— Если я правильно помню, эта княжеская ветвь обеднела.
— Ну и ладно. У главного с деньгами и так порядок. Слышал, его мануфактура вышла в первую десятку по объемам вэйноцеха. Помимо этого, у него еще дар убеждения, что может всех девиц в округе уложить на свою перину. Вот скажи, ну зачем ему еще титул? Я тебе уже говорил, как он вчера с капитанской дочкой ворковал. Интересно, уломал бы он ее без своего дара?
Тиса приложила ладонь к губам, чувствуя, как качнулась комната перед глазами.
— Прикуси язык, Родион.
— А что я такого сказал?
— Что еще за сплетни? Сам знаешь, Демьян Тимофеевич не из таких.
— Да ладно тебе. Когда касается сердечных дел, любые средства хороши. Мне просто девчонку жалко. Она не его поля ягода, а когда он князем станет, и подавно. С титулом и даром он может замахнуться, ой-ёй! Представляю, как баронесса Разумовская себе локти кусать будет, когда узнает, что наш главвэй теперь при титуле. Она ж ему от ворот поворот на прошлогоднем Сотворенском дала. Вот это понимаю — красотка! А капитанская дочь хоть и мила, но по мне — безнадежная провинциалка.
— Это ты из вредности болтаешь, Родька. Что, злишься, что она на тебя даже глазом не взглянула за все время? Умная женщина.
— К сожалению, это лишь усугубит ее страдания, — фыркнул порук. — Но если главвэй ее все же заберет в Крассбург, я буду рад потом утешить бедняжку.
Родион противно расхохотался.
— Все же ты редкий говнюк!
— Я просто знаю жизнь, Нестор.
Тиса обхватила пылающие щеки и прислонилась плечом к стене. Затем и горячим лбом. Поруки продолжали говорить, но слова доносились глухо.
— Посмотрел бы я, что б Демьян Тимофеевич с тобой сделал, если бы слышал твой треп.
— Но ты же не выдашь? Мне просто все здесь наскучило. Слава Вэе, скорей бы отбыть в Крассбург. Осточертел этот нетронутый интеллектом уголок империи!
По шагам стало понятно, что поруки покинули столовую.
Тиса продолжала слушать шум в своих ушах. Сердце болело. Дурочка, она же знала, что живет в реальном мире. Почему же позволила себе поверить в сказку?
Искра, рожденная огнем, взмывая ввысь, полагает, что будет парить вечно. Сиять подобно солнцу. Наивная. Она не знает, что век ее — доли секунды. Крупинкой тлена падет она на землю. Она уподобилась этой искре. Глупая провинциальная ворона…
Вернулась Камилла с новобранцами, и Войнова покинула кухню. Вовремя. Из передней донесся знакомый голос. Достаточно. Она больше не намерена тянуть эту пьесу.
Тиса нашла вэйна у дверей в гостиную в компании поруков и отца.
— Когда собираетесь отбыть, Демьян Тимофеевич? — капитан жал руку главвэя.
— Через час.
— Что теперь с ним будет?
Тиса поняла, что они говорят о Зарае Климыче.
— Сложно ответить, капитан. Все будет зависеть от того, насколько он пойдет навстречу следствию.
— Угу, — кивнул отец, — кто бы мог подумать… Эм… Но не смею вас больше задерживать, вам собираться в дальнюю дорогу. Пожалуй, осмотрю еще раз оружейный корпус.
— Империя возместит убыток, Лазар Митрич. Можете не сомневаться, — сказал главвэй.
— Надеюсь на это, — капитан последовал к выходу, так и не заметив стоящей в конце коридора дочери.
Тиса подумала, что к лучшему. Держать лицо она сейчас не в состоянии. Незачем волновать батюшку своим видом.
Почувствовав на себе ее взгляд, Демьян обернулся.
— Доброе утро, Тиса Лазаровна, — теплая улыбка осветила мужское лицо.
Войнова приблизилась. Боже, как ей было тяжело смотреть в эти глаза и уже не верить в их сладкую ложь.
Следом за главвэем поздоровались поруки. Тиса взглянула на рыжего Родиона так, что тот осекся на слове.
Заметив ее настроение, главвэй перестал улыбаться.
— Нам нужно поговорить, Демьян Тимофеевич, — сипло проговорила девушка. — Прошу, пройдемте в гостиную.
Колдун последовал за капитанской дочерью без промедления.
— Что случилось, Тиса? — спросил он, как только двери залы захлопнулись и двое оказались наедине. — Чем ты расстроена?
Девушка разгладила ладонями складки на юбке — так меньше заметна дрожь в руках.
— Ты говорил о доверии, — Тиса подняла подбородок, вглядываясь в лицо вэйна, — говорил, что иной лжи меж нами нет…
— Я и сейчас могу повторить эти слова.
Надо же. В глазах ни тени сомнения. Голос полон уверенности в собственной правоте. Вот он, дар убеждения в деле!
— Я думаю, вы просто не умеете говорить правду, господин главвэй.
Вэйн в мгновение посерьезнел. Похоже, он не ждал подобного упрека.
— Но почему ты считаешь меня лжецом, Тиса? — мягко, почти вкрадчиво произнес он. — Прошу, объясни.
Демьян приблизился к девушке — из-за чего его проницательный до колкости взгляд стал почти осязаемым.
Тиса достала из кармана коробку с пилюлями для животных и протянула ее колдуну.
— Вот, держите. Проверьте. Не на вашей ли небольшой мануфактуре они сделаны?
При взгляде на то, что легло в его ладонь, вэйн поморщился.
— Значит, это правда, — огорчилась Тиса. — Ты — владелец вэйноцеха.
— Я собирался рассказать позже. Знаю, некоторые разработки коробят твою душу…
— Коробят? — усмехнулась девушка, перебив колдуна. Кажется, он не понимал. — Эти пилюли уже убили пятерых жеребцов, которые везли сюда ижских колдунов!
— Мне тоже не нравится, что гибнут животные, но тебе не кажется, что в данном случае эти жертвы нельзя назвать напрасными? Стража торопилась на помощь, приняв во внимание письмо твоего батюшки.
— Я уверена, эти люди используют пилюли, даже когда выезжают на легкую прогулку, — с презрением сказала капитанская дочь. — Для них жизни беззащитных существ ничего не значат. И сколько еще по всему Хорну людей, которые без зазрения совести используют эти чудовищные пилюли вашего вэйноцеха? Сотни, тысячи?
— Пойми, данную мануфактуру мне жаловали без права отказаться, — попытался оправдаться он. — Я даже не вмешиваюсь в ее управление.
— Это не делает вам чести, ваше сиятельство, — сквозь сжатые зубы произнесла Тиса. — Конечно, какое вам дело до убиваемых ради прихоти животных? Будет будущий князь думать о каких-то лошадях!
Демьян нахмурил брови.
— О чем ты говоришь? Какой еще князь?
Вопрос прозвучал столь правдиво и естественно… Единый! Да ему орден нужно вручить за актерские способности!
— Не верю, — покачала она головой, — ты не мог не знать.
