Следующей ее навестила Ганна. Это был первый гость, кого Войнова действительно была рада видеть.
— Ну как ты, дорогая? — на глазах подруги навернулись слезы. — Ты нас всех перепугала, — всхлипнула она и взяла Тису за руку.
— Все же обошлось. Я жива-здорова. Ну или почти здорова. Ты скажи лучше, я — прима всех сплетен Увега на этой неделе?
— Самая что ни на есть, — улыбнулась Лисова.
— В последнее время я то и дело вляпываюсь в истории.
— Я о чем-то не знаю?
Ганна слушала ее рассказ о вэйне не перебивая, только под конец не выдержала.
— Тонечка отказала тебе в приеме? — возмутилась она, подскочив с дивана. — Похоже, совсем подпала под влияние этой столичной тетки.
Подруга смерила комнату шагами.
— Надеюсь, ты не влюблена в этого колдуна?
— Нет, что ты.
Лисова облегченно вздохнула.
— Но ты повела себя опрометчиво, встречаясь с ним наедине. Теперь слухи не скоро улягутся.
— Не важно.
— Важно, еще как важно! А Витер? Он не отвернулся от тебя?
— Не знаю. Вроде бы нет. Только…
— Слава Единому. Основательный мужчина.
— Ты права, — согласилась Тиса. — Витер лучше, чем я о нем думала. Кажется, он хороший человек, несмотря на его внешнюю грубость.
— Ну наконец-то зрелые мысли! Так ты выйдешь за него?
Шкалуш внес поднос в гостиную, и девушки замолчали. Вот еще один человек, кого Войнова была рада видеть. Трихон, исполняя роль слуги, лишь мельком взглянул на подружек, поставил поднос на кособокий столик и исчез. Вслед за ним явилась Камилла, принесла салфетки и чайник.
— Беседуйте, девоньки, — улыбнулась Камилла, — и чаек попейте с пирожками с повидлом.
Так они и сделали. Ганна провела в гостях еще час, затем, расцеловав подругу, со словами «Главное, чтобы ты была счастлива и здорова» заторопилась в гимназию к своим ученицам. Тиса почувствовала, как с принятым решением словно гнет с души свалился. Раскрыв недочитанный философский трактат на нужной странице, она улеглась в подушки. Не прошло и получаса, как сон снова сморил ее.
Вечером порог гостиной перешагнули Витер с Русланом.
— Как вы себя чувствуете, Тиса Лазаровна? — покровительственным тоном осведомился от двери Крохов.
— Намного лучше, — ответила она. — Я должна поблагодарить вас, Витер Дмитриевич. Вы спасли мне жизнь.
Тот коротко поклонился.
— Всегда к вашим услугам.
— Я вам действительно очень признательна, — с чувством произнесла девушка.
— Не стоит благодарности, — Витер довольно ухмыльнулся и уселся в кресло рядом с диваном. — Это долг всякого настоящего мужчины. — Он протянул букет ромашек.
— Спасибо, — улыбнулась Тиса, принимая букет. Терпкий аромат лекарственных цветов доставил истинное удовольствие.
Руслан повторил поклон сослуживца.
— Зоя наказала мне во всех подробностях справиться о вашем здоровье, — сказал здоровяк.
— Как она?
— Хорошо. Тесть остался с женой. А теща с Марикой, узнав у Агапа Фомича, что вы добро поправляетесь, уехали к родственникам на поминки. Обещались сразу вас навестить, как только приедут.
— Да уж, весь Увег о вас беспокоился, Тиса Лазаровна, — снова заговорил Витер, не сводя с нее глаз. — Как вы так умудрились топором на дно пойти? Только в лодке были и вдруг сгинули.
— Сама не знаю, — призналась она. — Не удержалась.
И вдруг вспомнила:
— Вы видели их там, на дне?
— Кого? — не понял старшина.
— Водяного. С ним еще девушка была — красивая, беловолосая. Помните?
— Похоже, у вас был шок, Тиса Лазаровна, — снисходительно улыбнулся старшина. — Я слышал, такое бывает. Увы, никого, кроме вас, я не видел.
Руслан понимающе покачал головой.
— Странно, — растеряно произнесла Войнова.
В гостиную большим символом справедливости вплыла Камилла и сообщила господам, что скоро придет лекарь, болезной пора отдыхать, а гостям откланяться.
— Я буду в станице на следующей неделе, — как бы невзначай произнес Витер на выходе. — У меня остался вопрос к вам, Тиса Лазаровна. Но раз Камилл Санна выдворяет нас, перенесу его до следующей встречи.
Он многозначительно посмотрел на девушку. У Тисы екнуло сердце.
Выпроводив военных, Камилла потрогала лоб молодой хозяйки большой прохладной ладонью.
— Ходят тут, а тебе отдыхать надо, — проворчала кухарка.
— Я немного поспала после обеда.
— Знаю, Лазар Митрич как раз заходил на минутку к тебе, да побоялся разбудить. После обеда спать сам Бог велел. Тебе ведь отдыхать надо, чтобы сил набираться, а не гостей встречать. Рано еще тебя лекарь отпустил.
— Что ты, я уже себя хорошо чувствую, — воспротивилась Тиса, но послушно легла и укрылась пледом. Балки под потолком лазарета уже порядком ей надоели. Возвращаться в качестве помощницы — пожалуйста, но в качестве больной — увольте.
— Трихон! — гаркнула Камилла. — Снеси мне с этого столика всю посуду на кухню.
Парнишка загремел посудой на столике, и Войнова почувствовала себя неудобно, что за ней убирают, будто она барыня какая. Шкалуш заметил ее взгляд и сказал:
— Рад, что вы выздоравливаете, Тиса Лазаровна.
— Спасибо, Трихон.
Он хотел еще что-то добавить, но передумал.
— Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как мы были в скалах, — сказала Тиса, вдруг осознав, как соскучилась по походам и, что удивительно, по разговорам с новобранцем.
— Всегда так кажется, если принуждают лежать на лазаретной койке.
— Ничего. Скоро снова в скалы пойдем… Или в лес.
Шкалуш поднял поднос с немытыми чашками.
— Да, но только когда вы полностью оправитесь.
Послышался требовательный глас Камиллы, и новобранец понес посуду на кухню. Тиса собиралась было снова почитать, но появление Агапа отмело эту затею. Он пожурил ее, что не отдыхает, — рано, мол, бегать козой. Пришлось выпить принесенный им лечебный отвар и отправиться в свою комнату. Лекарь оказался прав. Только коснувшись подушки щекой, девушка ощутила неодолимую усталость и быстро уснула.
* * *
Дни в безделье тянулись невозможно долго, так что Войнова уже начала терять терпение. Ганна больше не появлялась, Уля утром лишь воды принесла и тоже сбежала под предлогом, что ее ждет работа. Лишь Рич, зашедший ненадолго, как-то разбавил скуку.
В конце концов Тиса заявила, что хватит Камилле носиться с ней как с писаной торбой, а Агапу — что уже здорова и способна сама о себе позаботиться. Ворчания было хоть отбавляй, но она выстояла. И нашла себе задание — перешить пуговицы на черной кофте и вернуть на место оборванные кружева нового платья, что давно уже собиралась сделать. Как же приятно заняться чем-то полезным! К кухне Камилла ее еще не подпускала: «У себя можешь что угодно творить, девочка, а на кухне — я хозяйка!»
