– Кэти? – крикнула мама снизу. – Пришла твоя подруга Ди.
– Пусть заходит, – ответила я.
Закрыв ноутбук, я скатилась по лестнице и вместе с Ди отправилась в тот самый магазин, о котором она говорила. Правда, оказался он совсем не там же, где мы были накануне, а ведь Дэймон утверждал, что он совсем рядом с «Ми продуктов». Я купила все для того, чтобы привести в порядок ужасную цветочную клумбу.
Вернувшись, мы с Ди с трудом вытащили пакеты с покупками из багажника – до того они были тяжелые. Пот лил с нас градом.
– Хочешь чего-нибудь попить? – предложила я. Руки адски саднили. – А потом уже займемся клумбой.
Ди вытерла влажные ладошки и кивнула:
– Тут нужны особые тренировки. По поднятию тяжестей.
Мы зашли в дом и накинулись на холодный чай.
– Напомни мне записаться в местный спортзал, – пошутила я, разминая затекшие руки.
Ди рассмеялась и, перекрутив влажные волосы, убрала их за спину. Раскрасневшаяся от усталости, она все равно выглядела шикарно. В отличие от меня. Я-то напоминала, скорее, серийного убийцу. У которого, правда, было маловато силенок, чтобы причинить кому-то реальный вред.
– В этом городе единственный вид спорта – убирать мусор или перетаскивать с места на место стоги сена. Кеттерман – один сплошной спортзал.
Я протянула ей резинку для волос, пошутив на тему того, какая отстойная жизнь ждет нас в этой дыре. Минут через десять мы вышли из дома, и вдруг я увидела, что все тяжеленные мешки аккуратно стоят возле крыльца.
– Как они сюда попали? – изумленно спросила я.
Ди опустилась на колени и начала выдергивать сорняки.
– Наверное, это мой брат.
– Дэймон?
Она кивнула:
– Как обычно, рыцарь без страха и упрека.
– Рыцарь без страха и упрека, – поморщилась я.
Верится с трудом. Скорее, все эти мешки сами телепортировались сюда – и то правдоподобней будет.
Неожиданно я обнаружила, что мы обе дергаем сорняки с такой силой, точно хотим выместить всю накопившуюся злость. Видимо, у Ди тоже скопилось немало обид и раздражения на братца. Даже неудивительно.
– Да, прощай мой маникюр, – проговорила Ди чуть позже, посмотрев на свои руки.
Я усмехнулась:
– Говорила тебе, надень перчатки.
– Ты тоже не надела.
Я поморщилась, подняв перепачканные грязью ладони:
– А я вообще маникюр делать не привыкла.
Ди пожала плечами и взялась за грабли. В длинной юбке и узких сандалетах она выглядела весьма забавно – точно модель на демонстрации новой коллекции садовой моды.
– Слушай, а это прикольно, – кивнула она, активно орудуя садоводческим орудием.
– Лучше шопинга? – засмеялась я.
В задумчивости она потерла нос:
– Конечно. Хорошо успокаивает.
– Точно. Я вообще ни о чем не думаю, когда этим занимаюсь.
– В том-то и дело. – Она уже выгребала прошлогодние листья из клумбы. – Ты любишь возиться с землей, чтобы ни о чем не думать?
Присев, я вскрыла пакет с грунтом. Я не знала, как ответить на этот вопрос.
– Папа… он очень это любил. Под его руками любая зелень расцветала. В нашей старой квартире не было ни клочка земли, зато был балкон. И мы с ним такой сад там устроили!..
– Что случилось с твоим отцом? Твои родители развелись?
Я стиснула зубы. Никогда и ни с кем я не говорила о нем. Он был очень хорошим человеком и лучшим в мире отцом. И совсем не заслужил того, что с ним случилось.
Ди притихла.
– Извини. Это не мое дело.
– Нет. Все нормально.
Я встала, отряхнув грязь с рубашки, и заметила, как она ставит грабли у крыльца. Но рука ее вдруг показалась мне такой прозрачной, что я видела белые перила сквозь нее. Я поморгала – и все снова встало на свои места.
– Кэти? Ты в порядке?
Мое сердце колотилось. Я посмотрела на ее лицо, потом на руку. Рука как рука. Обычная. Идеальная.
– В порядке, – кивнула я. – Он… отец заболел. Рак. Последняя стадия опухоли мозга. У него были головные боли, видения.
Я нервно сглотнула и отвела глаза. Такие же видения, как у меня сейчас?
– Он никогда ничем не болел, пока ему не поставили этот диагноз. Химиотерапия, облучение – ничего не помогло. Через два месяца он умер.
– О, господи, Кэти, мне так жаль, – проговорила она мягко. Лицо ее побледнело. – Это ужасно.
– Да ладно. Все нормально. – Я выдавила фальшивую улыбку. – Это случилось почти три года назад. Потому-то мама и решила переехать сюда. Начать все заново и все такое.
В ярком солнечном свете глаза Ди блестели.
– Понимаю. Когда теряешь кого-то, время совсем не лечит.
– Не лечит.
Мне показалась, что Ди действительно понимает меня, но, прежде чем я успела приступить к расспросам, дверь ее дома распахнулась. Внутри меня все сжалось.
– О нет, – прошептала я.
Обернувшись, Ди громко вздохнула:
– Посмотрите-ка, кто пришел.
Было уже далеко за полдень, но Дэймон выглядел так, точно только что выбрался из постели. Взъерошенные волосы, мятые джинсы, обнаженный торс. Он с кем-то говорил по телефону, потирая рукой подбородок.
– А что, у твоего брата нет футболки? – спросила я, хватая лопату.
– Кажется, нет. К сожалению. Он даже зимой так ходит, – она вздохнула. – Не представляешь, как это раздражает. Все время видеть столько его… тела. Фу, мерзость.
Мерзость для нее. Но меня – чтоб ему провалиться – просто с ума сводит. Я копала лунки под рассаду. В горле совсем пересохло. Идеальное лицо. Идеальное тело. Жуткий характер. Вот он – адский замес самых «очень-даже-ничего» парней.
Почти полчаса он висел на телефоне. Я все это время почти ничего делать не могла. Не обращать внимания не получалось – даже спиной я ощущала его пристальный, тяжелый взгляд, от которого немели плечи. Когда я наконец позволила себе посмотреть в сторону Дэймона, его и след простыл. Вернулся он почти сразу, уже в футболке. Черт. Зачем он ее надел!
Я рассыпала верхний грунт, в этот момент он подошел к сестре и опустил руку на ее плечо. Ди попыталась сбросить ее, но он только крепче сжал пальцы:
– Привет, сестренка.
Ди закатила глаза и вдруг широко улыбнулась. В ее глазах светилось неприкрытое обожание.
– Спасибо, что перенес для нас пакеты.
– Это не я.
– Ну как скажешь, упрямец.
