– Будь осторожней.
Не было никаких сомнений в том, что Дэймон любил свою сестру и дорожил ею. Он, не задумываясь, отдал бы за нее жизнь. То, как он о ней заботился, вызывало восхищение. И уважение. В такие моменты мне хотелось быть не единственным ребенком в семье.
– Как обычно, – Ди улыбнулась и, махнув мне рукой, метнулась на улицу.
– Ого. Напомни мне – никогда не есть ее мороженое.
– Если ты это сделаешь, даже я буду не в состоянии тебя спасти. – На его губах блуждала усмешка. – Итак, Котенок, если я буду приглядывать за тобой весь вечер, что мне за это будет?
Мои глаза тут же сузились.
– Во-первых, я тебя не просила за мной приглядывать. Это ты заставил меня прийти сюда. И не называй меня Котенком.
Дэймон расхохотался. От звука его смеха по всему моему телу пробежала дрожь, точно так же, как в тот момент, когда я проснулась, лежа у него на коленях.
– Вижу, мы сегодня в особо сварливом настроении?
– Ты еще ничего не видел.
Все еще усмехаясь, он направился в кухню.
– Охотно верю. Когда ты рядом, мне не скучно. – Он задержался у входа: – Ты идешь или как?
Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
Он толкнул кухонную дверь:
– Я голоден.
– Разве ты только что не съел все мороженое?
– Да-а, но все равно еще голоден.
– Бог мой, пришельцы умеют есть.
Я остановилась.
Дэймон оглянулся.
– У меня складывается впечатление, что мне необходимо все время следить за твоим местонахождением. Ты идешь туда, куда иду я. – Он подождал, пока я начну двигаться, и когда этого не случилось, его улыбка превратилась в ту, что не сулила ничего хорошего. – Или я могу передвигать тебя силой.
Я была более чем уверена, что мне не хотелось знать, как именно он планировал это делать.
– Хорошо. Пойдем. – Я прошествовала мимо него и забралась на табурет возле стола.
Дэймон взял тарелку с поджаренным цыпленком:
– Хочешь?
Я покачала головой. В отличие от них я не поглощала за день тонну пищи.
Он молча передвигался по кухне. После того дня на камнях мы ни разу не вгрызались друг другу в горло. Нет, мы начали ладить, но складывалось впечатление, что между нами возник не провозглашенный мир. Я не имела ни малейшего понятия, как держать себя, раз уж теперь мы не предпринимали ни единой попытки досадить друг другу.
Оперевшись щекой на руку, я не могла оторвать от него глаз. Комплекция Дэймона была весьма внушительной, но при этом он умудрялся двигаться не хуже танцора. Каждый его шаг – непринужденный и мягкий, даже самое простое движение – настоящее танцевальное па.
А тут еще его лицо.
В этот момент он взглянул на меня:
– Итак, как ты… справляешься?
Я отвела взгляд, сосредоточившись на его тарелке с едой, которая, к слову сказать, была уже наполовину пустой.
Как долго я глазела на него? Это становилось до нелепости смешным. Неужели след превратил меня в ходячие гормоны?
– Я справляюсь замечательно.
Откусив кусок цыпленка, он начал медленно жевать.
– Это точно. Ты смогла воспринять все. Я удивлен.
– А что я должна была, по твоему мнению, делать?
Дэймон пожал плечами:
– С людьми варианты множатся до бесконечности.
Я закусила губу:
– Ты считаешь, что мы – люди – каким-то образом слабее вас?
– Я не считаю вас слабее. Я это знаю, – он посмотрел на меня поверх своего стакана с молоком. – Я не пытаюсь никого оскорбить. Вы просто слабее, чем мы.
– Возможно, физически, но уж точно не… морально, – возразила я.
– Морально? – Он казался растерянным.
– Да-а. Например, я не собираюсь продавать всему миру информацию о вас, ребята. И если бы меня схватил Аэрум, я не стала бы вести его к вам.
– Не стала бы?
Задетая за живое, я отшатнулась назад и скрестила на груди руки:
– Нет. Не стала бы.
– Даже если бы от этого зависела твоя жизнь? – в его голосе слышалось явное сомнение.
Покачав головой, я рассмеялась:
– Только потому, что я – человек, не стоит считать меня трусливой или жалкой. Я бы никогда не сделала ничего такого, что подвергло бы Ди опасности. Не думаю, что моя жизнь должна быть более ценной, по сравнению с ее. Вот твоя жизнь… спорный вопрос. Но не ее.
Он смотрел на меня несколько секунд, потом снова вернулся к еде. Если я ожидала извинений, то определенно их не получила.
Неудивительно.
– И сколько понадобится времени, чтобы след исчез? – Я опять перевела взгляд на него, крайне раздраженная этим разговором. Его пронизывающие глаза, казалось, обжигали меня.
Он осушил стакан молока. Я сглотнула, мне казалось, что мое горло совсем пересохло.
– Возможно, неделя или две, возможно, меньше, – произнес Дэймон. – Он уже начинает бледнеть.
Мне было как-то не по себе от того, что он говорил о некоем свете вокруг меня, которого я не видела.
– И как я выгляжу? Как электрическая лампочка или что-то вроде того?
Он усмехнулся, качая головой:
– Твое тело окружает мягкое свечение, словно ореол.
– О… тогда это не так уж и плохо. Ты закончил? – Когда он кивнул, я взяла его тарелку. По привычке. Не для того, чтобы запустить ею в него, а просто чтобы чем-то себя занять. – По крайней мере, я не выгляжу, как рождественская елка.
– Ты выглядишь, как звезда на верхушке этой елки. – Его дыхание коснулось волос и моей щеки.
Задохнувшись, я оглянулась. Дэймон стоял прямо позади меня. Наши тела разделяло всего два шага.
Положив руки на край стола, я втянула в легкие воздух:
– Ненавижу, когда ты так двигаешься.
Улыбаясь, он склонил голову набок:
– Котенок… скажи, во что мы себя втягиваем?
Перед моими глазами промелькнули тысячи образов. Спасибо, Господи, за то, что чтение мыслей не входило в список его внеземных способностей. Воздух вокруг меня начал казаться странно тяжелым.
– Почему бы тебе не сдать меня Министерству обороны?! – выпалила я.
Дэймон сделал шаг назад, явно застигнутый врасплох.
– Что?
Хотела бы я вернуть свои слова обратно, но это было невозможно.
– Разве твоя жизнь не стала бы гораздо проще, если бы ты сдал меня МО? Тебе не нужно было бы больше беспокоиться ни о Ди, ни о чем-либо другом.
