Фета слабо ахнула и захохотала. Лин растерянно переводил взгляд с девочки на старуху. Он совершенно не понимал, что происходит, но изможденный вид Юли его напугал.
Старуха все хохотала, Юли же испытующе смотрела на Алису, словно и не слыша этого булькающего хохота. И от ее взгляда, полного странной, чужой силы, Крылатой стало не по себе.
– Послушай, я не знаю, о чем ты, – осторожно проговорила Алиса. – Но ты… ты не сможешь с нами отправиться. Никто еще не добирался туда по земле, мы полетим… а ты. Ну, ты же…
– Я полечу, – безжизненно ответила Юли. – Я полечу с вами.
И, опережая вопрос, что почти сорвался с губ Алисы, девушка зажмурилась и покачнулась, будто бы падая навзничь. Лин рванулся ее подхватить, но тут же замер в немом изумлении. За хрупкими плечами Юли раскрылись два прекрасных крыла, слабо мерцающих перламутром в полумраке комнаты.
В тот же миг булькающий смех Феты оборвался, и воцарилась тишина. Ее нарушал только шорох нежных перышек, словно юные листики в Роще шептались на ветру.
Глава 12
Ветер подхватывал легкое девичье тело и нес, нес, нес куда-то вперед, обнимая, лаская не привыкшую к свежести кожу. Юли тихо смеялась, подставляя лицо потокам сладкого в своей горчащей свободе воздуха. Она позабыла обо всех страхах, что преследовали ее все годы жизни в лазарете. Больше не было ничего, могущего напугать ее или расстроить в этом мире бескрайнего неба, палящего солнца и двух крыльев за ее спиной.
И только Лина, давно оставившего попытки угнаться за девушкой, она была согласна взять с собой в эту новую крылатую жизнь.
* * *
Когда первое удивление прошло, все в комнате бабушки пришло в движение. Юли точно запомнила, что первым к ней подскочил Лин, но он не успел ничего сказать, только ободряюще сжал ее локоть. Девушке показалось, что она заметила проблеск радости в его глазах, и на сердце сразу потеплело.
Но Крылатого оттолкнула Фета, схватила Юли за запястье с такой силой, что девушка даже почувствовала боль, и потащила к окну. Крылья безвольно обвисли, длинные маховые перья подметали запыленный пол.
– Да что же это… – дрожащим голосом проговорила старуха, подталкивая внучку к свету.
Не слушающимися ее пальцами она оттянула ворот ночной рубахи и принялась ощупывать красный след от ожога на девичьей груди.
– Ах, как быстро… – шептала она себе под нос. – Ах, как не вовремя. Что же это, Роща тебя подери, и ее? И ее отобрать вздумал?
Юли непонимающе следила за суматошными движениями бабушки. Та что-то бормотала еле слышно, проводя скрюченными пальцами по багровому кругу.
– Не выходит… – сокрушенно проговорила Фета. – Забрал. И силу мою, и девку мою. Все забрал, окаянный…
Девушка услышала в ее голосе неподдельную горечь, а в старых, подслеповатых глазах так и вовсе блестели слезы.
– Бабушка, милая, ну что ты! – Юли потянулась к старухе и прижалась к ней всем телом. – Это мой путь, ты же знаешь, что такое путь…
Фета всплеснула руками и горестно застонала:
– Глупая девка, откуда прознала про Лекарей?
– Но… Бабушка, в твоей же книжке, старой и без обложки, все это было. Ты же мне ее нарочно дала? – Юли крепко-крепко обнимала Фету, сама удивляясь проснувшейся в ней нежности к старушке.
– Книжка, говоришь? – медленно проговорила та, отстраняясь.
Фета сурово посмотрела на внучку, глаза были сухими, минутная слабость миновала. Мгновение помедлив, старуха направилась к дальней полке, на которой хранила древние книжки, что не тронул Огонь.
Она долго перебирала их и, наконец, повернулась к внучке.
– Коль нашла ее, знать, судьба. Я не прятала, знала, сама к тебе в руки попадет, если вздумает, – проговорила она. – Стало быть, лети, куда хочешь. Я не указ тебе больше, Лекарь. Растила, берегла… а теперь лети навстречу семи ветрам, девка. Лети.
Юли замерла, слушая горькие слова бабушки. Всегда суровая и холодная, сейчас Фета казалась ей пламенем, полным гнетущей потери, что еще не свершилась, но уже стоит на пороге. Юли захотелось снова обнять старуху и пообещать, что никогда ее не покинет. Навсегда останется здесь, облегчать последние дни умирающим, штопать старые рубахи да пить по вечерам чай в этой самой комнате. В книге написано, что Лекарь помогает страждущим, так разве не здесь ее место?
Но что-то глубоко внутри, уже постигающее новые силы, влекло ее вперед. Туда, где образуя линию горизонта, сливались бурая пустыня и бескрайнее небо.
– Прости меня, бабушка… – только и сумела выдохнуть Юли и хотела продолжить, сказать все, что так долго копилось в ней, но не успела.
– Мы не возьмем ее с собой, Фета! – Резкий голос Алисы оборвал едва начавшееся признание. – Этот путь… Если бы не Томас, я бы сама его не осилила! Брать с собой девочку, каким-то необъяснимым образом получившую крылья меньше дня назад?.. Это безумие.
– Не твоего ума выбор, девочка, – ответила ей Фета.
– Нет, моего! Томас просил спасти жизнь его дочери, а вместо этого я должна повести ее на убой? – Алиса даже подавилась от возмущения, закашлявшись, и этот кашель гулко прозвучал в стенах лазарета. – А крылья? Откуда они у нее?
– Лекарь, прошедший первую ступень, да будет одарен силой Рощи. Да воспарит он над сущим, чтобы жаждущий помощи его был спасен, где бы ни скрывался он от врага, – нараспев повторила Юли строки книжки, что врезались ей в память.
– Ерунда! Что это за сказочки? Что еще за Лекарь? Я никогда о таком не слышала! – Крылатая почти кричала.
Юли вдруг стало смешно от вида раскрасневшейся Алисы: ворот куртки сбился, крепкий узел волос растрепался, по обветренным щекам расползлись яркие пятна… Наконец-то Крылатая восприняла Юли всерьез. Не просто как дочь боевого товарища, которую обещала спасти, а как человека, наделенного силой, к тому же непонятной и пугающей.
– А мы ничего не слышали про оазис… – насмешливо протянула Юли, самая удивляясь своему тону. – Но верим тебе на слово. Так и ты мне поверь. К тому же, – она кивнула в сторону Лина, но так и не решилась взглянуть на него, опасаясь увидеть в глазах неодобрение, – не будь я Лекарем, как, по-твоему, у меня бы получилось его излечить? Он умирал, Алиса, все это подтвердят. А теперь не умирает.
– Если бы я не вмешалась в последнюю минуту, умерла бы ты, – жестко прервала ее Крылатая.
– Лекарь отдает страждущему силу, что есть в его сердце, – пожала плечами Юли, мысленно умоляя себя не дрогнуть под напором Алисы.
– Значит, в тебе слишком мало силы!
Крылатая не меньше Юли удивлялась тому, как ведет себя. Разумная и спокойная, не любившая спорить, а тем более скандалить, Алиса редко вступала в прямое препирательство с кем-то. Братья привыкли отшучиваться, а не грубить, большие же споры всегда решались Законом. Так к чему тогда тратить время перед вылазками на крики и брань, если тот, с кем ты сейчас споришь, может завтра прикрывать твою спину своей?
