Торжественно и немного резко звучал Его голос в мемориальном зале. Каждая интонация поддерживалась убедительным взглядом и выразительным жестом.
– Мечты сбываются! – еле сдерживая слезы восхищения, шептал один Заседатель Палаты другому.
– Рекорды завоевывают разные люди, – продолжал Вожатый. – Сегодня один перепрыгнул перекладину, завтра – другой, и получается, что абсолютного победителя не существует, а значит, рекорды, по существу, принадлежат человечеству. И не надо кивать на первого, в следующий забег он подвернет ногу или окажется дисквалифицированным, нажравшись запрещенных таблеток! В любом случае ничего не изменится – новый рекорд будет поставлен! Только вот на кой хер он сдался? Что от него, мяса в магазине прибавится, от твоего рекорда?! – нахмурив брови, спрашивал Вожатый.
Ты человек, а не лошадь и не муравей, у тебя есть мозги, вот и подумай, какая нам разница, кто первый бросит камень?! Главное, чтобы камней хватило на всех, и все смогли бросать до умопомрачения и быть счастливыми! В этом суть спорта!
Зал взорвался аплодисментами.
– Предлагаю слово соревнование заменить на более подходящее – игра. И никаких выскочек, так-то!
Вожатого безоговорочно поддержали. Новые спортивные игры стали проводиться повсеместно и по любому поводу, и не только спортивные, но и трудовые. Скоро они превратились во всенародные праздники, гуляния. На этих форумах спорта можно было встретить всех, от мала до велика. На игры приходили целыми семьями, школами, цехами. С песнями, с добрыми улыбающимися лицами на стадионах вышагивали тысячи людей. Все знали, что сегодня обязательно установят новый рекорд и все без исключения примут участие в завоевании этого рубежа. Это будет и их успех! На стадионах стало не протолкнуться. Повсюду начали строить спортивные сооружения. Игры роднили людей, а не разобщали, как раньше, – одна команда против другой, один спортсмен против другого. Говорят, в древности соревнования вызывали настоящую агрессию, бурю негодования, зависть, нескрываемую ненависть между участниками, а некоторые заканчивались оскорблениями, потасовками, кровью. Судей тоже не стало, кому сейчас они могли понадобиться? Что судить? Посвистеть в судейский свисток теперь может каждый.
Свистки и свистульки самых причудливых форм и размеров очень нравятся детям и продаются повсюду, хотя в последнее время их стали делать бесшумными. К спорту отнесли производственную гимнастику, турпоходы, прыжки с парашютами, разгадывание загадок и кроссвордов, а вот горные лыжи были категорически из спорта исключены. Бессмысленный травматизм горных лыж не имел права на продолжение.
– Что за глупое времяпровождение, они кто – пограничники?! – возмутился Вожатый. Сколько об этом писали, говорили:
– Внимание! При спуске можно подвернуть ногу, расшибиться! Соблюдайте скоростной режим! Следите за детьми!
Но желающих съехать с горы меньше не становилось. Стремительный, захватывающий спуск, поражающий работу человеческой мысли, пьянящий обжигающий глинтвейн, бессмысленная толкотня в баре перед гостиницей притягивали людей так, как манят мух свежие нечистоты. А где пьянство, глупые хихиканья, там разврат, травматизм и смерть! Объясняли, убеждали, не доходило! Пришлось горные лыжи запретить. Как первый десяток фанатов вместо Домбая на Подземку уехал, сразу про лыжи забыли, словно их и не существовало на белом свете. Бесцельные шахматы из спортивного перечня тоже вычеркнули. Никчемная трата ума!
– Тугосидение! – окрестил шахматы Вожатый. – Ни сноровки, ни мысленного итога. Кому польза от того, что Петров за две недели выиграл партию у Сидорова и теперь будет полгода восстанавливаться в санатории? Что они там нового придумали, в этих шахматах? Куда ходить деревянной фигуркой? Стыдно!
А вот, к примеру, разгадывание кроссвордов было включено в Спартакиаду народов. Составление кроссвордов возложили на Редакцию Государственной Газеты, а распространение – на Минспецинформ. Но самое модное спортивное увлечение горожан – конечно же тренажеры! Тренажерные залы оборудовали в каждом мало-мальски пригодном подвале, и люди могли часами тренировать мускулы и сбрасывать лишний вес. Правила игры в теннис, пинг-понг, футбол, баскетбол, хоккей были переделаны до неузнаваемости, хорошо, что в футболе оставили мяч, а в хоккее шайбу. Но даже после этого в такие игры старались не играть. А например, сквош, художественная гимнастика, спортивная ходьба, прыжки на месте, вращение хула-хупа, лечебные упражнения – имели секции при каждом крупном предприятии. Регулярно проводились личные зачеты. Занимаешься в тренажерном зале или дома, на спортивном коврике, все показатели – фиксируй, может, нет-нет да какой-нибудь рекорд и побьешь! В результате полностью отпала необходимость соревнований. Зачем мыслящему человеку бежать наперегонки, надрываться, гробить здоровье, скакать, распихивая локтями соседей, лягаться и нервничать? И все для достижения бессмысленного рекорда, который в дальнейшем будет обязательно побит другими! В конце месяца каждый гражданин подавал в Спорткомитет рапортичку с личными достижениями, и статисты, подведя итоги, вывешивали на главном табло лучшие результаты, но обезличенно, просто все знали, какой на этот месяц лучший результат.
