Костяшки его пальцев, вцепившихся в костыли, побелели, Денис спросил:
– Поэтому ты оборвала с нами… со мной всякое общение?
– Да.
– А где этот дневник сейчас? Он у тебя?
– Был у меня. Лия выкрала его.
– Когда?
– На днях.
– Похоже, ты не слишком его берегла.
Я тряхнула головой.
– Неправда! Ты просто не знаешь, откуда она его выкрала.
– И откуда же? – Его голос звучал так отстраненно, словно мы говорили о чем-то, совсем не имеющем для него значения. И в этом голосе я узнала прежнего Дениса – закрытого ото всех. И мне вдруг стало страшно. А не совершила ли я чудовищную ошибку? Что, если после разрыва с Лией он перестанет доверять людям и выкинет снова всех из своей жизни, и меня тоже?
– Откуда, Стефа? – настойчивее повторил он.
– Из постели моего отца, – придушенно вымолвила я. – Дневник был между стеной и кроватью. И об этом никто не знал.
Он поднял лицо к небу и так стоял, а потом прошептал:
– А почему ты все это время молчала?
– Я не знаю…
Я лгала. Знала, но ему сказать стыдилась. Я хотела отомстить. Но если он об этом узнает, то я буду для него не лучше Лии. И я промолчала о своих мотивах.
А он решительно двинулся вдоль набережной.
– Денис, ты куда?
– К ней.
– И что ты скажешь?
Он посмотрел на меня через плечо.
– Пойдем. Ты нужна мне.
Я все отдала бы за эти слова, если бы они имели другое значение. Но пока это было невозможно, и я поплелась за ним в надежде, что однажды эти слова обретут иной смысл. Однажды…
Мы доехали на автобусе до дома Лии и поднялись на нужный этаж.
Дверь открыла она сама. В актерском мастерстве ей не откажешь, она мгновенно взяла себя в руки и приветливо воскликнула:
– Какой сюрприз!
– Это точно, – невесело подтвердил Денис.
И в этот миг я увидела, как маска добродушия ломается, а под ней – испуганная, растерянная и такая уязвимая девочка, которая успела осознать, что ее жизнь разрушена.
Наверное, именно в этот миг я была себе отвратительна куда сильнее, чем она мне, когда читала ее дневник в самолете, захлебываясь в слезах.
– Лия, – Денис кивнул на меня, – это правда?
– А вы о чем? – На дрожащих губах медленно, точно лучик во тьме, возникла полуулыбка.
– Где твой дневник?
– С оценками? – отпустила она остроту.
– Нет. – Денис не терял самообладания. – Тот, который ты выкрала у отца Стефы.
Она заморгала и непонимающе уточнила:
– Денис, вы что… выпили?
– Так она тебе и признается, – хмыкнула я.
А Лия спросила:
– В чем я должна признаться?
Денис покосился на меня, и я тихо сказала:
– Ну, хорошо. Если ты не украла из квартиры моего отца дневник и не делала все то, что в нем дописала, тогда скажи… где он?
– Кто? Мой дневник?
– Лия, ты все прекрасно понимаешь. Хватит играть.
– Он лежит в ящике стола, – спокойно ответила она. – Мой дневник, тот самый, который Стефа отсканировала и распространила по школе. Мы говорим об этом дневнике?
Мы с Денисом переглянулись.
– Я могу его увидеть? – спросил он.
– Нет, – холодно объявила она.
– Почему?
– Потому что ты мне не доверяешь. Как я после этого могу доверять тебе? Этот дневник, мои самые сокровенные мысли, читала вся школа, почему я должна тебе и Стефе его отдать?
О-о-о… она была хороша! Да что там – бесподобна! А Денис беспомощно посмотрел на меня.
Но я даже не представляла, что тут можно предпринять. Ее слово было против моего слова. Конечно, мы позже можем обойти свидетелей, но это будет потом, а сейчас она могла исполнить свою последнюю – лучшую роль.
– Лия, этот дневник встал между нами.
Она покачала головой.
– А мне кажется, это не дневник, Денис. Но ты слеп.
– Вероятно, ты права. Я слеп с нашей первой встречи. Потому что ты ослепила меня и ослепляла каждый раз. – Он вытянул руку. – А сейчас, если тебе нечего скрывать, принеси чертов дневник. И мы попытаемся во всем спокойно разобраться!
Неужели он действительно рассчитывал, что там есть с чем разбираться «спокойно»?
Лия кивнула и ушла. Такого поворота я не ожидала. А когда вернулась, в руке у нее был черный дневник с хромированным замком в виде сердца.
Она протянула дневник Денису, но когда он попытался забрать его, сказала:
– Ты можешь взять его, если не доверяешь мне. Только не говори потом, что между нами стоит дневник. Между нами уже какой год на коленях стоит моя любовь, которая тебе не нужна.
Как же она красиво блефовала, намекая, что он, и именно он, разрушает их отношения.
Я видела, что он мешкает. И вырвала у них дневник.
– Подожди, Лия, – прошептал Денис, но она вложила ему в ладонь ключик и захлопнула дверь.
Он стоял перед этой захлопнутой дверью весь бледный и полностью опустошенный.
А потом он взглянул на меня, и я поняла, что он не взял бы дневник. Ему было достаточно ее любви. Ему не нужна была правда. Правда была нужна мне. И я ее обнажила. Взяла у него ключ, вскрыла замок и принялась судорожно листать дневник.
– Сейчас, вот тут, вот, – бормотала я. Но сколько я ни листала черный блокнот, никаких новых записей в нем не было. Лишь те, что Денис, да и все остальные уже читали.
Он смотрел на меня и ждал, а я, не в силах поднять глаз, тихо сказала:
– Ничего не понимаю… Их нет. Но это невозможно! – Я снова и снова перелистывала странички. – Может, она вырвала записи?
Денис взял у меня дневник, пролистнул. Выпала фотография. Его фотография. Я подняла ее и подала Денису. Он взял и промолвил:
– Она сфотографировала меня, когда я еще не знал ее.
Он вложил фотку в дневник и прижался спиной к двери. А потом сунул дневник под мышку и заковылял к лестнице.
– Денис, – я шла за ним по пятам, – скажи что-нибудь, пожалуйста! Ты веришь мне? Записи были. Кира, Яна и Вова их видели. Мой отец может подтвердить, что Лия украла дневник у него.
– А зачем? – Денис обернулся.
В его глазах стояло немое осуждение. И все, что я смогла сказать, это:
– Ей нельзя доверять. Мне казалось, ты должен знать.
