— Тиса?
Шкалуш ступил на прелые опилки, ковром устилающие пол, и загородил своей фигурой свет. Увидев девушку, он облегченно улыбнулся и протянул к ней руки. Блеснули в темноте каменные оковы и как живые, лишь коснувшись тела вэйна, сами обхватили мужские запястья. Трихон вскинул брови, в глазах его проявилось удивление. Стиснув до скрежета зубы, Тиса отвернулась. В ту же секунду из-за ее спины на вошедшего навалились пятеро военных.
— Поймался, голубчик, — воскликнул Климыч.
— За мной должок, — клацнул зубами Витер и врезал шкалушу кулаком в скулу.
С ликующим ревом солдаты выволокли пойманного из сарая на поляну, где не так давно Тиса грела ноги у костра и изливала лжецу свою душу. Наивная безмозглая ворона! Девушка почувствовала, как новая волна гнева корежит ее изнутри.
Спеленав шкалуша толстой веревкой, военные подсекли ноги парня, и тот упал на колени. Но он не переставал выворачивать шею, следя взглядом за Тисой, с остервенением пинающей угли старого кострища.
— Молодец, девочка. Отлично справилась, — похвалил капитанскую дочь Зарай Климыч, растянув усы-гармошку. — Что, не понимаешь еще, в чем дело, милок? А я тебе объясню. — Он достал из-за пазухи кольцо с василиском и поднес к лицу горца. — Это же твоя игрушка? Не так ли?
Войнова замерла, затем обернулась на пленного в ожидании ответа.
Шкалуш взглянул на украшение и поморщился.
— Отвечать! — рыкнул Крохов, ткнув кулаком в спину новобранца.
Трихон поднял на девушку глаза.
— Кольцо мое, Тиса. Но, прошу, не суди поспешно… Я не отступник.
Серые глаза старались убедить, и что-то внутри ее дрогнуло. Какая-то часть ее разума отчаянно хотела ему верить.
Но в этот момент лицо парня вдруг начало меняться на глазах. Погрубела юношеская гладкая кожа, проявились жесткие скулы, виски посеребрились, а на лбу вырисовалась горизонтальная морщина. Следом изменению подверглось тело: добавился рост, грудная клетка расширилась, расправились плечи. Плетеное цветное ожерелье на шее вэйна расщепилось на несколько шнурков. Шкалуш словно за несколько секунд состарился на пару десятков лет. Лишь глаза остались прежними.
«Вэйн! — зашептали военные. — Отступник!» Заметив перемены в своей внешности, преобразившийся шкалуш с досады покачал головой.
Тиса отшатнулась, словно от удара хлыста.
— Я объясню… — начал было пленник.
— Ложь! — Девушка почувствовала, как ярость и отчаяние разрывают ее на части. — Все ложь!
Глаза обожгли подступившие слезы. Кончики пальцев вновь закололо иголками. Она приблизилась и влепила парню хлесткую пощечину.
— Это за отца! — прошипела. — Твоя огненная тварь убила его!
— Держи себя в руках, милая, — Зарай взял ее за плечи и отстранил. — Вот вам еще одно доказательство. Что, тяжело личину держать, когда гасители на руках? Да, дружок?
— Тебе конец, колдун, — прорычал Витер.
Тиса отвернулась. Удары военных сыпались градом. Молодые таможенники распалились не на шутку, вспоминая погибшего товарища. Вэйн морщился от боли, но оставался равнодушным к своим истязателям. Согнувшись и сплюнув кровь, он поднял голову, глядя исподлобья на девушку.
— Ты сама мне говорила, что правда тяжела, — прохрипел он. — Да. Я вэйн. Но я не убийца.
— Продолжаешь морочить нам головы, отступник?! — Климыч схватил колдуна за ворот. — Ты вызывал изнаня в пещере. Эта девочка видела тебя! Она не обманывает, я знаю. Где твое чудовище, вэйн? Куда ты его дел? Говори!
Шкалуш проигнорировал слова начальника таможни.
— Ложь может быть оправданна, Тиса, — произнес он. — Ты не дочитала трактат. На последних страницах философ перечислил исключения…
— Что за чушь он городит? — усмехнулся Зарай.
Витер лишь развел руки.
— Безумец.
— Он признался, что кольцо его. Этого нам достаточно, — махнул рукой таможенник. — Заткните ему рот. Вы не против, Тиса Лазаровна?
Не дождавшись ответа, военные кинулись выполнять распоряжение.
— С этим что делать, начальник?
— А это что у нас здесь? — Климыч взял ореховую трость вэйна, перехваченную в нескольких местах костяными кольцами. Так теперь выглядела дубинка шкалуша.
— Красивая вещь. Скип. Так, кажется, у вас он называется? Смертельное оружие. — Вэйн дернулся. — Тихо, голубчик. — Начальник таможни ухватил палку за кожаную рукоять, расположенную посредине древка. Повертел вправо-влево. — Очень интересно. Но тебе оно уже не пригодится. Больше ты не причинишь зла людям, колдун.
Зарай показательно положил трость к себе на колено и попытался переломить пополам. Скип не поддавался.
— Дайте мне. — Витер схватил оружие и со всей силы ударил им о колено. Бесполезно. Старшина не сдавался. Поставив скип концом на землю, он несколько раз прошелся по середине палки сапогом. Но смог лишь содрать кожу рукояти.
На лице вэйна возникла кривая ухмылка. Зарай забрал у старшины скип и, подойдя к реке, замахнулся и бросил его в воду. Черный водоворот с жадностью проглотил колдовское оружие.
— И все дела, — похлопал ладонями таможенник. — Ведите убийцу в часть, — распорядился он.
Военные вздернули пленника на ноги и пинками заставили его двигаться. Колдун больше ничего не говорил. Его глаза потухли, и он уже не пытался поймать взгляд девушки.
— Лазар обычно для провинившихся отводил комнату в бараке.
— Э нет, — начальник таможни упер хмурый взгляд в спину отступника, — этой личности нужно что-то особенное. Его надо упрятать как следует.
Молва, что поймали колдуна-убийцу, разлетелась раньше, чем они добрались до части. У ворот проходной собралась толпа людей, они ликовали, сыпали проклятьями и камнями в связанного пленника. От криков и искаженных лиц перед глазами у Тисы разболелась голова. На душе было так гадко, словно в нее выплеснули ведро помоев. Ненавидя весь мир, она ворвалась в корпус, нагрубила выглянувшей из столовой Камилле и поднялась к себе. Ощущая сильный жар во всем теле, распахнула настежь окно. Затем рухнула на покрывало прямо в одежде и провалилась в тяжелое мучительное небытие. Девушка металась по кровати, мокрая от пота и повторяя лишь одно имя — «Трихон».
Сколько она брела, один Единый знает. Силы почти оставили ее. В горле пересохло, а голова казалась не легче чугунной чушки. Бесконечная дорога сквозь облака горячего пара. Кого здесь ищет? Куда идет? Она не знала. В какой-то момент поняла, что готова умереть, лишь бы прекратить этот кошмарный путь. Сделав еще шаг, упала. В нос резко ударил запах плесени, лицо овеяла затхлая сырость. Мрак и боль окружили ее со всех сторон. Нет, не со всех — тусклый свет брезжил в конце прохода. Тени плясали на щербатой стене, увеличиваясь. Загремел засов. Затем кто-то приблизился и сунул ей факел под нос, обдав лицо едким дымом. Глаза тотчас заслезились, и мир вокруг размылся.
