– Еще больше.
Я закатила глаза и продвинула нож еще дальше. Дэймон удовлетворенно кивнул:
– Безупречно.
Нож ни в какую не хотел сотрудничать с моими руками, когда я пыталась отрезать половину торта. Лезвие погрузилось совсем на чуть-чуть и дальше уже не двигалось ни на сантиметр.
– Как я ненавижу разрезать все эти безумные кондитерские изделия.
– Давай я помогу тебе. – Дэймон потянулся, и наши руки соприкоснулись, когда он забирал у меня нож. По коже пробежало электричество.
– Тебе нужно смочить его горячей водой. Тогда он будет легко резать.
Отступив в сторону, я передала весь процесс полностью в его руки. Дэймон совершил то же самое, что совсем недавно делал Уилл, и нож начал беспрепятственно проходить сквозь мороженое.
– Видишь? Идеально, – прокомментировал он, пока я наблюдала за тем, как натягивалась ткань рубашки на его плечах.
Закусив губу, я взяла два чистых блюдца и поставила их на стойку.
– Хочешь что-нибудь выпить?
– Молоко – всегда беспроигрышный вариант, если оно, конечно, у тебя есть.
Взяв пакет молока, я налила два стакана. Потом прихватила вилки и указала в направлении гостиной.
– Ты не хочешь остаться на кухне?
– Нет. Не люблю есть сладости за обеденным столом. Это кажется слишком формальным.
Пожав плечами, Дэймон последовал за мной в гостиную, и когда я разместилась на диване, он сел на противоположном от меня конце. Совершенно не чувствуя голода, я без энтузиазма ковыряла вилкой крем. Мой желудок нервно сжимался.
Дэймон откашлялся.
– Красивые розы. Брэд?
– Блейк. – Я ни разу не вспомнила о Блейке с того самого момента, как Дэймон показался в коридоре. – Красивые, да?
– Цветы как цветы, – пробурчал он. – Итак, почему ты сегодняшним вечером одна? У тебя все-таки день рождения…
Его прямолинейный вопрос заставил меня нахмуриться.
– Мама работает, а мне… не хотелось организовывать ничего особенного. – Я продолжала двигать вилкой торт по тарелке. – Все это не так уж и страшно, как кажется. Я многие дни рождения провела наедине с самой собой.
– Тогда… наверное, ты бы предпочла, чтобы я не заходил?
Подняв глаза, я наблюдала, как он, отделив мороженое от карамельной сердцевины, отправил очередную порцию торта себе в рот.
– Но я действительно пришел извиниться за прошлую ночь.
Я отставила блюдце в сторону и подтянула под себя ноги.
– Дэймон…
– Подожди. – Парень поднял вилку, заставив меня замолчать. – Хорошо?
Оперевшись на спинку дивана, я кивнула.
Он опустил взгляд на свою тарелку, и его челюсть сжалась.
– Между мной и Эш ничего не было. Она всего лишь морочила тебе голову. И я знаю, в это сложно поверить, но мне жаль, если это все… причинило тебе боль. – Дэймон сделал глубокий вдох. – Вопреки тому, что ты обо мне думаешь, я не прыгаю от одной девчонки к другой. Ты мне нравишься, поэтому я никогда бы не стал путаться за твоей спиной с Эш. И я этого не делал. Эш и я… между нами ничего не было уже несколько месяцев до того, как ты появилась.
В моей груди возник какой-то особенный трепет. Никогда в жизни мне не было так сложно разобраться в себе, как в те моменты, когда дело касалось Дэймона. Я могла понять книги. Но я совсем не понимала парней – особенно тех, которые были не с нашей планеты.
– Мои отношения с Эш… запутанны. Мы знаем друг друга с того момента, как оказались здесь. Каждый ждет, что мы будем вместе. Особенно старейшины, если учесть, что мы уже достигли нужной «возрастной планки». Для нас наступило время делать детей, Кэт. – Дэймон пожал плечами.
Боже, это была их официальная законная практика. Мне нравилось звучание всего этого во второй раз еще меньше, чем в первый.
– Даже Эш ждет, что мы будем вместе, – продолжил Дэймон, тыкая вилкой в остатки торта. – И это все… я знаю, это все причиняет ей боль. Я никогда не хотел этого. – Он замолк в попытке найти правильные слова. – Тебе я тоже никогда не хотел причинить боли. Но я сделал и то и другое.
На его щеках проявились два красных пятна. Скованно проведя руками вдоль колен, я отвела взгляд в сторону. Мне не хотелось, чтобы он знал, что я заметила его горевшие скулы.
– Я не могу быть с ней в том качестве, в котором она хочет… не могу быть с ней так, как она того заслуживает. – Он замолк, шумно выдохнув. – В общем… Кэт, я хотел извиниться за прошлую ночь.
– И я тоже. – Я закусила губу. – Мне не следовало так срываться. Наверное, весь этот инцидент с окнами… оказался последней каплей.
– То, что ты сделала прошлой ночью с окнами… Кэт, это показало, что у тебя есть чертовски огромные способности, которыми ты не можешь управлять. – Он взглянул на меня из полуопущенных ресниц. – Я думал об этом. А еще о Доусоне и Бетани. О том вечере, когда он вернулся с гор, покрытый кровью. Думаю, Бетани каким-то образом пострадала…
– И он ее вылечил?
– Да. Но я больше ничего не знаю. Они… они погибли несколько дней спустя. Возможно, это… то же самое, что разделить квант света, который, распадаясь на два, все еще остается одним целым. Наверное, это объясняет, почему мы с тобой способны чувствовать друг друга. – Он пожал плечами. – Не знаю. Это всего лишь одна из теорий.
– Как ты думаешь, то, что со мной происходит… это прекратится когда-нибудь?
Он проглотил последний кусочек торта и поставил тарелку на кофейный столик.
– Возможно, нам повезет и твои способности со временем иссякнут, но тебе нужно проявлять повышенную осторожность. Я не хочу на тебя давить, но пойми, твое состояние представляет угрозу для всех нас. Я не пытаюсь быть… жестоким. Это реальность вещей.
– Нет, я понимаю. Я могу в любой момент рассекретить вас всех. И я почти что сделала это… не один раз.
Он откинулся на спинку дивана в той лениво-заносчивой манере, которая всякий раз заставляла мое сердце биться быстрее.
– Я выясню, слышал ли кто-нибудь о случившемся. Правда, мне придется проявлять осторожность, потому что слишком много вопросов могут вызвать лишние подозрения.
Я задумчиво теребила кулон на шее, в то время как Дэймон взглянул на телевизор и улыбнулся, наблюдая за выступлением очередной группы восьмидесятых, изливавшей душу о потерянной и найденной любви.
– После того как я увидел твои танцевальные способности, я могу авторитетно заявить, что ты бы легко вписалась в восьмидесятые, – прокомментировал он.
Я закатила глаза.
– Могли бы мы больше никогда не вспоминать об этом?
Повернувшись ко мне, он усмехнулся:
