— А ты будешь рисковать? Один… Я не могу позволить тебе это.
— Поверь, со мной ничего не случится, — постарался убедить ее шкалуш. — Я двинусь от перевала к болоту по скалам, а не через лес. А беглые… — Трихон на миг запнулся, в глазах его мелькнуло непонятное выражение. — В скалах их не будет, я уверен. Слишком открытое место для тех, кто желает остаться незамеченным.
В его словах был смысл.
— Поверь мне, все будет хорошо. И со мной, и с древоедом. Ты же мне веришь?
Тиса кивнула — лицо шкалуша просветлело, тело расслабилось — и только сейчас поняла, насколько Трихон за нее тревожился.
Парень коснулся губами ее лба.
— Вот и умница.
— Якшин! — внезапно раздался крик со стороны передней, одновременно в коридоре послышались тяжелые шаги солдатских сапог и скрип половиц. — Я знаю, ты здесь!
Войнова вздрогнула.
— Не беспокойся, я выкручусь. — Шкалуш выпустил ее из объятий. — Встретимся вечером на чердаке, — шепнул он как раз в тот момент, когда в дверях возникли рослые фигуры Витера и Кубача.
Новобранец вытянулся перед старшими по званию.
— А, Тиса Лазаровна, — Крохов скривил губы, буравя взглядом парочку в гостиной. — Мое почтение. Попрощайтесь со своим любимчиком.
— Витер, давай по делу, — подстегнул сослуживца Кубач, шевельнув длинными усами. — Простите нас, Тиса Лазаровна.
Витер пребывал в бешенстве и, если бы не Кубач, наорал бы на Трихона в присутствии капитанской дочери. В конце концов он вытолкал шкалуша из гостиной.
— Полегче, — проворчал Кубач.
— Как скажешь, — огрызнулся Витер. — Я этого дикаря и пальцем не трону. Только недолго ему в части оставаться.
— Это пусть капитан решает, — пробасил сослуживец.
Войнова выскочила вслед за ними в коридор. Понукаемый Витером, шкалуш обернулся и ободряюще ей улыбнулся. Девушка проследовала за мужчинами до капитанского кабинета. Словно нарочно Кубач позаботился плотно прикрыть дверь, и разговора она не услышала. Зато перемерила библиотеку шагами, бесцельно вытаскивая книги из ряда и снова ставя их на место. Обостренный слух ловил шум дождя и крики дворни за окном. Наконец дверь приоткрылась, и «шпионка» отступила за стеллаж.
— Но он самовольно пропадал сутки вне части! — рев Витера.
— Якшин, ну-к выйди! Мы должны кое-что обсудить, — бас Кубача.
— Нет, пусть остается! Пусть ответит, где шлялся!
Хлопок двери снова перекрыл все звуки.
Какое-то время Тиса слушала тишину, поглядывая в узкий просвет меж книжными полками. Со стороны лестницы застучали торопливые шаги, и в следующий миг в библиотеку вбежал посыльный, низкорослый юркий паренек в мокром плаще-дождевике. Он отчаянно забарабанил в дверь капитанского кабинета.
— Срочное донесение! — голос паренька дрогнул на высокой ноте.
Дверь отворил Кубач. Тиса увидела недовольное лицо Витера. Старшина с досадой и нетерпением уставился на прибывшего. За его спиной Трихон рассматривал носки своих сапог.
— Что у тебя? — услышала она раздраженный голос отца из глубины комнаты.
Посыльный с трудом перевел дыхание, прежде чем сказать:
— Станичник пятой сторожи Порфирий Пяточкин, — представился солдатик тонким голосом, тяжело дыша. Глаза его лихорадочно блестели. — Беглые, господин капитан! Их нашли!
Кубач и Витер подались вперед.
— Где?! Когда?
— Все четверо мертвые, — продолжил посыльный. — Недалече от пятой сторожи.
— Как так — мертвые? — крякнул Кубач, тряхнув усами.
— Это наши их уложили?! — на лице старшины отразилось острое сожаление оттого, что он пропустил горячую схватку.
— Не, — мотнул головой гонец, — наши тут ни при чем. Когда пришли, те уже лежали сожженные. Там вам самим бы взглянуть, ваши благородия.
Кубач-таки снова захлопнул дверь, и девушка в недоумении присела на подоконник. Четверо беглых погибли. В голове не укладывалось. Четверо… на фоне алых языков пламени… падающие один за другим на землю в свете пылающего леса. Ее видение! Тиса коснулась пальцами висков. Беглые каторжники? Значит, они сгорели в том пожаре. По коже прошлись мурашки. Еще немного, и ее стошнит. Войнова поспешила стряхнуть с себя воспоминания, с силой сжимая голову руками.
Она вздрогнула, когда дверь снова распахнулась и Пяточкин трусцой покинул кабинет.
— Вы слышали, что делать, — услышала она голос отца. Скрипнуло кресло, это означало, что он поднялся. — Через полчаса будьте готовы выехать на место. Пяточкин покажет дорогу. Что касается Якшина, разговор исчерпан.
— Но капитан… — хотел было возразить Витер.
— Исчерпан, я сказал. Вы плохо слышите, старшина? — отец поднял бровь с выражением брезгливого недовольства, которое было так ей знакомо.
— Виноват, — процедил тот.
Одарив всех тяжелым взглядом, Витер шагнул из капитанского кабинета и пронесся к выходу со сжатой челюстью. За ним вышли двое, прикрыв за собой дверь.
— Так, Якшин, ты теперь в моем подразделении, — сказал Кубач. — Почитай, повезло — сейчас мне не до тебя. Но это не значит, что и дальше будут сходить с рук подобные выходки. Понял?
— Так точно, ваше благородие! — отчеканил Трихон.
— На первый раз за самоволку предупреждение. Узнаю, что снова улизнул, — вылетишь отсюда, как пробка из бочки с бражкой, — прогремел грозно старшина. — Да, и вот что, — он потрогал кончик длинного уса, — о том, что слышал о беглых дахмарцах, придержи язык покамест.
— Понял.
— Вот и договорились. Вечером изобразишь моим хлопцам пару своих рудненских вывертов. Видал я на Горке твои умения. А теперь марш в казарму!
— Слушаюсь! — новобранец покинул библиотеку, бросив напоследок взгляд на стеллаж, где пряталась Тиса.
Кубач Саботеевич задержался. Какое-то время он чесал макушку с выражением озабоченности на лице.
— Поглядеть надо бы своими зенками, потом уж на веру брать. А то насочинять горазды, — пробурчал он в усы, прежде чем удалиться.
Войнова в раздумьях отправилась в лазарет. Она и сама не горела желанием распространяться о погибших беглых, даже лекарю. Там не все было ясно, а сторонние вопросы могли снова включить в голове калейдоскоп из обрывков видения.
Агап заварил снадобье из ряски, подробно проговаривая рецепт. Помощница слушала вполуха, с умным видом кивая. Мысли то и дело возвращались к услышанному разговору в библиотеке и приводили ее в рассеянность. Следующие три часа, оставив Бореньку под присмотром Глафиры, лекарь и капитанская дочь посвятили тому, чтобы обойти семьи с детьми и напоить малышей лечебным отваром.
Когда же Тиса освободилась, скорее поспешила на чердак. Поджидая ее, Трихон курил, сидя на подоконнике согнувшись в три погибели — иначе в этом окошке не поместишься. Ноги высунул на крышу и, похоже, совершенно не обращал внимания на моросящий дождь. Девушка тихо подошла и коснулась плеча новобранца. Трихон склонил набок голову и потерся щекой о ее руку.
