– Благодарю. И вправду, приятно.
– Вторая версия вам не понравится. По замыслу богов, мятеж должен рухнуть. Они поставили во главу мягкого человека, неспособного драться. Так война кончится быстрее.
– Смотрю, вы не очень-то верите в мою победу.
– А вы, милорд?
Эрвин бросил камень в колодец. Тот гулко простучал по доскам и плюхнулся в воду, взбаламутив грязь.
– Отче, я только тем и занимаюсь, что верю в свою победу. С утра до вечера, изо всех сил. Дайте хоть сейчас отдохнуть!
– Странная у вас вера, милорд: не дает силы, а отбирает…
– Уж какая есть.
– А верите ли во что-то такое, что помогает вам?
– Ну… я очень надеюсь снова увидеть Иону, маму с папой, леди Нексию. Когда думаю о них, становится легче. Что до веры…
Эрвин вынул из внутреннего кармана пузырек, протянул священнику.
– Сок змей-травы. Знаете, что это?
– Яд.
– Ага. Было время, когда мне приходилось пить его и вливать в открытую рану. Так вот, я верю, что ничего хуже этого со мной уже не случится. А если вдруг начинаю забывать, то делаю крохотный глоточек – и вера крепчает. Как вы говорили, нужна материальная опора.
Послышались шаги, хруст камней. Подошел воин эскорта.
– Милорд, простите, что прерываю, но вы велели напомнить. Через два часа мы выступаем в ночной марш.
– Да, благодарю. Нам нужно возвращаться, отче.
– Было приятно с вами побеседовать, милорд.
Они двинулись к воротам, и Эрвин спросил:
– Ну как, отче, выбрали?
– Что именно, милорд?
– Молиться ли за мою победу. Ведь вы для этого задавали вопросы.
– Да, это было предметом сомнений. Вы видитесь мне умным, справедливым и сдержанным человеком. Адриан же совершил жестокое и довольно глупое святотатство. Однако все, сделанное Адрианом, пусть и вопреки закону, шло на благо государства. Вы же, милорд, пока не сделали для державы ничего. Простите мою прямоту.
– А как же… – взвился Эрвин, но осекся.
Пожалуй, Давид прав. Эрвин начал войну – сложно назвать это добрым деянием. Захватил половину Южного Пути – ради блага Дома Ориджин, не Империи. Накормил крестьян – тех, что голодали по его же вине. Обещал свергнуть тирана – пока лишь обещал…
– Стало быть, вы за императора?
– Я буду молиться за вас, милорд. На то есть, по меньшей мере, одна причина. Если владыка одержит верх, он утопит Север и Запад в крови. Свою победу он сочтет закономерной и не испытает особой радости, только ненависть к мятежникам. Его расправа будет жестокой. А вот вы, милорд, в случае победы проявите великодушие. Всякий хороший человек великодушен, когда к нему приходит нежданная и большая радость. Стало быть, ваше поражение погубит намного больше жизней, чем ваша победа.
– Благодарю, отче. Я об этом не думал. Теперь буду еще сильней бояться проиграть. Раньше только колени тряслись перед боем… Теперь и зубами стучать начну.
Давиду хватило чувства юмора, чтобы понять шутку и усмехнуться.
Они уже покинули монастырь и проехали немало, когда Эрвин вспомнил один вопрос.
– Скажите, отче, раз уж вы знаток Предметов… название «Светлая Сфера» ни о чем вам не говорит?
– Нет, милорд, извините.
Странная пауза перед ответом. Будь на месте Давида кто-то другой, Эрвин решил бы, что он солгал.
Стояла ночь, когда двадцать тысяч северян подняли боевые знамена, выстроились пятью колоннами и двинулись на юг, к укрепленному, застывшему в обороне, троекратно превосходящему войску Лабелина.
Искра
Конец октября 1774г. от Сошествия
Уэймар
Почему я думаю о служанке?
Знакома с нею меньше недели. Всего трижды говорили о чем-то, кроме «будьте добры, кофе с булочкой». Ничего не знаю о ней, кроме имени – Линдси. Хорошая девушка? Да, неплоха. Но и ничем особым не примечательна, не Бекка Южанка. Линдси в беде? Да, вероятно. И что же? Кто сейчас не в беде?!
Империя Полари трещит по швам. На Западе – смута. Литленд стонет под копытами кочевников. Кайры Ориджина крушат Южный Путь, сметая город за городом. Искровыми копьями и Перстами Вильгельма Адриан пытается склепать Империю воедино… а она рвется на куски, как ветхое, истертое до дыр полотно. Мир выворачивается наизнанку, не в силах остаться в прошлом, и не готовый еще к будущему.
Кто я?.. Мелкая фишка. Серпушка в игре Виттора Шейланда, а он, в свою очередь, – серпушка Эрвина Ориджина. А тот рано или поздно расшибется насмерть, и все десятки тысяч его серпушек будут сметены с доски: на Звезду, в темницы, рудники, на галеры…
Так почему, черт возьми, я думаю о Линдси?! Неужели нет предметов поважнее?!
Фрида – новая служанка Минервы – вела себя безупречно. Ни одного лишнего слова, ни одной разбитой чашки, ни глупого вопроса, ни дерзкой просьбы. Весь лексикон Фриды, кажется, состоял из двух фраз: «К услугам вашего высочества» и «Чего угодно вашему высочеству?» Фрида была единственной ниточкой, и Мира тянула, теребила ее.
Вы слышали что-нибудь о Линдси? Где она живет? В какую деревню уехала? Когда видели ее в последний раз? Часто ли с нею говорили?.. Фрида кланялась: нет, ваше высочество, не знаю, ваше высочество, не видела, не говорила. Мажордом сказал, что захворала, а если сказал, то так и есть, ваше высочество. Конечно, Фрида была научена молчать. Она, разумеется, не знала правды о судьбе Линдси, но хоть что-то – полсплетни, четверть фразы – должна была слышать. И Мира продолжала донимать: постойте, сядьте, поговорите со мною. Когда вы видели Линдси в последний раз? Не могли вовсе не видеть. Не дружили с нею? А кто дружил? С кем она часто говорила? Фрида с поклоном хлопала ресницами: не могу знать, ваше высочество, не довелось, откуда же мне слышать, ваше высочество?
Ну и дура! Никогда за всю жизнь Мира не злилась на слуг, но теперь сдерживалась с большим трудом. Ярость, растущую в душе, выцеживала мелкими придирками.
– Кофе остыл. Вы его несли через Кристальные Горы? Сделайте новый и доставьте короткою дорогой… Как вы выглядите, Фрида? У вас пятно. Да, да, прямо на воротничке! Нет, это не пылинка, а самое настоящее пятнышко!.. Мне холодно, разожгите огонь. Быстрее, пока я не околела! Спите, что ли?.. Откройте окно, задыхаюсь. Нет, закройте, мерзну. Нет, уж лучше откройте, предпочту простудиться, чем угореть…
Фрида держалась с поразительной стойкостью: да, ваше высочество, сию минуту. Конечно, будет исполнено. Чего еще угодно вашему высочеству?
– Следите за тоном, сударыня! – шипела Мира. – Чего еще мне угодно? Желаете сказать, вы сыты мною по горло? Нет? Стало быть, почудилось? Меня обманывает слух? По-вашему, у меня нелады с головою?
