– Я не в духе. Что дальше?
– Ничего. Я думала…
– Что я нуждаюсь в утешении? – насмешливо уточнил он.
– В каком утешении? – изумилась я и, издав нервный смешок, промолвила: – А я думала, утешать надо меня.
Денис прикрыл глаза.
– Из меня никудышный утешитель в любом случае.
Я пожала плечами.
– Ну… может, чаю попьем и не будем утешать друг друга? И ты мне расскажешь, по какой причине вообще я не должна тебя утешать!
– Да ни по какой. Я не хочу чай.
– А я хочу.
– Ну пей! – бросил он. – Мне проводить тебя на кухню?
– Не надо. Сама найду. – Я пришла на кухню с тортом и попросила у Ольги Константиновны: – Можно чаю налить?
Ольга Константиновна вскочила из-за стола, где изучала какие-то документы, и засуетилась.
– Ты определенно прекрасно на него влияешь, – сказала она, подавая мне поднос с двумя чашками и нарезанным тортиком на блюде.
Я взяла поднос и уточнила:
– А что происходит? Чего он такой мрачный?
– А ты не знаешь? – Она тяжело вздохнула. – Он с Лией расстался.
– Расстался?
Она кивнула.
– Ничего больше не знаю. Не хочет говорить.
Ну и как я теперь должна вернуться в комнату? Я-то знала причину. Красная как рак, я принесла поднос и поставила на письменный стол. Денис, все так же лежа на постели, монотонно подкидывал мячик из бумаги и ловил.
Так вот что он имел в виду, когда сказал, что пицца не решение, вот какое решение принял. И что теперь делать мне? Он бросил Лию, но и меня видеть, похоже, не хотел, наверняка считая причиной своего рухнувшего счастья.
Теперь и мне не хотелось пить чай.
Денис заметил.
– Ну, чего не пьешь?
Я взглянула на него и осторожно сказала:
– Денис, ни к чему эта жертва.
– О, ты отлучилась всего на пять минут, а градус твоих утешений определенно повысился.
Я вскочила.
– Знаешь что!
– Что?
– Хватит ерничать и жалеть себя. Я не просила тебя разрывать отношения с Лией!
– Я не хочу это обсуждать, – сказал он.
Медленно села в кресло.
– А я хочу.
– Ну так обсуди с кем-то еще. С Вовой… или ты нашла уже кого-то еще?
Я фыркнула, отпила из чашки.
– Звучит так, словно ты ревнуешь.
– Ха-ха…
Я откусила тортик и промычала:
– М-м-м, а вкусно… ты зря отказываешься. Съем все сама.
– Давай-давай… не сдерживай себя. Килограммом меньше, килограммом больше… для нас, парней, в девушке же главное – большая душа.
– О, Денис, это дешево даже для тебя – вернуться к прошлогодним шуткам о моем лишнем весе.
– Стефа, – вздохнул он и сел, отшвырнув бумажный мячик. – Зачем ты пришла? Я бы посоветовал тебе держаться от меня подальше теперь, когда у Лии развязаны руки.
– Ой, а раньше они, можно подумать, были завязаны морским узлом.
Он снова откинулся на постель, протянув:
– Слишком дорого тебе обходится дружба со мной. Это ни к чему.
Я пересела к нему на кровать и взяла за руку.
– Ты такой упрямый, что просто бесит. Хватит уже меня защищать. Мне не хватает тебя. Что бы ты там ни решил с Лией.
– Ты простила меня? – Его взгляд остановился на мне.
– Наверное. Раз я здесь.
Он кивнул и, крепче сжав мою руку, закрыл глаза и попросил:
– Расскажи что-нибудь, подруга…
И я рассказала ему о маме и ее новой работе, об Андрее и его молоденькой девушке, о том, что происходило, пока мы не общались, избегая упоминаний о времени, проведенном с Вовой. Рассказала, что на зимних каникулах ко мне приедет моя Таня из Харабали.
Он слушал меня, не перебивая, иногда задавал какие-то вопросы. И даже чай выпил и съел кусок тортика.
Вечером, когда я уже собиралась домой, предложила:
– Может, пройдемся перед сном?
Он поморщил нос.
– Не хочу.
У него зазвонил телефон, я же пошла на кухню отнести кружки. А когда вернулась, Денис натягивал свитер.
– Ты передумал?
– Знакомый попросил о встрече.
Мы вышли из парадной. Стояли недолго, минут десять. Подъехал белый кабриолет. Из него вышел Никита, одетый в короткое пурпурно-красное пальто с черным меховым воротником, под ним – белая рубашка в черный горох, белые обтягивающие вельветовые брюки, заправленные в высокие черные ботинки, на поясе – черный тонкий ремень.
Денис протянул молодому человеку руку для рукопожатия, но Никита покачал головой.
– И наплевать, что ты инвалид, – сказал он и ударил Дениса кулаком в лицо.
Я ахнула и оттолкнула Никиту в грудь.
– Ты обалдел! Урод поганый!
Денис покачнулся, но устоял на месте, задрал голову и поднес пальцы к носу, они окрасились хлынувшей из ноздрей кровью.
– Достойно. Ответить-то я не могу. – Он сплюнул кровь на снег.
– Да. Лия тоже не могла тебе ответить.
Денис криво усмехнулся.
– А она сразу к тебе помчалась плакать!
– Ошибаешься. Я приехал к ее дому, потому что она неделю не отвечала на звонки. И ты тоже! У парадной я встретил девочку, ты, наверное, помнишь, под столом в клубе сидела. Так вот, это она мне сказала, что Лия не ходит никуда после того, как ты ударил ее.
Денис снова сплюнул кровь.
– А ты должен быть счастлив. Путь к ее сердцу свободен. Дерзай.
– Ты глупец, Денис, при всех своих познаниях в разных областях. Глупе-е-ец.
– Может быть, но я не настолько глуп, чтобы не понять: ты по уши в нее влюблен. Не упусти шанс.
– Да нет никакого шанса. И не было никогда. – Внезапно он сочувственно посмотрел на меня. – И у тебя его нет. Жаль, если ты этого не понимаешь.
– Не надо ее сюда приплетать, – ледяным тоном предупредил Денис.
– Я не знаю, Денис, что у вас произошло, но ты совершаешь ошибку! – Он пару секунд стоял, глядя на Дениса, а потом сел в машину и уехал.
Я вытащила из сумки салфетки и подала Денису.
– У тебя кровь.
– Угу… – Он приложил бумажный платок к разбитому носу.
– Ты ударил ее?
– Ага, – вяло отозвался и, развернувшись, потянул за дверь парадной. – Доброй ночи, Теф.