Оздоровительный бег – да! Оздоровительное катание на коньках – обязательно! Оздоровительная легкая атлетика – годится! Но ни в коем случае не соревнования! Лучше пусть с рвением изучают моторы, физику, химию, биологию, на это не жалко ни времени, ни сил, ни народных средств. Эти занятия пойдут во благо обществу. А если ты поставил рекорд в гребле на каноэ, кому от этого стало лучше? Уж точно не тебе. Уж точно, после сорока станешь инвалидом, заклинит спина и коленные суставы разбухнут, как гнилые яблоки, и, кашляя, в конце концов, задохнешься, лежа на диване, угробленный гормонами. Штангист к пятидесяти годам не может нормально ходить, все время перебинтовывает изувеченные коленки. Крабообразное движение, избыточный вес, артриты. А хоккеисты? Горе ты мое, горе!
– Люди должны не гробить себя, а учиться жить красиво! – учит Вожатый.
Газета подсказывает, что человек каждую минуту должен совершать визуальные открытия, любоваться окружающим миром: горами, морями, парками, друг другом, техникой и от этого становиться еще лучше, еще совершенней. Любование не требует перенапряжения сил. Чтобы яснее распознать красоту, нам предлагают посетить слайдосеансы. Слайдосеансы помогут сориентироваться, что замечательно, а что нет, улучшат настроение, настроят на лирический лад.
«Останови глаза на прекрасном, а то подохнешь и не узнаешь, что такое весна!» – пишет в передовице товарищ Фадеев.
Почти сразу после прихода к власти Вожатый начал реформу Партии. В Палате Он выступил с большим заявлением. Долгие годы вступить в Партию было не легко, сначала требовалось хорошо себя показать, поишачить как проклятому и не раз и не два, а дни и ночи – без выходных и без праздников повкалывать на общественной работе. Потом, когда ты уже примелькался и зарекомендовал себя как активист, нужно было получить одобрение на подачу заявления в Партию, да так, чтобы тебя в последний момент не завернули и не косились, что подал заявление с бухты-барахты, не взвесив, готов ли до конца служить отечеству, или надо еще над собой поработать, получше разобраться в собственных вредных наклонностях. Это поначалу в Партию принимали кого попало, попросился – и взяли. Потом опомнились, после трех чисток весь мусор из Партии повыкидывали, или почти весь, и начали партийную дисциплину крепить, проникновение случайных элементов ограничивать, но не вышло, опять разболтались – формализм, показуха, очковтирательство. Дожились до того, что стали в Партию по социальной принадлежности брать, если рабочий или колхозник – милости просим, а если врач, учитель или, не дай Бог, интеллигенция – отвали! Студенту тоже тяжко пробиваться приходилось, на каждый вуз разнарядку установили. В этом году три человека берем, в следующем всего два, потому что в вузах не пролетарии потеют, а зубрилки заумные штаны просиживают, а если ты не рабочий, а шибко грамотный, то чего тебе в пролетарской Партии делать, ехидничать? Только вот без Партии никуда по работе не продвинуться, начальником не стать, и не мечтай. Какой из тебя начальник, если ты почти враг, то есть беспартийный?! Хотели сделать из Партии авангард, а получили касту недоделанную – ни то ни се! Одни лозунги, пустопорожние выступления, пьянство да воровство казенных денег. Такого бюрократизма, как в партийных инстанциях, нигде не встречалось. К бюрократизму в последнее время и зазнайство прибавилось, а показуха такая – словами не передать! Подача заявления в Партию согласовывалась во всевозможных инстанциях, тебя постоянно приглашали на разные собеседования, о чем-то таинственно спрашивали, пожимали плечами, покачивали головами, но, когда давали рекомендацию, обнимали как родного, словно ты вдруг в корне изменился. До этого счастья надо было прожить целую предпартийную жизнь. В первом классе ты еще не умеешь читать, а тебя уже зачисляют в октябрята, учат ходить под знаменем, в четвертом под барабанную дробь принимают в пионеры, с красным галстуком на шее щеголяешь, но хулиганить при этом меньше не получается, потому что пацанята всегда на подвиги готовы, а пионервожатая выскочила замуж и кроме ненаглядного Петеньки для нее ничего на белом свете не существует! В четырнадцать лет самых достойных из пионеров отбирали в привилегированный комсомол, потому что в комсомол только самые-самые попадать должны, а как только самых достойных заграбастают, за ними всех подряд волокут, чтобы по количеству новых членов в райкоме отчитаться и похвалу старших товарищей заслужить, такая была практика. Ну, а после комсомола можно уже и к Партии примеряться. Вожатый отменил этот никчемный порядок.
