Взглянув на себя еще раз в зеркало, Ия осталась вполне довольна своим костюмом. Отразившаяся в стекле строгая черная фигура давала полную иллюзию обительских послушниц. Тем более была счастлива Ия, что ей не пришлось заимствовать наряд у Нетти или у княгини, и что она сама могла, затратив самую крошечную сумму, сделать этот удобный для себя костюм.
Взглянув еще раз на крепко спящих детей, она поправила лампаду перед божницей и неслышно выскользнула из комнаты.
Еще в верхнем коридоре стали доноситься до её ушей звуки музыки, шарканье ног и веселые голоса танцующих. Не спеша, Ия спустилась в залу.
Глава VIII
— Ба! Ба! Кого я вижу! Прелестная монахиня, разреши просить тебя окунуться в мир житейской суеты, умчать тебя, в вихре бешеного вальса, — услышала Ия странно знакомый голос.
— Так как я монахиня только на сегодняшний вечер и мне не придется возвращаться в мою угрюмую обитель, то охотно принимаю ваше приглашение, — с низким поклоном отвечала Ия, сразу входя в свою новую роль.
Стройный арлекин, звеня бубенчиками, обвил рукой её талию и они понеслись. Несмотря на полное нежелание танцевать в незнакомом обществе, Ия при первых же звуках немного грустного вальса, который она всегда предпочитала всем остальным танцам, почувствовала смутное удовольствие. Чудесные, нежащие звуки музыки ласкали ее. Сами ноги неслись, казалось, под эту красивую, нежную мелодию. К тому же её кавалер, пестрый арлекин, танцевал прекрасно. И словно сама Ия с каждой секундой делалась все легче, все воздушнее, соразмеряя с ним свои движения.
— Parqleu! (Непереводимое восклицание) Ho вы танцуете, как богиня! Я ничего лучшего еще не встречал на своем веку… Такая легкость и грация, parole dhonneur! (честное слово), — восторженно нашептывал ей её кавалер, продолжая свои удивительные пируэты.
От этих слов еще веселее стало на душе молодой девушки. Она давно не танцевала, не веселилась. A молодости не присущи угрюмость и суровость. Ия отлично сознавала это и не находила ничего предосудительного в том, что она так весело, от всей души кружится сейчас по зале с пестрым арлекином, умеющим так прекрасно вальсировать. Но вот он расшаркался перед ней и посадил ее на место.
— Ты прелестно танцуешь, очаровательная отшельница, — переходя на пресловутое маскарадное «ты», произнес кавалер Ии.
Потом он исчез на минуту и возвратился, ведя с одной стороны римского воина, с другой — пастуха.
— Выбирай любого! — прозвучало в тот же миг над головой Ии.
Последняя протянула руку скромному пастушку, и опять с этим новым кавалером закружилась по зале.
A тихие, вкрадчивые звуки вальса так и баюкали, так и нежили слух. Они то пели свирелью, то звенели раскатисто сотнями серебряных струй, то рокотом нежного морского прибоя ласкали ухо. Ия носилась по зале, едва касаясь маленькими ножками земли.
— Как приятно танцевать с тобой, маска, не чувствуешь даже тебя, так ты воздушна и легка! — сказал ей, усаживая ее на место, её новый кавалер.
A тут уже ждали ее другие бальные танцоры.
— Смиренная монахиня, удостой меня, убогого, осчастливь! — послышался знакомый голос за спиной. Она живо обернулась. Русский мужичок в широких шароварах и в поддевке стоял перед ней, неуклюжий, забавный, смешно переминаясь с ноги на ногу, с гармоникой под мышкой, с плетеными лаптями на ногах.
— Ха-ха-ха! — рассмеялась Ия, — князь Леонид, сразу узнала по голосу!
— Какой князь Леонид, просто убогий мужичонка, бобыль Ефремка из села Михайловки, что близ Яблонек, по соседству, значит. Знакомо, чай, село-то тебе, мать святая? А? — умышленно подражая крестьянскому говору, басил старший из братьев Вадберских.
— Господи! Да неужели же вы и почтаря Ефрема знаете? — внезапно обрадовалась при знакомом имени Ия.
— A то как же? Он ведь не только к вам в Яблоньки, a и к нам в Лесное почту возил.
Словно родным деревенским воздухом, знакомой родной обстановкой повеяло на Ию при этих словах юноши. Встали, как по мановению волшебной палочки, перед ней картины недавнего родного прошлого… Воскресли перед мысленным взором девушки дорогие далекие образы… И сразу потянуло туда, далеко, в родное гнездо… Потом сразу мысль перескочила на сестру, постоянно тревожившую Ию.
— Катя, a Катя, где же она, однако? — невольно пронеслось в голове Ии, уже безо всякого удовольствия кружившейся теперь по зале с рыжим князьком, поминутно сталкивающимся с другими танцующими парами и наступающим на ноги своей дамы.
Сегодня, перед вечером, ей удалось только мельком увидеть Катю, когда та прибежала показаться ей за пять минут до начала бала в их «детскую». Теперь же, попав сразу в шумную атмосферу бала, и отдавшись так неожиданно нахлынувшей на нее волне непривычной маскарадной суеты и веселья, молодая девушка на миг позабыла о младшей сестре.
— Непростительная оплошность! Где же она, однако? — тревожно ища глазами по зале нарядного пестрого мотылька и все сильней волнуясь, думала Ия.
— Довольно, довольно, благодарю вас, князь! — обратилась она к своему кавалеру, потеряв окончательно всякое желание продолжать танцы.
— Ну вот, уж и довольно, экая вы, право! A я только что разошелся, признаться сказать. Кажется, не очень ваши ноги пострадали? Нетти, та со мной ни за что не пойдет и все её кисейные барышни-подруги тоже, — своим грубоватым тоном бросал Леонид, — иначе, как слоном, они меня и не называют.
— Мерси, мерси, я не могу больше! — энергично приняв руку у своего кавалера, Ия выскользнула из круга танцующих. Теперь она порхнула по зале, ловко лавируя среди вальсирующих пар.
Маленькая маркиза с задорными мушками на щеке и подбородке, под руку со средневековым рыцарем внезапно заступила ей дорогу.
— Наконец-то ты вышла из твоего монастыря, прелестная отшельница, — слегка ударяя Ию веером по плечу, насмешливо произнесла она, наклоняя лукавым движением на бок свою пудреную головку, — и не надоело тебе быть, однако, ключницей и кастеляншей в этой обители?
Ия вздрогнула, сразу поняв насмешку.
— Я не нахожу в этом ничего дурного, — помимо воли горячо вырвалось у неё.
— Но с твоей внешностью, с твоим образованием и воспитанием, милая скромница, ты могла бы найти себе лучшее применение, нежели быть нянькой и домоправительницей там, где все равно не оценят твоих услуг, — снова засмеялась под кружевом маски незнакомка.
— Клянусь, не знаю более скучных обязанностей! — вторил ей рыцарь, её кавалер.
«Какие они все злые, однако, — с затаенной горечью обиды подумала Ия, — ведь это они смеются надо мной. Они не знают, что ради мамочки и Кати я готова нести еще и не такую трудную службу». — И она поспешила уйти подальше от насмешливой парочки.
Между тем, вальс сменился кадрилью.
— Mesdames et messieurs, prenez places! — надрывался дирижер.
