Джоакин сунул ленты обратно в конверт и побежал к надвратной башне. «Отличные новости, миледи!» – хотел закричать, вбегая в караульное помещение, но спохватился: ему-то, пожалуй, не следовало знать содержание писем. Он поклонился, сдерживая улыбку:
– Письма, миледи.
Она рассеяно взяла конверт, не глядя ни на него, ни на Джо. Аланис и герцог, и светловласый кузен герцога не могли оторваться от бойниц. Мимо их голов Джоакин рассмотрел лишь то, что людей на берегу прибавилось. Он покрутился, ища, кого бы спросить. Лучник Соколик пояснил:
– У врага еще подкрепление. Две сотни морской пехоты из Маренго.
– Всего-то?..
– И требушеты снова запустили.
Подтверждением его слов камень треснулся в стену башни, с потолка посыпалась известь. Тренькнули арбалеты врага. Ориджины как по команде отшатнулись от бойниц. Один болт попал точно в проем, пронизал комнату и стукнул в потолок.
– Черти!..
– Прочтите письмо, миледи, – напомнил Джоакин.
Прижавшись спиной к стене, леди Аланис извлекла ленты, подала одну Ориджину. Прочтя, они обменялись лентами. Ориджин улыбнулся. Он всегда был худ и бледен, а за дни осады совсем осунулся. Впалые щеки, черные пятна под глазами – на таком лице улыбка смотрелась жутковато.
– Славная новость с севера, господа! Действуя согласно плану, генерал-полковник Стэтхем разбил искровую армию! После тяжелого боя у Пикси, наше войско отступило в Лабелин и затаилось в катакомбах. Серебряный Лис, придя в город, угодил в засаду. Из двенадцати полков он сохранил неполных три и бежал на юг. Лабелин за нами, весь Южный Путь за нами, Стэтхем и Роберт идут к нам на помощь!
Деймон-Красавчик рассмеялся.
– Слава Агате! – заорали остальные.
Но леди Аланис мрачно шепнула Ориджину:
– Позвольте на два слова, милорд.
– Оставьте нас, – приказал герцог воинам, но спохватился: не стоит бросать боевой пост без присмотра. – Отставить. Миледи, давайте выйдем.
Когда они вышли, Джо спустился на два пролета по винтовой лестнице и встал у окна во двор. Не то, чтобы он собирался подслушать, да и не подслушаешь тут: милорд с миледи отошли далеко от башни, слов не разобрать. Он просто хотел видеть Аланис.
Она говорила с герцогом, скрестив руки на груди. Он слушал, морщась и поджав губы. Ответил с язвительной ухмылкой, Аланис тряхнула головой, шаркнула каблуком по снегу. Герцог сказал что-то еще, примирительно разведя руками. Тогда Джо услышал гневный возглас миледи:
– Сделай же что-нибудь! Мы не выдержим двадцать дней!
– Сделать – что?! – закричал он в ответ. – Ну что?!
– Я предлагала…
– Дурь и бесчестие! Слышать не хочу!
Развернувшись, они пошли в разные стороны.
* * *
Ночью гарнизон поднялся по тревоге. В этот раз не атака, а – пожар. Горели казармы дворцовой стражи. Сравнительно небольшие, хорошо отапливаемые, со множеством коек, они казались хорошим местом для госпиталя. Герцог велел помещать туда раненых. После вылазки Стила и падения Престольной Цитадели их было больше полусотни. Людей у герцога не хватало, потому за ранеными смотрели посменно только два лекаря и два грея, а помогали им дворцовые слуги – из тех, кого кайр Хэммонд счел благонадежными. Эти «благонадежные» и подожгли казармы. Убили грея и лекаря, разлили и подожгли масло, заколотили снаружи двери. Госпиталь превратился в душегубку.
Вместе с воинами герцога Джоакин таскал воду, крушил топором ставни, ломал двери. Изнутри казарм хлестали языки пламени, слепяще яркие среди ночи. Крики людей тонули в дыму. Иногда кто-то выпрыгивал в окно и, давясь кашлем, катался по земле, а его обсыпали снегом, чтобы сбить с одежды пламя. Но таких было очень мало. Большинство раненых спали, когда вспыхнул пожар, а проснувшись, оказались беспомощны. Многие из них и ходить-то не могли.
– Найдите их! – шипел герцог, мечась в отчаянии и бешенстве. – Найдите тех, кто это сделал! Изжарьте на углях! Их родичей, их детей, их друзей – перебейте всех тварей!
– У-уууу-уууу… – выл какой-то бедняга, катаясь по снегу. На нем сгорели волосы и половина лица…
– Милорд, вы нужны на стене, – сухо отчеканил Хэммонд, поклонившись герцогу.
– Какой тьмы на стене?! Я нужен здесь!
– Атака, милорд. Небывало сильная. Нужны все, кто может держать оружие.
Ориджин почернел лицом.
– Вы не видите, кайр?! Люди нужны здесь!
– Вижу, милорд. Делайте выбор. По мне, стена важнее.
Герцог сжал кулаки, заскрипел зубами от бессильной злости.
– Тьма. Тьма! Тьма!! …Все на стену! К чертям пожар! Воины – на стену!!
Джоакин дернулся в растерянности. Несколько греев помогали тем немногим, кто спасся из огня. Остальные ринулись к стене следом за лордом. Куда бежать? Кому больше нужна помощь?..
Женская рука поймала его за локоть.
– Идите со мной, Джоакин Ив Ханна.
В кабинете покойной императрицы горели свечи. Искровая машина испустила последний дух вчера, и никто даже не пробовал ее починить. Стоял холод, леди Аланис куталась в шубу.
– Садитесь, Джоакин.
Она указала ему на кресло, но сама осталась на ногах, мерила кабинет неспокойными шагами зверя в клетке.
– Как видите, мы погибаем, – сказала Аланис очень ровно, без тени страха.
– Нет, миледи! Мы выигрываем все бои, и потери врага во много раз больше наших!
Она отмахнулась:
– Чушь. К Серпу приходят подкрепления. И на его стороне – трехсоттысячный город. Мещане боятся нас, но в трущобах Фаунтерры полно тех, кто готов рискнуть головой за монету. Нищие, бродяги, воры, подмастерья – все они голодают и мерзнут зимой. Серп даст им пару глорий и миску гуляша – и они возьмут в руки арбалеты. За каждым, кого мы убьем, придут пятеро. Стэтхем обещал привести войско через двадцать дней. Мы не выдержим столько.
– Вы хотите… – Джоакин поискал слово, – …отступить? Я могу вывезти вас на лодке. Ночью мы проберемся так, что не заметят.
– Я не из тех, кто выбирает бегство, – Аланис положила руку ему на плечо. – Но действительно хочу, чтобы вы пробрались на берег. Один, без меня.
Он вскочил:
– Я не брошу вас в беде, миледи!
– Не об этом прошу. Спасите меня, Джоакин! Спасите всех нас!
– Как?!
Леди Аланис подала ему конверт из коричневой бумаги, запаянный сургучной печатью.
– Здесь мое письмо графу Эрроубэку из Альмеры. Доставьте его.
Он нерешительно взял конверт, взвесил на ладони. Письмо казалось слишком легким, чтобы исправить положение.
– И это всех спасет?.. Но как?
