Демьян большую часть пути молчал, но от этого Тиса еще острее чувствовала его присутствие. Безмолвие главвэя походило на покой сжатой пружины. Он позволял себе лишь короткие взгляды на профиль капитанской дочери.
Чем ближе к топи, тем корявее становились встречные сосны и удрученнее настроение некоторых отрядных.
— Мы почти на месте! — Рич радостно пробежался вперед, затем обратно. После того как ноги стали ему подчиняться, казалось, мальчишка разучился стоять на месте. — Уже скоро, Тиса Лазаровна!
Она снисходительно улыбнулась ребенку.
— Вон! Уже видно крышу! — возвестил оборотень.
Заметив черный шпиль Гартовой башни, военные разом заговорили. Демьян поднял руку, призывая всех к тишине.
— Беспокоиться не о чем. Страж башни вас не тронет. Кто все-таки не желает входить в жилище бывшего наместного, можете подождать нас здесь.
— Пожалуй, я оставлю пару-тройку ребят на непредвиденный случай, — кивнул Витер.
Желающие нашлись. Лица счастливчиков тут же расплылись от нежданного счастья.
— Тиса Лазаровна, вам необязательно лезть в болотную грязь, — сказал Родион.
— Нет, я пойду. — Войнова посмотрела на Демьяна. Тот понимал ее нетерпение.
По кочкам мха они вышли к топи. Над темной водой рваным полотнищем стелился туман. В ста шагах по шаткому мостику в самом сердце трясины возвышалась угрюмая башня. Ее слепые окна будто глядели на пришедших с угрозой.
— Этот мост давно не реставрировался, — медноволосый колдун подпрыгнул на ветхих досках. Заметив страх в глазах девушки, он вальяжной походкой прошествовал вперед на несколько шагов и обернулся.
— Сущий пустяк, уважаемые. Прошу любезно, следуйте за мной. Чего стоим?
За ним последовал Рич, который горел нетерпением поскорее попасть в башню.
— Идемте, Тиса Лазаровна! — мальчишка ловко подтянулся к рыжему колдуну.
Прежде чем шагнуть на доски, Тиса замерла, собираясь с духом.
— Мост выдержит, — ободряюще произнес Демьян. — Если что, я подстрахую.
Его слова придали уверенности. Люди осторожно двигались по мостику к крыльцу башни. Доски прогибались под солдатскими сапогами и жалобно поскрипывали. Заставив себя думать только о скорой встрече с отцом, Тиса старалась не смотреть на омут с дрейфующими клочками бурой тины под своими ногами. Мостик расширился по бокам на две доски, и она облегченно вздохнула. Однако стоило темной водице забурлить, вся бравада лопнула как пузырь и девушка отшатнулась назад. Твердая рука тут же обхватила ее талию.
— Не бойся, — голос вэйна успокоил и в то же время взволновал.
Главвэй направил скип к воде, что-то беззвучно зашептал. Вода послушно затихла, и через несколько секунд омут снова превратился в черное непроглядное зеркало.
— Можно идти дальше, — Демьян отпустил талию девушки и ободряюще провел горячей ладонью по ее плечу.
Волна мурашек накрыла тело Тисы помимо ее воли.
— Почему остановились, Демьян Тимофеевич? — порук привлек к себе внимание. Осознав, что сильно оторвался от других, медноволосый поджидал отставших.
— Все в порядке, — ответил Демьян.
— Тиса Лазаровна, шагайте ко мне, не смотрите на трясину, — командовал Родион Вереевич, но Войнова его почти не слышала. Она все еще продолжала чувствовать тепло на плече — там, где несколькими секундами назад его касалась ладонь вэйна. Оставшееся расстояние преодолела без особых заминок.
Вблизи башня имела еще более нелюдимый, заброшенный вид. Деревянные перила и ступени крыльца поросли мхом, карниз окна забит слоем грязи. С балок козырька свисали косы свалявшихся паутин.
Рич повернул железное кольцо и потянул на себя массивную дверь. Заступив порог, люди оказались в передней со старообразной обстановкой. Тяжелое кривоногое трюмо, наверное, сделанное еще во времена Антея I, теснилось в углу у подоконника. В стене, обитой тканью с выцветшим орнаментом тех же времен, торчали крючки для одежды. На одном из них висел плащ и вязаная кофта, на другом — черный в крапинку зонт. Оказывается, погодникам тоже нужны зонты. Внизу под вешалкой обувная полка насчитывала три пары поношенных ботинок, малоразмерных, но сильно разношенных в щиколотке. Судя по слою пыли на вещах, хозяин не пользовался ими очень давно. Ну да, почти десять лет прошло, как наместный колдун внезапно пропал.
— Наконец-то, явился! Чтоб тебя медведь задрал! — услышала Тиса чье-то злобное ворчание. И не особо удивилась, когда в дверях смежной комнаты появился Афонасий Шишкарь. Злые глаза лесника остановились на главвэе, слепо сощурились.
— Ты! Да, ты! — признал он колдуна. — Обещал, что я еще в прошлую среду смогу уйти из этого чертова логова! Чтоб оно провалилось в трясину! Сам же чернокожего мертвеца у дверей на цепи оставил! А ну, пусти меня немедленно! Слышишь, колдун?! — лесник угрожающе замахнулся кулаком. — Пока не накостылял тебе, что и мать родная не узнает!
— Виноват, Афонасий Осипович, — мирно произнес Демьян, — дела задержали.
— Ишь! Дела его задержали, — передразнил Шишкарь, опуская кулак. — Мне эта клетка болотная уже вот где сидит! — он показал на горло.
— Можете покинуть это место в любое время. Страж вас не тронет. Родион, проводи.
— Не тронет! — фыркнул лесник. — Дракон задери все колдовское отродье! Это ж надо, пса чернокожего стеречь оставить! — С ворчанием он растолкал столпившихся у порога солдат и вырвался на крыльцо, хлопнув дверью.
Медноволосый колдун поспешил выйти следом за мужиком.
— Идемте, Тиса Лазаровна, — потянул ее за руку Рич. — Они наверху.
Войнова поспешила за мальчишкой по ступеням крученой деревянной лестницы. С каждой ступенькой, с каждым шагом оживала ее душа.
— Сюда! — молодой оборотень уверенно вел по сумрачным коридорам. — Здесь!
Еще издали Тиса услышала басовитый хохот Кубача и чье-то звонкое: «Опять! Так не честно!»
Чувствуя, как от волнения перехватывает дыхание, капитанская дочь заглянула в распахнутые двери комнаты, которая казалась тесной из-за расставленной громоздкой мебели. Двое играли в кости, расположившись за низким столиком с фигурными ножками. Кубач довольно утирал кулаком усы, а его противник по игре, в котором Тиса признала таможенника Федора Ничаева, с кислым выражением лица осматривал доску с костяшками.
— Вы жульничаете, Кубач Саботеевич!
— Эх, Федька! Молод ты еще! Да я в восьмом году на Сотворение-то семь раз подряд двадцатки метал! Эти ручки, — старшина чмокнул свои пальцы, — еще никогда меня не подводили. Помнят, как надо играть-то, родимые!
— Ага. Как жульничать надо, они помнят, — промямлил молодой таможенник, трогая красное ухо.
Кубач с показной обидчивостью медленно повернул голову, придерживая рукой широкую белую повязку на шее.
