– Ну, хорошо, – Иеремия мурлыкал себе под нос с веселой ухмылкой. – Да будет так.
Риз и Стивен провели первые два дня поисков в полях вокруг молочной фермы: в течение этого времени им пришлось отразить несколько волн ходячих, накатывающих из дремучего леса вдоль реки. Ночью они разбили лагерь на возвышенности и использовали инфракрасные гаджеты. Но не обнаружили никаких признаков присутствия Лилли Коул или кого-то из ее людей. На третий день у них почти закончились патроны, и мужчины вернулись к машине, припаркованной на Девятнадцатом шоссе. У них еще хватало еды и воды примерно на неделю, но дефицит боеприпасов мог легко привести поиски к позорному провалу. Они обследовали следующий городишко к востоку – остатки деревни, некогда известной как Маккалистер, – и в заколоченном табачном магазине обнаружили буфет, набитый картонными коробками с девятимиллиметровыми патронами «глейзер», которые подходили к «глоку» Стивена.
На следующий день они решили обшаривать местность, увеличивая радиус поисков, с Вудбери в качестве центральной точки. Сверяясь с бумажной картой, наблюдали за ближайшими табачными полями, где небольшими группками теснились частные дома и сараи, пустые и основательно разрушенные, заросшие кудзу, но все еще полные сокровищ и прибежищ для скитающихся выживших. Риз думал, что Лилли и юноша могли затаиться в одном из таких зданий.
Ни Ризу, ни Стивену не пришла в голову мысль о подземном лабиринте, который они обнаружили во время короткого пребывания в Вудбери, вплоть до пятого дня, когда Стивен увидел нечто необычное в лесополосе примерно в полумиле к западу от города.
– Стой! СТОЙ!
Стивен выпрямился на пассажирском сиденье, указывая на красное пятно за окном, промелькнувшее справа. День был пасмурный, но светлый, и слабый серый свет проникал в лес по крайней мере на пятьдесят ярдов или около того, до места, где тени берез и сосен все поглощали. В воздухе пахло плесенью и зловонной землей. Дождевая туча висела над взморьем.
– Сбрось газ! ПОВОРАЧИВАЙ!
Риз за рулем нервно дернулся, перед тем как нажать на тормоз.
– Что такое? Ты что-то видишь? Что там, брат?
– Дай заднюю!
Риз выжал тормоз, мужчины резко подались вперед, из-под задних колес «Эскалейда» взметнулось облако мокрой пыли. «Кадиллак» остановился, затем мотор зарычал, когда Риз дернул рычаг коробки передач. Машина с ревом устремилась назад и притормозила перед поваленным дорожным знаком.
– Что ты видел? – спросил Риз, выглядывая из окна.
– Там! – указал Стивен. – Примерно тридцать или сорок ярдов в ту сторону, прямо рядом с тем огромным дубом – видишь? Это похоже на красный флаг или опознавательный знак – около двадцати шагов от дерева. Видишь? Черт, парень, разуй глаза!
Риз наконец увидел флаг. С трудом различимый в тени трех берез и линий электропередач, он выглядел как бандана или красная тряпка, которую специально привязали к концу длинной балки, торчащей из-за грузовика.
– О боже!.. Тоннели… – Голос Риза прозвучал низко и напряженно. – Это знак. Вход прямо здесь.
– Вот как они пережили нападение стада.
Стивен ошеломленно кивнул:
– И вот как они пробираются в город.
– Черт подери.
– Да… – Еще один обмен лихорадочными взглядами. – Точно.
Они спрятали «Эскалейд» под покровом листвы и ждали три дня. Еда была почти на исходе, вода кончилась совсем, но они ждали, и ждали, и ждали, затаившись среди деревьев, в ста ярдах вверх по течению реки от самодельного лаза. Мужчины следили за ним после заката в очках ночного видения и пристально глядели часами в течение дня – сквозь дождь, и туман, и ослепляющий солнечный свет, и облака москитов, но под красным флагом ни движения. Они то и дело вынуждены были отражать нападения нескольких ходячих: чтобы сэкономить патроны, приходилось проламывать тем головы киркой и молотком, и хорошо еще, что здесь водилось не так много кусачих тварей. Наутро четвертого дня Стивен подумывал, не пора ли позвать подмогу. Проколотое легкое горело от приступов боли, заставляя его хрипеть. Ризу не лучше – его лихорадило от стресса, поднималась температура, и он мучился от жажды.
Но в конце концов, когда неудачливые разведчики уже собирались уезжать, они заметили движение за деревьями возле края выступа. Из-под земли выбралась рука, хватаясь за дерн. Риз замер. Он поднес бинокль к глазам. Дыхание застряло в горле. Мурашки пробежали по его рукам и спине. Даже на большом расстоянии, через телескопические линзы, Риз мог опознать владельца тонкой веснушчатой жилистой руки: ту самую крепкую кареглазую неповторимую женщину, что изменила его жизнь.
Глава шестая
Лилли Коул с кряхтением выбралась из лаза. Она была одета в рваные джинсы и футболку с надписью «Технологический институт Джорджии», грязные темно-рыжие волосы стянуты резинкой в хвост, «ругер» двадцать второго калибра пристроен у округлого бедра, а ботинок «Доктор Мартинс» уверенно упирался в раскисшую грязь, когда она обернулась и помогла выбраться из-под земли еще одному человеку. Дэвид Штерн – несмотря на природную живость, седеющий и страдающий от артрита, – пытался выкарабкаться из отверстия. Лилли предложила ему руку, но тот упрямо отмахнулся и сам перевалился через край лаза. Он поднялся на ноги, стряхнул землю с шелкового жилета, и его глубокий, прокуренный голос смешался с шепотом порывов ветра:
– Давай провернем все быстро – у меня почему-то плохие предчувствия.
Лилли закрыла люк, замаскировала его ветками и листьями, проворчала:
– У тебя вечно плохие предчувствия. Они у тебя настроены по умолчанию.
– Скажи спасибо. – Он подтянул пояс с оружием, сохраняя кислое выражение на лице. – Благодаря мне ты начеку.
– Я бы предпочла эту самую чеку отпустить, благодарю покорно.
– Ты начинаешь напоминать мою жену.
– Сочту за комплимент, – огрызнулась Лилли и указала на восток, по направлению к расчищенному пространству. – Давай-ка туда и обратно, провернем все быстро, легко и приятно. Согласен?
– Согласен.
Дэвид Штерн последовал за ней по тропинке в направлении ближайшей дороги.
На ходу Лилли одной рукой придерживала рюкзак, а вторую держала на «ругере» в самодельной кобуре у пояса. Барбара Штерн прошила вещицу кожаным шнуром и даже выжгла сверху инициалы «ЛК» – монограмма скорее с практическим значением, нежели для красоты: люди в тоннелях постоянно норовили ухватить чужое оружие со стойки у выхода. Из-за жутких, сверхъестественных событий последней пары месяцев Лилли начала воспринимать тоннели как тюрьму или – в лучшем случае – как что-то вроде чистилища между двумя мирами. Она наслаждалась временем, проведенным на поверхности, какими бы опасными или кратковременными ни были эти вылазки. Ее клаустрофобия звучала диссонансом: постоянное напряжение, которое невозможно выпустить, скрываясь под землей. Так что сегодня даже угроза дождя не могла подмочить ей наслаждение от «работы в поле».
