Хорам нахмурился, погрузился в невеселые думы. Рико прекрасно его понимал: в сорок-то с лишним лет – и холостой! Тут в пору не просто опечалиться, а в землю зарыться от стыда и горя!
Наконец, иноземец спросил:
– Давеча на площади я слышал, как Гортензий назвал тебя сводником. Отчего он так сказал?
– Несчастный истопник совсем тронулся умом от невезения, потому и путает слова. Ремесло Онорико-Мейсора – совсем иное, со сводничеством ничего общего не имеющее! Я – архитектор счастья. Я прокладываю те провода, по которым проскочит искра меж двумя сердцами. Я возвожу фундамент, на котором покоится семья. Я прокладываю рельсовые дороги в светлое будущее, озаренное сиянием любви! Вот чему посвятил свои силы Онорико-Мейсор!
– Стало быть, ты – устроитель браков?
– Всех невест, что есть на выданье в славном городе Лаэме, я знаю так хорошо, словно собственных сестер! Коли я подберу тебе невесту, то она воплотит твои мечты во всех наименьших чертах – от мизинчика на ее прелестной ножке и до кончиков ее шелковистых локонов! Притом, разумеется, она будет белокровной дамой, ведь иными и не занимается Онорико-Мейсор!
– Белокровные – это так вы дворянок зовете?
– Не просто дворянок, мой друг, а истинных шиммерийских дворянок! Тех, что следят за своим телом так, как наилучший садовник не обхаживает кусты драгоценных роз! Тех дам, что никогда не позволяют свирепым солнечным лучам уродовать их нежную кожу, потому она всегда мягка, как спелый персик, и бела, как молоко! Лишь такие дамы могут зваться белокровными, и нигде, кроме королевства Шиммери, ты их не встретишь!
Хорам недоверчиво хмыкнул:
– У северянок тоже белая кожа… Однажды мне довелось видеть инфанту Дома Ориджин…
– Пф! – Рико хлопнул себя кулаком в грудь. – Моя супруга – белокровная Ванесса-Лилит. Ты только что жестоко оскорбил ее сравнением с ориджинской куклой, но я прощаю, ибо ты говорил по неведению. Северянки белы, как снег, и холодны, как вершины гор, и жизни в них не больше, чем в вековом леднике! Хочешь жениться на покойнице – возьми северянку. Она родит тебе всего двоих детей, ибо ровно столько раз и ублажит тебя в постели. Но коли хочешь женщину, полную жизненной силы, страстную, как порыв ветра, теплую и нежную, как приморский берег – тебе нужна шиммерийка, и никто другой!
Оба помолчали. О чем размышлял Хорам, было неясно. Возможно, о том, почему упустил столько лет и не приплыл в Шиммери полжизни назад. А Рико думал о жене. Одного звука ее имени хватало, чтобы сердце Рико забилось быстрее. Белокровная Ванесса-Лилит… Лили! Его гордость, восторг и страсть! Лили – луна, Лили – пантера! Вдруг захотелось бросить Хорама и помчаться домой, сжать в объятиях, сорвать все тряпки с ее белого тела… Но мечтания Рико наткнулись на острый взгляд воображаемой супруги – и лопнули, будто шар истопника Гортензия, сдулись и обмякли. Рико подумал о деньгах. Их он любил куда меньше, чем женщин, потому все финансовые размышления сводились к одной нехитрой мысли: деньги нужны. Нужны деньги, спали их солнце!
Рико толкнул Хорама под бок:
– Мой северный друг, я понял, что нам нужно! Отчего мы сидим в чайной какого-то Валериона, будто мы – не родные, будто только час назад познакомились? Давай-ка лучше я приглашу тебя на ужин в мой дом!
– Разве это уместно? Не будет ли твоя супруга против нежданных гостей?
– Жена – опора и помощь своему мужу, и коли я радуюсь тебе, то и она непременно станет радоваться! Иначе и быть не может! Так давай же, друг Хорам, соглашайся: ты осчастливишь не меня одного, но и Ванессу-Лилит! Неужели счастье двух хороших человек ничего для тебя не значит?
Хорам поскреб бороду.
– Видишь ли, Рико… не скажу, что я – самый честный купец Земель Короны, но крохотная толика правдивости во мне имеется. Так вот, хочу предупредить… в мои ближайшие планы свадьба не входит. Не прими за оскорбление, но сейчас я не ищу невесту.
– А кто говорит о невесте? – загадочно подмигнул Рико. – Пойдем же! Сделки творятся в чайных, а домой зову на дружеский ужин! Для того и дом, чтобы забыть о делах!
Хорам согласился, они поднялись с топчана. Очень вовремя, ибо как раз в эту минуту встал и Тимерет, высуши его солнце, и с хитрой улыбочкой на устах направился к ним. Рико попросил Хорама подождать у выхода, а сам устремился навстречу врагу.
– Желаешь что-то сказать, Тимерет? Быть может, пару слов о своей зависти ко мне?
Тот рассмеялся.
– Я хотел спросить, отчего такой видный мастер, как ты, Онорико, не посещает корабль Грозы?
Рико поморщил губы:
– Шаван Гроза – мерзкий дикарь, и товар у него дикарский. Я, мастер Онорико, не занимаюсь кобылицами.
– А мне вот подумалось – пролетела мыслишка, будто летний ветерок, – что у тебя просто нет ни денег, ни заказчиков. Потому уже три дня идут торги, а ты в стороне.
– Говорю тебе: меня не интересует товар шавана Грозы! Гнилой у него товар, я чую смрад даже сидя здесь.
– Быть может, твой разум поразила хворь, раз аромат женского тела кажется тебе смрадом?
Это сказал не Тимерет, а младшая из его альтесс, и Рико обратил на нее взгляд. Она была весьма хороша: узкая в талии, округлая бедрами, в глазах огонек, а кожа – светла, почти не испорчена загаром.
– Как видишь, – подмигнул Тимерет, – товар на корабле Грозы очень даже неплох. По крайней мере, был в те дни, которые ты пропустил. А теперь уж, наверное, все сливки распроданы, остались чахлые да строптивые. Именно то, что нужно нищим, как ты.
Не дав Рико времени на достойный отпор, Тимерет обнял альтессу и вернулся к своему столику. Рико мысленно плюнул ему в спину и побежал догонять иноземца.
* * *
Путь по знойным улицам Лаэма был приятен. Бричка, которую нанял Хорам, шла шустро, ветерок холодил лица, лошадки задорно стучали подковами, а Рико развлекал иноземца, рассказывая обо всем, до чего только дотягивался взор. За квартал до своего дома, у церкви Елены, он велел извозчику сделать короткую остановку, подал монетку попрошайке на паперти и шепнул ему на ухо пару слов. Попрошайка убежал куда-то, а Рико с Хорамом продолжили путь.
Дом архитектора счастья был невелик: два этажа по три окна, всех излишеств – садик на крыше. Но располагался он в одном квартале с такими видными постройками, как общественные купальни, почтовая станция и особняк кузена градоначальника. Чтобы гость мог воочию лицезреть их, Рико дважды неспешно объехал весь квартал, лишь затем подкатил к своим дверям. Дома их встретил не какой-нибудь слуга, а сама Ванесса-Лилит во всей красе: белое платье с глубоким вырезом, ожерелье черного жемчуга, ниспадающее на полную грудь, искристые локоны, блестящие, словно хрусталь, глаза. Рико представил ее гостю, назвав своею ненаглядной, усладой очей и луною сердца. Хорам признал, что не находит слов, дабы выразить восхищение. Как же был потрясен гость, когда белокровная опустилась на колени перед мужем и помогла ему разуться!
