Самый простой способ воспитать грамотных, образованных детей – это научить их читать и показать, что чтение – очень приятное занятие. В самом простом варианте это означает находить книги, которые детям нравятся, обеспечивать доступ к этим книгам и позволять их читать.
Не думаю, что существует такое явление, как плохая детская книга. То и дело среди взрослых возникает мода взять какой-нибудь жанр детской литературы или, скажем, автора и объявить, что это плохие книги и нельзя давать их читать детям. Я уже не раз такое видел: и Энид Блайтон называли плохой писательницей, и Р. Л. Стайна, и еще десятки других
[2]. Кстати, считалось, что комиксы способствуют безграмотности.
Это вздор. Более того, это снобизм и глупость.
Не существует плохих детских писателей – если детям они нравятся и дети хотят их читать. Потому что все дети разные. Они сами в состоянии отыскать истории, которые им нужны, сами могут решить, прочесть их или нет. Избитая, банальная идея совсем не избита и не банальна для того, кто столкнулся с ней в первый раз. Даже если вы считаете, что какая-то книга не подходит для ребенка, это не повод запрещать ее. Несимпатичная вам книга вполне может оказаться тем самым стартовым наркотиком, который приохотит ребенка к другим книгам – в том числе и тем, которые вы сами были бы рады ему дать. И потом, не забывайте: вкусы у всех разные.
Благонамеренные взрослые с легкостью могут уничтожить в ребенке любовь к чтению: достаточно не давать ему читать то, что нравится, или давать достойные, но скучные книги, которые нравятся вам, – современный эквивалент викторианской «исправительной» литературы. В итоге у вас получится поколение, совершенно уверенное, что читать – это некруто и, еще того хуже, неинтересно.
Мы только должны поставить ребенка на первую ступеньку читальной лестницы – и тогда все, что ему понравилось читать, будет продвигать его, ступенька за ступенькой, вверх, к настоящей образованности.
(Ну и еще не надо повторять ошибок вот этого вот писателя, который сейчас стоит перед вами и который подсунул своей одиннадцатилетней дочери, обожавшей Р. Л. Стайна, экземпляр «Кэрри» Стивена Кинга, со словами: «Если тебе нравится вон то, явно понравится и вот это!» С тех пор и где-то до середины подросткового периода Холли читала исключительно мирные сказки об американских пионерах на лоне прерий и до сих пор кидает на меня свирепые взгляды, стоит только упомянуть Кинга.)
Вторая вещь, которую делает художественная литература, – она пробуждает эмпатию. Когда вы смотрите телевизор или кино, вы видите то, что происходит с какими-то другими людьми. А художественная проза – это то, что вы строите сами, из двадцати шести букв и горсточки знаков препинания. Вы сами, единолично, создаете целый мир, и населяете его персонажами, и глядите на него их глазами. Вы чувствуете такие вещи и посещаете такие места и миры, о которых иначе бы даже не подозревали. Вы узнаёте, что каждый там – тоже «я», тоже вы. Вы становитесь кем-то еще, а потом возвращаетесь в свой собственный мир уже немножко другим.
Эмпатия – это инструмент, который строит из отдельных людей группы и сообщества, потому что дает каждому возможность побыть не просто самоупоенным индивидуумом, а чем-то большим.
А еще, читая, вы узнаете одну вещь, которая потом будет жизненно важна для обретения собственного пути в этом мире. Вот какую:
ОН, МИР, НЕ ОБЯЗАН БЫТЬ ИМЕННО ТАКИМ. ВСЁ МОЖНО ИЗМЕНИТЬ.
Художественная литература может показать вам другой мир. Она отведет вас туда, где вы еще не бывали. А посетив иные миры, вы, подобно тем, кто отведал пищи фей, уже никогда не будете полностью довольны миром старым, в котором выросли и привыкли жить. Недовольство – вообще-то отличная штука: оно дает человеку возможность изменять и исправлять свой мир, оставляя его после себя лучше, чем он был.
И раз уж мы об этом заговорили, позволю себе несколько слов об эскапизме. Его обычно считают чем-то плохим. Вроде как «эскапистская» литература – это что-то вроде дешевого опиата на потребу запутавшимся в иллюзиях глупцам, и единственная литература, годная что для детей, что для взрослых, – это литература «реалистическая», подражательная, демонстрирующая, как в зеркале, все самое худшее, что только есть в мире, где волею судеб очутился читатель.
Если вы оказались заперты в невыносимой ситуации, в неприятном месте, с людьми, которые желают вам зла, и кто-то вдруг предлагает вам пусть временное, но все же спасение – почему бы не воспользоваться шансом? Именно этот шанс и дает нам эскапистская литература: она открывает дверь к свободе, показывает, что снаружи светит солнце, подсказывает дорогу в места, где вы снова окажетесь у руля и в компании тех, с кем действительно хотите быть (а книги – это самые что ни на есть реальные места, давайте не будем об этом забывать). И, что еще более важно, во время такого побега книги помогают вам лучше понять мир и то затруднительное положение, в котором вы оказались; они дают вам оружие, дают доспехи – самые настоящие, реальные вещи, которые вы потом сможете унести обратно, в свою тюрьму. Знания, умения и инструменты, которыми вы сможете воспользоваться, чтобы сбежать уже взаправду.
Как говорил К. С. Льюис, единственные, кто всегда протестует против побега, – это тюремщики.
Еще один способ убить в ребенке любовь к чтению – это, конечно же, сделать так, чтобы вокруг вообще не было никаких книг. Или, если книги есть, чтобы их негде было читать.
Мне повезло: когда я рос, у нас по соседству была просто превосходная библиотека. И родители у меня были из тех, кто на летних каникулах может по дороге на работу просто забросить туда ребенка… а библиотекари ничего не имели против, чтобы маленький мальчик самостоятельно шастал к ним каждое утро и собственными силами прогрызал дорогу сквозь предметный каталог в поисках книг, где были бы призраки, магия или ракеты – а еще лучше, если вампиры, сыщики, ведьмы, чудеса… И, закончив с детской секцией, принялся бы за взрослые книги.
Это были очень хорошие библиотекари. Они любили книги и любили, чтобы книги читали. Они научили меня заказывать книги из других библиотек по межбиблиотечному абонементу и никогда не насмехались над тем, что я хотел прочесть. Им, кажется, просто нравилось, что есть вот такой малыш с громадными глазами, который любит читать. Они разговаривали со мной о книгах, находили мне следующие тома из серий и вообще помогали чем могли. Они относились ко мне как к одному из читателей – не больше, но и не меньше, – а это значит, что они относились ко мне с уважением. В свои восемь лет я как-то не привык, чтобы ко мне относились с уважением.
Библиотеки – это Свобода. Свобода чтения, свобода идей, свобода общения. Библиотеки – это образование (которое отнюдь не заканчивается в тот день, когда за нами закрываются двери школы или университета), это развлечение, это безопасные убежища и неограниченный доступ к информации.
