Адам был мертв.
Не сегодня завтра в город нагрянет МО в поисках Вогана… и когда это случится, они выйдут на меня… и на Дэймона.
И я стала убийцей. Я убила. Пусть не своими собственными руками, но именно я подтолкнула каждого к тому, что произошло. Погибли люди – как невинные, так и те, кого сложно было таковыми назвать. Дэймон был прав: жизнь – есть жизнь. Но чья бы кровь ни обагрила мои руки, я никогда теперь не смогу ее смыть, она впиталась в мою кожу, оставив на ней темное пятно.
И каждый раз, когда я закрывала глаза, мне виделся Адам, и мою грудь сдавливала боль, которая, наверное, останется во мне навсегда. Я не была уверена, что смогу пойти на следующий день в школу. После всего, что произошло, это казалось бессмысленным.
Я так и не обнаружила того, кто предал Доусона и Бетани, но я понимала, что вокруг нас больше, чем мы думали, подставных лиц, которые следили за каждым нашим шагом. Невидимые часы тикали, отсчитывая время, приближавшее меня к моему собственному Судному дню. И мне некого было в этом винить, кроме самой себя.
Через некоторое время я почувствовала тепло, растекавшееся по моему затылку, и мое сердце замерло в груди. Но я не смогла заставить себя обернуться. Почему Дэймон был здесь? Он должен был меня ненавидеть. Так же, как и Ди.
Под его ногами хрустел снег, и это казалось мне крайне странным. Дэймон мог двигаться совершенно бесшумно, когда этого хотел. Вот он остановился за моей спиной, и тепло его тела укрыло меня, словно плед. Я не могла игнорировать его вечность, в то время как он, если того хотел, вполне мог стоять так бесконечно долго. Удивленная и настороженная, я оглянулась.
– Я знал, что ты будешь здесь. – Он отвел взгляд, и его лицо напряглось. – Я всегда сюда прихожу, когда мне нужно подумать.
Выдохнув, я произнесла первое из того, что вихрем кружилось в моей голове:
– Как Ди?
– Она выживет, – ответил он, а глаза его потемнели. – Нам нужно поговорить. – Дэймон склонился надо мной прежде, чем я успела что-либо ответить. – Ты сейчас занята? Вдруг я отвлекаю тебя от чего-то важного. Смотреть на озеро – задача, требующая большой концентрации.
Слова и выражение лица Дэймона совершенно ничего не говорили мне о его настроении.
– Нет, я не занята.
Его ультрасветлые глаза снова остановились на моем лице.
– Тогда пойдем ко мне?
В моей груди запульсировала тревога. Вдруг он хочет убить меня и спрятать мое тело? Безумие, конечно, но после всего, что я сделала… Мое горло пересохло, и мы молчали всю дорогу, пока шли назад. А когда я вошла вслед за ним в дом, я почувствовала, как затряслись мои повлажневшие руки.
– Голодна? – спросил Дэймон, когда мы вошли в холл. – Я не ел весь день.
– Да, немного, – ответила я.
Он прошел на кухню и, вытащив упаковку ветчины, начал готовить два сэндвича. Я села за стол. Он добавил в мою порцию горчицу так, как я это любила, и я была готова снова разрыдаться. Мы поели в напряженной тишине, потом, когда он убрал со стола, я неловко поднялась:
– Дэймон, я…
– Не сейчас, – произнес он и, вытерев руки, вышел из кухни, даже не позвав меня с собой. Вздохнув, я молча последовала за ним, но когда Дэймон начал подниматься на второй этаж, мой пульс дал сбой.
– Дэймон… почему мы идем наверх?
Он оглянулся на меня, положив руку на перила из красного дерева.
– А почему нет?
– Не знаю. Просто это кажется…
Он продолжил подниматься по лестнице, не оставив мне другого выбора. Мы прошли мимо пустой спальни Ди, которая выглядела так, словно по комнате пронесся ураган. Дальше располагалась еще одна спальня, в которую дверь была закрыта. Очевидно, она когда-то принадлежала Доусону и, возможно, до сих пор оставалась нетронутой. Неудивительно. После смерти отца прошло немало времени, прежде чем мы с мамой смогли убрать его вещи.
– А где… Ди? – спросила я.
– Она у Эш и Эндрю. Думаю, рядом с ними ей немного легче…
Я кивнула, больше чем когда-либо желая вернуться назад в прошлое, чтобы иметь возможность задать больше вопросов и не быть такой безнадежной дурой.
Дэймон открыл дверь в следующую комнату, и мое сердце нервно подпрыгнуло. Отступив в сторону, он позволил мне пройти первой.
– Твоя комната?
– Да-а. Лучшее место во всем доме.
Его спальня была большой, чистой и на удивление убранной. На темно-синих стенах висело несколько постеров с изображениями разных музыкальных групп. Комната была погружена в полумрак, потому что жалюзи на окнах были опущены, а занавеси задвинуты. Дэймон махнул рукой, и прикроватные лампы тут же зажглись.
Здесь находилось очень много дорогой аппаратуры: большой жидкокристаллический телевизор; макбук, чему я немедленно позавидовала; стереосистема и даже письменный стол. Потом мой взгляд переместился в сторону его кровати.
Она была немаленькой.
Бледно-голубое покрывало выглядело уютно и притягательно. У меня никогда не было столько пространства, чтобы иметь возможность перекатываться с боку на бок… или просто спать. В моем распоряжении всегда была всего лишь маленькая девичья кровать. Заставив себя оторвать взгляд от постели, я прошла к ноутбуку, который являлся мечтой всей моей жизни.
– Хорошая машина.
– Хорошая. – Дэймон сбросил обувь, и я, увидев, что он делает, забыла, как дышать:
– Дэймон…
Кровать прогнулась под его весом, и я нервно провела пальцами по крышке компьютера.
– Я сожалею обо всем. Мне не следовало доверять ему… и я должна была послушать тебя. Я не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал.
– Адам не пострадал, Кэт. Он умер.
Сглотнув ком в горле, я обернулась к нему, встретившись с его блестевшими глазами.
– Я… если бы я могла вернуть прошлое, я бы все изменила.
Дэймон покачал головой, и ладони сжались в кулаки.
– Я знаю, мы не всегда ладили, и я знаю, что наша новая связь тебя с самого начала до смерти пугала, но ты всегда знала, что можешь мне доверять. В тот момент, когда ты заподозрила, что Блейк работает на МО, ты должна была прийти ко мне. – Его голос надломился от горечи. – Я мог все предотвратить.
– Я всегда тебе доверяла. Всей своей жизнью. – Я шагнула к нему. – Но когда я заподозрила, что он может быть связан с МО, мне было страшно втягивать в это тебя. Блейк и так знал и подозревал слишком много.
Дэймон покачал головой, словно совершенно меня не слышал.
– Мне следовало сделать больше. Когда он метнул в тебя этот чертов нож, я должен был вмешаться и стоять на своем до конца, но… я был слишком зол.
К моим глазам подступили слезы. Мне казалось, что я уже выплакала их все. Да и когда слезы могли что-то исправить.
