади бездна, попыталась отстраниться. Тенебриш не позволил, вновь дернув на себя.
– Почему ты такая пугливая, Рина? Для тебя же лучше, если пересилишь свою боязнь. Страх сковывает, и по-настоящему сильный человек, стремящийся к свободе, преодолевает его любой ценой.
Шагах в десяти от нас зарычал дракен. Яростно и нетерпеливо.
– Пойдем, Сизый уже застоялся.
Но я застыла, не в силах добровольно приблизиться к крылатой твари, переминающейся с лапы на лапу.
Ох, это не Гром герцога! Темно-серого с синеватым отливом ящера я видела впервые. Крупный даже для самцов, с хитро блестящими глазками на трирогой морде, с кажущимися массивными, а на самом деле легкими и очень крепкими роговыми щитками на животе и спине, с гребнеобразными наростами вдоль линии позвоночника, с хвостом, заканчивающимся кисточкой из жесткой щетины, из которой торчал костяной шип, он выглядел устрашающим.
А еще неуправляемым, злобным и некормленым. Мне не привиделся голод в серых глазках – точно так два года назад смотрел на радостных зрителей дракен моего жениха, герцога Маруша. И когда смельчак по традиции подбежал с венком, чтобы забросить его на рог, тварь дернулась вперед и откусила руку с цветами. Позже выяснилось, что лонкардиец специально не кормил ящера сутки, чтобы тот, подгоняемый яростью, гарантированно выиграл.
– Рина, не бойся, я с тобой.
И почему меня это не успокаивает?
Ветвистая молния расчертила небо. Громыхнуло так, что под ногами дрогнул склон горы. Ветер разметал мои волосы, озорно взметнул подол алого платья, задирая его почти до талии. Ожерелье из крупных красных кристаллов тревожно зазвенело, словно стараясь о чем-то предупредить.
