Эта история вышла последней. И хорошо: вряд ли кто-то смог бы ответить на подобную ставку.
* * *
Со следующего дня жизнь начала налаживаться.
Морская болезнь ушла безвозвратно. Марк обрел аппетит и быстро наверстывал недоеденное за минувшие недели. Все свободное время посвящал играм в кости.
В считанные дни он заработал славу лучшего рассказчика и самого загадочного парня во всей флотилии. Больше никто не желал играть на деньги – все жаждали историй. Марк потчевал слушателей по всем правилам хорошей кухни: малыми порциями, чередуя вкусы, приправляя сладкими, острыми или пикантными соусами. Никогда не подавал приевшихся блюд: историй о воинской славе да морских путешествиях – этим северяне сыты по горло. Марк заводил рассказы о придворных и столице, о головоломных интригах и роскошных дамах. Для ушей северных моряков это звучало как самая диковинная сказка – куда там двуглавой собаке!.. А мысль о том, что Ворон – простолюдин и грей – причастен к этой сказочной жизни, придавала его персоне чуть ли не магическое сияние. Ладно какой-нибудь лорд – это еще не такое диво… Но Марк – простой мужик, в кости играет, пиво пьет, сиськи зовет сиськами, а девок – девками!.. И тут: спросишь его о дворе – расскажет; о барышнях высшего света – запросто; что жрут за императорским столом – и это знает; каков из себя владыка – легко! А кони там какие, а оружие, а как развлекаются в столице, а как злодеев судят?.. Все знает, шельмец, все видел. В соборе бывал, Ворон? Ага. А в театре? Чего не бывать. А на летних играх? Спросишь! Что, и владыческих невест видал?! Да вот как тебя, брат. Расскажешь? Выиграй – расскажу!
Все матросы «Тюленя» уже ходили в его друзьях, а Потомок и Ларри – прежде остальных. Греи уважали, словно рыцаря. Кайры не садились играть, но становились у бочки, слушали, порою даже забывали делать каменные морды и раскрывали рты от удивления. Боцман Бивень застолбил себе постоянное место за «столом». Он вечно проигрывал, в сердцах лупил кулаком по доскам и выкладывал какую-нибудь побасенку времен своего кругосветного путешествия. На фоне сказок Ворона даже кругосветка звучала тускло. Следом за боцманом к «столу» подсел и штурман, и старший помощник, а позже Марка вызвал сам капитан Бамбер. Сказал:
– Не годится мне знать меньше, чем команде. На судне только и говорят, что о тебе да твоих рассказах. Давай-ка, парень, просвети меня. Кто ты есть и что такого этакого знаешь?
Марк ответил:
– Не примите за неуважение, капитан, ибо я вас очень уважаю. Но штука вот в чем: очень уж я болтлив, дай мне волю – могу ночь напролет языком чесать. Потому хозяин строго-настрого запретил мне болтать почем зря. Пригрозил, мол, зубы выбью, а язык узлом завяжу. Но выплачивать проигрыш он мне не запретил…
– Пройдоха!.. – улыбнулся Джефф Бамбер и бросил кости на стол.
С капитаном резались весь вечер. Считай, вничью: Марк обставил Бамбера всего на одну коротенькую историю. Вышел очень довольный собою, запахнул плащ поплотнее и подался на палубу – подышать свежим воздухом. Царил собачий холод, а ночь казалась вдвойне темней от скрипа досок и плеска волн. Вокруг лежала черная пустыня, лишь тусклыми звездочками тлели фонари на мачтах кораблей. Берега не видать, хоть глаз вырви. Ни одного огня на суше, единственный поселок Запределья давно остался позади… Но вот теперь, впервые за путешествие, Марк ощутил пресловутую романтику.
Подумал: я спасся из Первой Зимы! Эта мысль, такая простая и очевидная, впервые пришла ему в голову. До сих пор он не чувствовал особой разницы между камнями темницы и дощатыми бортами шхун: там или тут, а он – пленник, собственность Ориджинов. Но теперь ощутил, как ослабла петля на шее, а свежий воздух хлынул в грудь. Ориджины далеко, темница – за горами, война – на другом краю света. А здесь, на борту – простые люди. Со страстями, мечтами, обидами и симпатиями, страхами и надеждами… Марк среди них – в родной стихии.
Лишь со стороны это выглядит грозно: северная флотилия, ведомая вассалом Ориджина; свирепые кайры, преданные греи… Изнутри все смотрится иначе. Соберем-ка воедино все, что удалось выяснить.
Граф Флеминг – адмирал флотилии – проштрафился перед Эрвином, был едва не уличен в измене. Эрвин услал его за тридевять земель – не то для испытания, не то просто с глаз долой. Стало быть, у графа мало причин любить младшего Ориджина.
Графу подчинены капитаны кораблей. Сложно сказать об остальных капитанах, но Джефф Бамбер отнюдь не в восторге от графа: мечтает класть прибыль в свой карман, а не отдавать половину вельможе.
Матросы водят дружбу с греями и уважают капитана, а кайров боятся, но не уважают. Кайры издеваются над греями, и морякам это не по душе. Если, к примеру, капитан поссорится с графом, то несколько кайров легко перебьют всю матросню на борту. Но если капитан поссорится с графом в то время, когда кайры на берегу…
Теперь о кайрах. Они преданы Флемингу, но в то же время и Ориджину. Любопытно, что будет, если граф снова залает против герцога? На чью сторону встанут рыцари? Быть может, разделятся и станут резать друг друга?.. Было бы неплохо.
Суровый кайр Джемис, оказывается, неудавшийся мятежник. Долго ли он проживет, если другие кайры узнают, что Джемис пытался убить Эрвина? Да к тому же Эрвин «задавил его не железом, а так, силой воли». Кайры пока не слыхали этой истории: дурак был бы Джон-Джон, если б рассказал Своему. Этак можно и лишиться языка за клевету! Но вот если пустить слушок не в лоб, а осторожно, с изяществом… Бедный, бедный Джемис!
Напоследок вот что. Греи считают, что цель экспедиции – карательная; морячки поговаривают, что мы плывем за Священными Предметами. Но восемь кораблей – слишком мало для битвы против Перстов Вильгельма, а опальный граф Флеминг – слишком ненадежен, чтобы дать ему в руки груду говорящих Предметов. Хитроумный Эрвин не наделал бы таких ошибок. Тогда зачем он снарядил экспедицию? И что вообще творится за Рекой? Это знают только владыка, Эрвин и Джемис. Первые двое далеко, но третий рядом, и его жизнь – вот она, в моих руках. Сжать кулак? Порвать последнюю цепочку, что привязывает к Первой Зиме, но остаться в неведении? Или?..
– Эй, Ворон!.. – в морозной тиши голос ударил по ушам. – Ступай-ка вниз! Тебя твой кличет.
Легок на помине, – подумал Марк.
Кайр Джемис вызвал Ворона в каюту, которую делил с тремя другими рыцарями – считай, роскошествовал. Сейчас он в одиночестве сидел на койке. Прошил Марка взглядом исподлобья, велел запереть дверь, сесть не позволил.
– Какого черта ты делаешь?
Марк изобразил недоумение:
– Простите, кайр?..
– О тебе говорит вся команда. Даже капитана поминают реже, чем тебя.
– Что поделать, кайр! Я – видная птица. Таким уж родился…
– Заводишь друзей.
– Люблю общение. Поживешь в городе, где триста тысяч душ, поневоле обучишься дружелюбию.
– Ради дешевой славы распускаешь слухи.
– Ни в коем случае, кайр. Лишь говорю правду.
