– Он не особенный, – сказала Ульяна. – Будь так, он никогда бы не бросил тебя.
Ото всех приглашений на новогоднюю ночь я отказалась. Я сняла наш с Денисом домик и днем 31-го на такси вместе с Улей уехала туда, оставив заранее купленные подарки для родителей и родственников под огромной елью в гостиной. Я знала, что мне будет больно. Но даже не представляла насколько. Все в этом доме было пронизано нашей с Денисом любовью.
Но тут никто не мешал мне плакать. Я легла на постель, где мы с Денисом занимались любовью, закрыла глаза и позволила слезам течь, пока не иссякнут.
Ульяна не трогала меня. Она ушла в лес, а вернулась с небольшой елочкой.
Я к тому моменту взяла себя в руки и даже помогла девчонке нарядить елку конфетами.
Уля призналась:
– Всегда мечтала сделать это.
– Что сделать? – удивилась я.
– Нарядить дерево. Елку.
Мы сидели на полу у горящего камина, воздух был наполнен хвоей и мандаринами.
Мы обменялись подарками. Я подарила ей комбинезон, теплый, тонкий и удобный. Ульяна была в восторге. Она же преподнесла мне алмаз в спичечном коробке, оклеенном фольгой от шоколада, и призналась:
– Мой самый любимый.
Я вздохнула.
– Ульяш, это слишком дорогой подарок. На Новый год дарят что-то чисто символическое.
– А это не только на Новый год, а еще и на день рождения.
– Но мой день рождения уже был.
– А это на следующий. – Она серьезно посмотрела на меня. – Возможно, я не смогу тебя поздравить.
От ее слов мне стало не по себе. Я спросила:
– Если тебя не будет на моем дне рождения, где ты будешь?
– Я не знаю.
* * *
В новогоднюю ночь мы с Денисом сидели у него, жгли бенгальские огни и ели оливье. Его мать справляла не дома, а я со своей уже посидела за столом. Андрей укатил с Милой отмечать куда-то к пальмам. Когда я перед отъездом рассказала ему о примирении с другом, он буркнул, что рад за нас. Но я чувствовала, он почему-то совершенно не рад.
Денис полулежал в кресле в наполовину расстегнутой белой рубашке. На нем были брюки от черного костюма и носки с краснорогими оленями, которые я ему подарила вместе с коричневым портфелем из телячьей кожи. Не знаю уж, действительно ли телячьей, но стоил он бешеных денег.
Я облачилась в костюм помощницы Санты, этакой современной снегурочки. На мне было красное приталенное короткое платье со свободным подолом, отороченным, как и корсаж, белым мехом. На ногах красные гольфы с белыми снежинками. Волосы я завила крупными локонами и все это великолепие залила лаком с серебряными блестками.
Денис положил для меня под свою искусственную елочку, стоящую на столе, белую норковую накидку. Она очень шла к моему наряду. Я подозревала, что купил он накидку не для меня, просто не успел подарить Лие, но спросить не осмелилась. Мы о ней не говорили. Я никому в школе словом не обмолвилась, что Денис с ней расстался. Даже Кира не знала.
По телеку совершенно нечего было смотреть. Мы хлопнули несколько хлопушек на балконе, а когда вернулись в комнату, услышали, что в дверь трезвонят.
Денис пошел открывать.
Я услышала знакомый голос. В комнату вошел Данила. Он удивленно оглядел наш праздничный стол, задержал взгляд на мне, а потом спросил:
– А где Лия?
Это было неожиданно. Я-то была уверена: Денис брату рассказал о разрыве со своей девушкой.
Денис кивнул Дане на стол.
– Хочешь что-нибудь?
Тот подошел к столу, отщипнул от кисти пару виноградин, закинул в рот и снова оглядел комнату так, словно надеялся, что Лия сидит где-то в уголке и он ее просто не заметил.
– А ты где отмечаешь? – поинтересовался Денис.
– Мы с Ингой встречаемся на Дворцовой через полчаса. Присоединитесь к нам?
Мы с Денисом переглянулись. И он мотнул головой.
– Не, на улице дубак. Мы дома останемся.
Данила пожал плечами и стянул с тарелки кусок копченой колбасы, снова огляделся и спросил:
– Лия справляет с родителями?
Денис пожал плечами, я молчала.
Даня почувствовал что-то неладное, он достал телефон и пробормотал: – Я отправил ей поздравление, но она… – Он умолк, а потом потрясенно произнес: – Ответила мне. – Он встал, подошел к нам и показал экран, на котором было короткое видео. Даня включил его, и мы увидели Лию в платье цвета металлик с расклешенной юбкой, собранной у талии крупными встречными складками, и облегающим верхом из плотного фактурного гипюра. На талии – изящный поясок и очаровательный бантик. Образ в стиле Коко Шанель.
Девушка сидела возле небольшой елочки, украшенной конфетами, позади нее за стеклом виднелся заснеженный лес. Лия улыбнулась и сказала: «С Новым годом, Даня!» – где-то на фоне раздавался треск камина.
Данила подозрительно уставился на Дениса.
– Где она? Это не тот домик, который вы снимали… – Данила осекся, а потом с долей понимания спросил: – Ден, что происходит?
– Мы расстались, – обронил Денис так, словно это было чем-то несущественным.
– Когда?
– Несколько недель назад. – И уточнил: – Ты на Дворцовую не опоздаешь?
Но Данила не двинулся с места, он смотрел на Дениса так, словно тот ему сообщил, что смертельно болен.
– Ты собирался мне вообще сказать?
– Сейчас говорю.
– Что у вас такого случилось?
– Нам правда обязательно об этом говорить в праздничную ночь?
– Да! – вскричал Данила. – Раньше же ты не удосужился мне рассказать!
– А рассказал бы, то что?
– Ты можешь сказать, что случилось?
– Разлюбил я ее. Устраивает?
Даня наклонился к нему, подцепил пальцем цепочку с серебряным жетоном на шее Дениса.
– Да что ты! Нет, не очень устраивает. – Даня вскочил. – Давай выйдем? Извини, Стефа.
И тут меня осенило. Этот жетон подарила ему Лия, на нем гравировка: «Помни: твое имя выгравировано у меня на сердце». Он не снял его.
Денис нехотя пошел за братом. Они закрыли дверь в комнату, но на кухне оставили открытой. Я приоткрыла дверь и отчетливо их слышала.
– Ден, что значит это твое «разлюбил»?
– Ну как бы тебе объяснить… Это когда прошла любовь, Даня. Так понятнее?
– Что она сделала? – спросил Данила.
Денис зацокал языком.
– Дань, если ты не поторопишься на Дворцовую, у тебя тоже девушки не станет.
Данила так долго молчал, что я даже забеспокоилась. Но наконец он горько произнес:
