Приор жестом велел замолчать.
– Разве я спросил у тебя ее имя? Она – несчастная девушка, которой срочно нужна помощь. Вот все, что мне требуется знать.
* * *
Брат-лекарь Мариус мог показаться стариком: иссеченное морщинами худое лицо, голова белая, будто качан капусты. Однако Джо знал, что Мариусу едва исполнилось сорок. Последние шесть лет он провел в обители, а до того служил полковым лекарем в Дарквотере, под знаменами Леди-во-Тьме. Говорят, он был хорош. Говорят, брался за все: раздробленные кости, дырявые животы, перемолотые конечности. Говорят, лишь каждый четвертый умирал под его ножом… Но одним из каждых четвертых оказался благородный сын Леди-во-Тьме. Когда рыцарь испустил последний вздох, оруженосец выхватил меч и хотел зарубить лекаря на месте. А потом поглядел этак пристально в лицо Мариусу, опустил клинок и сказал:
– Тебя совесть больнее сгрызет, чем сталь.
По всей видимости, он оказался прав.
…Мариус внимательно осмотрел рану. Промыл водой, ощупал края. Прижал так, что на поверхности выступила мутная жидкость, растер каплю на пальце, понюхал.
– Неделя прошла? – спросил у Джоакина.
– Да.
– Отчего так долго? Ты убить ее хотел?
Джоакин опешил.
– Я только и делал, что убеждал ее пойти к лекарю! Она сама отказывалась! Говорила, мол, справлюсь, уже стало лучше.
– Открытый ожог, – сухо сказал Мариус, – причиняет свирепую боль и лихорадку. Человек в таком состоянии неспособен трезво мыслить. Если она могла хоть говорить связно, то это уже божья милость. Тебе следовало подумать вместо нее.
– Но она же моя госпожа! Она приказывала…
Брат Мариус не ответил. Взял стальной щуп, поддел край отверстия, осмотрел десны раненой. Миледи издала тихий стон. Затем приподнял веко, заглянул в зрачок.
– Очень плохо. Рана на лице опасней любой другой. Едва гниение проникает в мозг, пути назад уже нет.
– А у нее… проникло?
– Не понять, пока без сознания. Когда она в последний раз говорила?
– Полтора дня назад… – с ужасом признал Джоакин. Брат Мариус тихо свистнул.
Подозвал послушника, что помогал ему, и потребовал какую-то настойку. Паренек принес бутыль, и Мариус смочил жидкостью тряпицу. Приложил к носу миледи, она несколько раз прерывисто вздохнула и открыла глаза.
– О-ооох…
– Как вас зовут? – спросил брат Мариус.
– Больно… Где… я?
– Как вас зовут? – настойчиво повторил лекарь, заглядывая в глаза миледи.
– Не ваше… дело. Кто… вы?
– Брат-лекарь Мариус из обители Марека-Симеона. Нужно понять, в каком вы состоянии. Отвечайте: как вас зовут?
– Спросите… другое.
– Она скрывается от врагов, – пояснил Джоакин.
– Имена Праматерей? – спросил Мариус.
– Мириам, Янмэй, Софья, Агата… Глория, Елена…
– Южнее Альмеры?
– Надежда…
– Севернее?
– Дымная Даль, Нортвуд, Шейланд…
– Пятью четыре?
– Двадцать… зачем все это? Что со мною? Какова… я?
– Вы можете думать. Это дает надежду. Иное плохо: рана воспалилась.
– Другой лекарь… во Флетхиле… давал снадобье. Прозрачный раствор… запах тмина…
Брат Мариус кивнул.
– Капли Теофила. Хорошее снадобье, успокаивает рану, мешает гниению. Теперь для него уже поздно: вы упустили много времени, гниль развилась и отравила кровь.
– Я… умираю?
– Нет! – вырвалось у Джоакина.
Взгляд герцогини метнулся к нему, обжег пламенем.
– Неведомо, – сказал брат Мариус. Подозвал послушника и шепнул пару слов, тот убежал. Лекарь повернулся к Аланис. – Существует средство, чтобы убрать мертвую плоть из раны. Мы применим его, рана начнет заживать. Но гниль уже проникла в кровь, и в этой части снадобья бессильны. Если вашему телу достанет сил перебороть гниение, то выживете. В противном случае – нет.
Джоакина покоробило от беспощадной прямоты лекаря. Аланис проскрипела:
– Правдиво.
– Скажите-ка, – спросил у нее Мариус, – у вас есть причины жить?
– В каком… смысле?
– Мечтаете о чем-то? Кого-нибудь любите? Может, ненавидите?
– О, да!..
– Хорошо.
Лекарь умолк. Миледи спросила, искоса глянув на Джо:
– Что он здесь… делает?
– Он привез вас.
– Не хочу, чтобы он был.
Мариус не ответил. Девушке не хватило сил настаивать.
Вошел послушник и поставил у постели раненой поднос. На нем был кубок с пахучей жидкостью и глиняный горшок, накрытый крышкой. Брат-лекарь подал кубок Аланис:
– Выпейте это, миледи.
– Что за снадобье?
– В чаше не снадобье, просто пряное вино. Оно усыпит вас.
– Я не хочу спать! Хочу знать, что со мною происходит.
Мариус покачал головой.
– Вам лучше уснуть. Средство, которое я применю, имеет особенность.
– В чем дело? – Аланис упрямо встряхнула головой. – Это больно?.. Я вытерплю. Не хочу спать. Хочу видеть!..
– Миледи, не упорствуйте. Лучше, чтобы вы не были в сознании.
– Я же сказала, что вытерплю боль!
– Дело не в боли.
– Тогда в чем же?
– Полагаю, если вы узнаете, в чем состоит процедура, то откажетесь, – неожиданно мягко произнес брат-лекарь. – Прошу вас, выпейте вина.
Аланис гневно оскалилась. Черные края раны разошлись, вскрыв дыру. Сквозь нее виднелись зубы, розовые от сукровицы. Джоакина передернуло, послушник в страхе отвел глаза.
– Брат-лекарь, – прошипела Аланис, – неужели я похожа на пигалицу? Я – дворянка рода Светлой Агаты. Мне достанет сил вынести все, что потребуется! Ну же, что там… за средство?
– Как пожелаете.
Брат Мариус пожал плечами и снял крышку с горшка. Внутри находилась белесая масса, Джоакин сперва принял ее за кашу. Всмотревшись, он вздрогнул от омерзения. Каша в горшке шевелилась. То были черви. Личинки.
– Это… это… – глаза Аланис полезли из орбит. – Вы… вы посадите их… мне на лицо?! Они будут жрать меня?!
Брат-лекарь взял ее за руку.
– Миледи, рана очень плоха. У вас весьма крепкое здоровье, только поэтому вы до сих пор живы. Но неминуемо погибнете, если не устранить гниение.
– Но… эта мерзость… – Аланис, как завороженная, не могла отвести глаз. – Эти черви… они едят мертвецов!
