– Это разновидность: «я ненавижу тебя, но хочу».
Я задохнулась от смеха:
– Это ужасно.
– Но это правда, – она опустила руки. – Ты знаешь, мы можем встречаться с людьми, если хотим. Хотя и понимаем, что это ни к чему не приведет. Просто он никогда раньше не обращал внимания на людей.
– Его заставили обратить на меня внимание, Ди.
Я с размаху упала на кровать, чувствуя, как моя грудь сжимается от одной только мысли, что Дэймон мог хотеть быть со мной. Я знала, что исключительно на физическом уровне его влекло ко мне. Я чувствовала это. Только этого было недостаточно, чтобы между нами могли завязаться отношения.
– А как насчет тебя? Что происходит с Адамом?
– Абсолютно ничего. Я не знаю, на каком уровне Эш испытывает влечение к Дэймону. Мы выросли вместе. Адам для меня как брат. Не думаю, что он чувствует по отношению ко мне что-то другое. – Она сделала паузу, ее нижняя губа подрагивала. – Мне никто не нравится среди своих.
– Есть какой-то… человеческий парень, который тебе нравится?
Она покачала головой:
– Нет. Но если бы был, я бы не испугалась этого. Я хочу быть счастливой. Не имеет значения с кем.
– Полностью с тобой согласна.
Ди легла рядом со мной, свернувшись калачиком.
– Дэймон сойдет с ума, если я влюблюсь в человека.
Эти слова почти что вызвали у меня улыбку, но потом я вспомнила про их брата. Ди была права: Дэймон сошел бы с ума. И он имел на это полное право, потому что если бы его брат не связался с человеком, он был бы все еще жив.
Я надеялась, что Ди никогда не повторит ошибки Доусона. Потому что в противном случае Дэймон определенно слетит с катушек.
К середине октября я собиралась стащить его ручку и наконец-таки ее уничтожить, потому что потеряла счет, сколько раз он тыкал ею мне в спину уже после того, как след исчез. Казалось, Дэймон жил ради того, чтобы меня изводить.
Хотя, признаться, я в какой-то степени даже ждала наших столкновений, но только потому, что это было занимательно… до тех пор, конечно, пока один из нас реально не начинал выходить из себя. Особенно когда Дэймон вел себя откровенно асоциально.
Как, например, в пятницу, когда Саймон попросил меня позаниматься с ним тригонометрией. Я даже не успела ничего ответить, как рюкзак Саймона рухнул на пол и из него высыпалось все содержимое.
Покраснев от смущения, Саймон забыл обо всем на свете, пытаясь под дружный хохот класса собрать тетради и карандаши.
Я оглянулась на Дэймона, подозревая, что он имел к этому прямое отношение, но получила в ответ ленивую улыбку.
– Что с тобой происходит? – спросила я его в коридоре после урока. – Я знаю, что это твоих рук дело.
Он пожал плечами:
– И что из этого?
Что из этого? Я остановилась возле своего шкафчика, удивленно обнаружив, что Дэймон проследовал за мной.
– Это было грубо, Дэймон. Ты выставил его на посмешище, – набросилась на него я, затем, понизив голос, добавила: – И вообще, я полагала, что применение вашей… энергии может привлечь ненужное внимание.
– Это всего лишь небольшой всплеск на карте. Подобное не оставляет следов. – Дэймон наклонял ко мне голову до тех пор, пока его темные пряди не коснулись моей щеки и я не начала разрываться между двумя желаниями, одним из которых было забраться в шкафчик, а другим – повиснуть на Дэймоне.
– Кроме того, я сделал тебе одолжение.
Я рассмеялась:
– Какое еще одолжение?
Дэймон улыбнулся и затем опустил взгляд так, что густые ресницы закрыли его глаза.
– У него на уме была вовсе не тригонометрия.
Спорный вопрос, конечно, но я решила подыграть. Я не собиралась пасовать перед ним – и неважно, что он мог силой одной мысли зашвырнуть меня в воздух.
– Даже если и так, что здесь такого?
– Тебе нравится Саймон? – Его подбородок приподнялся, а в изумрудных глазах блеснула злость. – Не может быть, чтобы он тебе нравился.
Я почувствовала некоторую нерешительность:
– Ты что, ревнуешь?
Дэймон отвел глаза. И я поняла, что наступил как раз тот момент, когда я могла что-то ему предъявить. Он не двигался и не дышал.
– Ты ревнуешь к Саймону? – я понизила голос. – К человеку? Несерьезно, Дэймон.
Он шумно втянул воздух:
– Я не ревную. Все, что я хотел, это просто выручить тебя. Единственное, чего хотят такие парни, как он, так это забраться тебе под юбку.
Мои щеки загорелись, пока я смотрела на него во все глаза.
– Почему? Ты считаешь, что это единственная причина, почему я могу кому-то понравиться?
На его губах появилась знающая улыбка, пока он отступал назад.
– Заметь, это не я сказал.
После этого он ушел, растворившись в заполненном людьми коридоре. И это было хорошо, потому что, задержись он еще на секунду, я бы задушила его. Развернувшись, я увидела Эш, которая застыла в дверях своего класса. Ее взгляд практически пригвоздил меня к полу.
* * *
О Саре больше никто не упоминал. Конечно, в школе о ней не забыли, просто жизнь продолжалась. Я тоже старалась вспоминать о ней и о том, каким образом она умерла, как можно реже. Потому что, когда я об этом думала, мой желудок болезненно сжимался. Она умерла из-за того, что Дэймон спас меня и Аэруму нужно было выместить свою злость на ком-то другом.
По ночам мне снилась парковка позади библиотеки. Я видела его лицо, холод и злость в его глазах, пока он убивал меня. После таких кошмаров я просыпалась с криком, застрявшим у меня в горле, покрытая холодным потом.
Если не считать ночных кошмаров и периодических космически-наглых выходок Дэймона, моя жизнь протекала так же, как у любого обычного тинейджера.
Насколько это вообще возможно рядом с теми, кому не нужно было пользоваться пультом, чтобы переключать каналы телевидения, и которые становились, мягко говоря, напряженными во время метеоритного дождя. Ди как-то объяснила мне, что Аэрумы перемещались на Землю, когда происходили какие-то атмосферные явления, для того чтобы максимально замаскировать свое прибытие.
Я не совсем поняла, как это происходит, а она толком не объяснила, но несколько дней после активного звездопада все близнецы вели себя крайне нервно.
Они могли ни с того ни с сего на несколько дней исчезнуть, отпросившись на три дня, или пропустить одну среду без всякого предупреждения. Ди потом объясняла, что они уезжают отметиться в МО.
Каждый раз они уверяли меня в том, что Аэрумы не являются проблемой, но я не слишком им верила – очень уж они старательно избегали любых разговоров, касавшихся этой темы.
