Дедушка кивнул:
– Да, я знаю. И было бы несправедливо требовать от семьи Алайнака, чтобы они содержали белого медведя.
– А вы потом его видели? Питера?
Дедушка задумчиво перемешал спагетти:
– Нам показалось, что да. В ту зиму было немного молодых белых медведей. Но наверняка сказать нельзя. Я побоялся подходить слишком близко – а вдруг это был бы какой-то другой медведь? Они одиночки, белые медведи. Не дружат с другими медведями. Каждый сам по себе. А весной папина командировка закончилась, мы вернулись домой. – Дедушка обернулся к Саре: – Последи за спагетти, ладно? Я тебе кое-что покажу. Думаю, тебе понравится. Я недавно её нашёл, когда разбирал старые вещи.
Он сходил в свой кабинет и принёс старую чёрно-белую фотографию:
– Смотри.
– Дедушка! Это ты?! – воскликнула Сара, глядя на фотографию.
– Да. И Алайнак и Питер. Шестьдесят лет назад.
Мальчики и медвежонок смотрели со снимка на Сару и улыбались. Улыбался даже медвежонок, Сара была уверена.
* * *
После ужина они перебрались в гостиную. Сара сидела у камина и смотрела на фотографию, которую дедушка поставил на каминную полку. Мальчишки на снимке казались такими счастливыми.
Глядя на них, Сара чувствовала себя одинокой. Дедушка очень старался, чтобы она не скучала, но она всё равно тосковала по маме и папе. Раньше они всегда приезжали сюда все вместе.
Дедушка пошёл в сарай за большим глиняным горшком, в который они поставят рождественскую ёлку. Сара любила наряжать ёлку сама. Но папа ей помогал вешать дождик на самой верхушке, а мама подсказывала, где ещё не хватает шаров и других украшений. Без мамы с папой будет совсем не то. Сара шмыгнула носом.
Икник, дедушкин рыжий кот, вошёл в гостиную и уселся перед камином рядом с Сарой, но она знала, что его привлекало тепло от огня, а не её компания. Икник был не особенно дружелюбным и не любил, когда его трогают, хотя неизвестно почему всегда запрыгивал на колени к Сариной маме. Дедушка говорил, что от вредности. Икник чувствовал, что Сарина мама не особенно любит кошек, и старался обратить на себя внимание, чтобы сделать назло. Наверное, всё так и было. Но сама Сара любила кошек и не теряла надежды подружиться с Икником.
– Икник, котик… – проговорила она. – Кис-кис-кис.
Икник повернулся к ней. В отсветах пламени его жёлтые глаза сделались красновато-золотыми. Из-за этого его взгляд казался свирепым, и Сара быстро отдёрнула руку. Она собиралась погладить кота, но решила, что лучше не надо.
– Нашёл! – радостно объявил дедушка, затаскивая в гостиную огромный глиняный горшок. – Икник, что-то ты рано сегодня вернулся. Обычно по вечерам он уходит охотиться – но, может быть, ему не нравится гулять по снегу? Наверное, забыл про снег с прошлого года. Или решил никуда не ходить, потому что я разжёг камин. – Дедушка почесал Икника за ухом. – Я назвал его Икник, что значит «огонь», потому что он рыжий и желтоглазый. Но оказалось, что имя подходит ему даже больше, чем было задумано. Иногда я боюсь, что он подпалит себе усы. Но он, кажется, понимает, что не надо лезть близко к огню.
Икник заурчал и потёрся щекой о дедушкину ногу. Сара вздохнула. О её ногу он не потёрся ни разу.
Она уныло уставилась на огонь. Ей хотелось быть радостной и весёлой и совсем не хотелось расстраивать дедушку. Не хотелось, чтобы он подумал, что ей здесь скучно и плохо. Он будет переживать. Может быть, позвонит папе. И тогда папа с мамой тоже будут переживать.
Трудно заставить себя быть весёлой, когда тебе вовсе не весело.
Дедушка обнял её за плечи:
– Ну что? Пойдём спать? И может быть, завтра, когда проснёшься, всё будет в снегу…
Глава третья
Утром Сара проснулась, дрожа от холода. У дедушки очень хороший дом, но батареи там старые и иногда плохо работают. Сара поплотнее закуталась в одеяло. В спальне действительно было холодно. Холодно даже с виду. Когда Сара гостила у дедушки, она спала в старой папиной детской, которую дедушка перекрасил специально для внучки. Раньше стены здесь были тёмно-голубыми, но их было почти не видно за плакатами, которые папа развешивал, когда был маленьким. Потом, когда родилась Сара, дедушка выкрасил стены в бледно-розовый цвет. Однако сегодня утром розовые стены не казались по-весеннему тёплыми, как обычно. Сегодня утром они как будто покрылись хрустящей, морозной наледью.
– Снег! – воскликнула Сара, спрыгивая с кровати. Едва коснувшись ногами пола, она тихо ойкнула, потому что пол был холодным. По-прежнему кутаясь в одеяло, она на цыпочках подбежала к окну и вскарабкалась на подоконник. Он был широким, почти как диванчик, и Сара любила сидеть на нём и читать. Она раздвинула занавески и ахнула от восторга: – Вот это да!
У дедушки был большой сад, и Сара знала, где что находится: розовые кусты, деревянная лавочка, теплица. Но сейчас было не видно ни лавочки, ни кустов. Всё покрывал толстый слой ослепительно-белого снега, который искрился на солнце. Даже теплица как будто утонула в снегу.
В коридоре скрипнула половица. Сара обернулась к двери. Дедушка заглянул в комнату и улыбнулся:
– Я так и думал, что ты уже проснулась. Красиво, да?
– Так много снега! – воскликнула Сара. – Я в жизни не видела столько.
– Шёл, наверное, всю ночь, – сказал дедушка и встал у окна рядом с Сарой. – Да и ветром его намело. Видишь, там, у стены, рядом с теплицей? Целая куча снега.
Сара кивнула. Теперь понятно, почему всё кажется таким странным. Она не подумала о ветре. Она почему-то решила, что снег будет падать прямо вниз и ложиться на землю там, где упал.
– Эта куча похожа на лыжный трамплин, – хихикнула Сара. – Деда, можно я пойду погуляю? Я надену тёплую куртку и сапоги.
Дедушка кивнул:
– А не хочешь сначала позавтракать? Как раз и согреешься.
Сара покачала головой. Ей хотелось скорее выйти на улицу, пробежаться по этой искрящейся белизне и увидеть свои следы на снегу.
– Я чуть-чуть погуляю, а потом приду завтракать. Можно? Я хочу посмотреть. Я никогда раньше не видела так много снега.
