Станислав медленно сжал пальцы в кулак и оглядел разбитые суставы. Алексей оказался прав, но вспоминать о прошлом вовсе не хотелось. Не радовало оно, хоть достигнутым результатом – порядком и законом – «вождь» был полностью доволен.
– Да, Лёха, ты молодой, но уже шибко опытный. Только зверя мне тут больше ни в ком не буди, слишком уж трудно его успокоить… И, как видишь, человека не тянет обратно, тот, кто еще помнит цивилизацию, снова ее по крупицам соберет, потому что не хочет кубарем скатиться по лестнице эволюции, пересчитывая ребрами ступеньки. В грязь, скотство и бардак вернутся единичные особи. Самые слабые, кому лень или просто впадлу и раньше было быть людьми. Или самые сильные, которые почуяли вседозволенность и рвутся наводить свои порядки. Таким был наш Талибан, и от него общество аккуратно избавилось. Естественный отбор, знаешь ли, беспощадная штука, да, Лёха?
– Абсолютно согласен с вами, коллега, – усмехнулся Алексей, удивляясь, с чего бы Стасу сейчас начинать подобный разговор, если неподалеку в постели ждет Настя. – Я видел метрополитен, я видел больше, чем ты. Бункер просто отгородился от внешнего мира, и там никто не позабыл о «спасибо» и «доброе утро». Легко быть культурным, когда в животе не урчит от голода, постель мягкая и теплая, а из крана течет горячая вода! А есть те, кто глядит из темноты туннеля на светлую станцию завистливыми глазами, мечтая об одном: отобрать это всё! Вот тут и нужен твой кулак, который с огромной любовью к людям загонит эту тварь обратно на подобающее ей место. А лучше – контрольным в башку, чтобы больше не завидовала. Никуда не денется ни насилие, ни оружие, Стас, мы оба это понимаем. Добился – защити! Отстой родную землю, как говорится.
– Отстой?! Лёха, тебя кто в Привратники-то принял с такими выражениями, а?
– Все-то ты знаешь… – Алексей догадывался, на чьем хвосте прилетела сюда информация о порядках бункера, воспоминание было не из лучших, но само существование на свете Дениса Пищухина говорило о том, что «вождь» прав и люди еще способны на вполне бескорыстные поступки. На «не убий» и прочее милосердие. – Короче, хрен я уже одичаю, ведь я хочу жрать полноценную еду, потому что имею понятие о здоровье и долголетии, хочу носить чистую одежду, чтобы уже меня не жрали вши и микробы, а еще хочу упитанную и довольную девчонку, не зашуганную и бледную оттого, что я сам ее запугал или не смог защитить и накормить. Меня нисколько не держат цепи и оковы цивилизации! Но я могу надеть эту цепь на того, на кого потребуется, чтобы жить, как я привык. Робинзона помнишь? Он мог бы по острову нагишом бегать и на пальме качаться… Но! Почему-то он собрал с тонущего корабля барахло и дом построил. Причем с мебелью – не забыл, что сидеть-то надо на стуле и за столом. Правда, одевался по последнему писку моды своего острова, но это уже частный случай. А вокруг нас еще половина нашей цивилизации по подвалам валяется, так почему же я должен забыть, каким был человек нормальный? Каким я родился и каким хочу остаться. Да и ты тоже.
– От скромности желаний ты не умрешь!
– Да, умереть мне предстоит от кое-чего другого…
Дверь за Станиславом закрылась. Улыбка сползла с лица Алексея, ощущение счастья пошло на убыль. Алексею очень хотелось остановить этот момент… Когда всё еще только разворачивается, когда результат не предопределен, когда игра началась, но никто не обладает явным преимуществом. Когда от него еще что-то зависит. Сегодня был действительно хороший день.
***
«ТТ» с глушителем, мелькнувший в руках Серякова, показался Фомину очень знакомым. Никто не говорил ему ничего определенного, но слушать и делать выводы Илья умел неплохо. Если зимой приходилось только догадываться, зачем оставили людей выцеливать «объект» на белом снежном поле, чье же лицо появится в «сетке» оптики… То аккуратно подведенный к третьему бункеру телефонный провод чуть ли не вопил во все горло вполне определенную фамилию: Колмогоров.
Когда вдруг прогремел взрыв внутри периметра, все три снайпера всматривались в прицелы, пытаясь разглядеть, что же там происходит, все ли в порядке с Главным Привратником и товарищами. Когда они не дождались ни объекта, ни начальника, собрались идти и выяснять обстановку. Насквозь промерзшие несостоявшиеся «киллеры» хоть немного согрелись на ходу. Их не пустили дальше разрушенных ворот, встретили чуть ли не автоматным огнем, но потом все же рассказали, что произошло: Главный подозревается в организации диверсии, с его сопровождающими ситуация остается неясной. А по возвращении в бункер за дело взялся уже Хлопов…
Фомин не знал, что думать. Старик, конечно, лишь на вид казался дряхлым и слабым, ближний круг прекрасно знал, какой силы характер скрывается внутри этой почти безобидной оболочки. И все же устроить такую диверсию собственноручно он не мог. Значит, кому-то поручил это… Теперь Илья с усмешкой вспоминал, что даже обижался на недоверие Главного: почему он не поручил это ему?! Он и остальные охранники после долгих и бесполезных допросов вскоре вернулись домой, но Юрий Борисович все еще оставался в капонире. Хлопову пришлось не раз проделать путь до реки, откуда он возвращался измотанным и раздраженным очередной неудачей. А Главный молчал, ни надавить, ни сопротивляться его железной воле было просто невозможно.
Верил ли сам Фомин в виновность Юрия Борисовича? Безусловно. Но ведь там присутствовал кто-то еще! В кого-то они должны были стрелять, кого-то ждали на позициях, кто-то должен был доставить и разместить эту бомбу заранее. И сработал так чисто, что охранники решили – действовал профессионал. Оказались недалеки от истины. Ну, Лёшка дает…
Чужой пистолет «ТТ» у командира Серякова говорил о том, что и Лёшка в конце концов попался. Но Фомин уже не был уверен в этом. Снова идет какая-то игра, снова Главный сосредоточен и бодр, отдает приказы, посылает войска. И от него теперь отчетливо тянет душком тлена… Если Колмогорову суждено проиграть, он потянет за собой и Главного, а сам Илья проигрывать не хотел. Он давно уже придумал, как лучше организовать охрану, Юрий Борисович в этом даже помог, создавая отдельное подразделение. И с Серяковым нужно дружить, более надежного мужика тут еще поискать… Фомин сделал бы ставку на Хлопова. И даже на Лёшку Колмогорова, который до сих пор успешно противостоял Главе Совета. А такие вот Главные, как Грицких, и начали последнюю войну, Илье очень не хотелось, чтобы история повторялась уже на новом витке спирали. Снова может не остаться победителей.
Глава 11
Совсем не Че Гевара
Утром Алексей не смог встать с койки. Теплая комната казалась теперь выстуженным за ночь подземельем, хотя он прекрасно сознавал, что просто все тело горит от жара. Станислав понял его без слов, только взглянув на странно неподвижного Лёху, натянувшего на уши одеяло. Бабка вскоре появилась, но не с лекарством, а с миской бульона.
– Алексей, в виде исключения я решила вам принести завтрак в постель.
Из-за распухших лимфоузлов было больно не только глотать, но даже говорить. Но не помешало улыбнуться в ответ на слова: «ну, Лёша, нужно еще немного съесть, иначе сил не будет».
